Фургон, полиция и я находились внутри строения площадью около сотни футов. Вдоль стен по всему периметру поднимались неровные груды пыльных тюков непонятного назначения, ряды серых коробок и предметов, похожих на мешки с песком. Отдельные кучи достигали потолка. Низкий и ровный потолок в стратегически важных точках поддерживали четыре массивных кирпичных столба.
Фургон упирался в один из них, расположенный в центре, на маленьком свободном пятачке.
— Что это за здание? — поинтересовался я у стоявшего рядом полицейского.
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? — спросил он и слегка поежился.
— Здесь чертовски холодно.
— Да, — согласился я. — Где мы все-таки находимся?
— Когда-то это был один из запасных армейских складов, откуда продавали всякую всячину населению. Некоторое время назад он разорился, и никому не пришло в голову убрать отсюда весь мусор.
— А… ну… а где он расположен?
— У боковой железнодорожной ветки, но ее давно закрыли.
— Хорошо, — виновато сказал я, — но в каком городе?
— Что? — Он с удивлением воззрился на меня. — Конечно, в Ньюбери, сэр.
Часы на улицах города показывали пять дня, когда полицейские доставили меня в участок. Мои собственные, внутренние часы шли поразительно точно, подумал я. Намного точнее, чем на яхте, где шум, качка и морская болезнь нарушили их ход.
В кабинете одного из детективов мне предложили сесть. Именно с этим полицейским я разговаривал несколько дней назад. И он явно не терзался угрызениями совести из-за того, что решил тогда, будто я сгущаю краски.
— Как вы нашли меня? — спросил я.
Он постучал кончиком карандаша по зубам; усердный полицейский инспектор, производивший впечатление человека, который подозревает невиновных до тех пор, пока их не признают виновными.
— В Скотленд-Ярд позвонили, — неохотно ответил он. — Мы бы хотели получить ваше заявление, сэр, если не возражаете.
Я возразил.
— Сначала чашку чая.
Его взгляд скользнул по моему лицу и одежде. Я выглядел, наверное, паршиво. Он изобразил нечто, отдаленно напоминавшее улыбку, и отправил молодого констебля с поручением.
Чай показался мне восхитительным, хотя, догадываюсь, что на самом деле напиток едва ли стоил доброго слова. Я медленно пил его и довольно коротко пересказывал инспектору, что произошло.
— Итак, на этот раз вы совсем не видели их лиц?
— Нет, — ответил я.
— Жаль.
— Как вы считаете, — неуверенно спросил я, — может кто-нибудь подвезти меня к мотелю, чтобы я забрал машину?
— В этом нет необходимости, сэр, — сказал он. — Она стоит у вашего коттеджа.
— Что?
Инспектор кивнул.
— С кучей ваших вещей. Чемодан. Бумажник. Ботинки. Ключи. Все в багажнике. Ваши помощники сообщили нам в понедельник, что вы снова исчезли. Мы послали патрульного полицейского к коттеджу. Он доложил, что ваша машина на месте, а вас нет. Мы сделали, как вы просили, сэр. Мы начали вас искать. А точнее, вас разыскивали по всей стране. Вчера нам позвонили из мотеля и сказали, что вы зарегистрировались у них в прошлую субботу, но номером не воспользовались. Кроме этого, не было ни одной зацепки. Совсем никаких следов. Честно говоря, мы думали, что вас снова увезли на яхте.
Я допил чай и поблагодарил инспектора.
— Не подбросите меня теперь домой?
Инспектор решил, что моя просьба выполнима. Он вышел вместе со мной в вестибюль, чтобы договориться об этом.
Крупный человек с встревоженным выражением лица ворвался в полицейский участок с улицы, широко распахнув дверь и торопливо прикинув направление, где он может получить максимальное удовлетворение. Мой партнер с самым напыщенным видом требовал дать ему информацию, и его низкий голосок эхом отдавался в стенах приемной.
— Привет, Тревор, — сказал я. — Не стоит волноваться.
Он остановился в некотором смятении и уставился на меня, словно я был навязчивым незнакомцем. Потом он узнал меня, оглядел с головы до ног, и лицо его окаменело от потрясения.
— Ро! — Ему не сразу удалось справиться с голосом. — Ро, мальчик мой. Мой дорогой мальчик. Я только что узнал… Господи, Ро…
Я вздохнул.
— Успокойтесь, Тревор. Мне нужна только бритва.
— Но вы такой худой. — Он смотрел на меня с ужасом. Я подумал, что, наверное, и в самом деле здорово похудел с тех пор, как он видел меня последний раз — однажды в туманном, далеком и благополучном прошлом.
— Мистер Кинг не давал нам сегодня покоя весь день, — заметил инспектор с оттенком нетерпения.
— Ро, дорогой мой, вы должны поехать со мной. Мы с женой позаботимся о вас. Господи, Ро…
Я покачал головой.
— Я в полном порядке, Тревор. Я признателен вам, но я хотел бы поехать домой.
— Один? — с беспокойством спросил он. — Вдруг… я имею в виду… вы считаете, это безопасно?
— О, да. — Я кивнул. — Тот, кто меня запер, выпустил меня. Полагаю, все кончено.
— Что кончено?
— Вся эта история, — сдержанно сказал я.
Коттедж принял меня в свои целительные объятия. Я вымылся, побрился, и на меня глянуло из зеркала изможденное серое лицо. Неудивительно, что Тревор был в шоке. Хорошо еще, подумал я, что он не видел черных и желтых пятен бледневших синяков, которые покрывали меня с головы до пят.
Я пожал плечами и рассудил, как и прежде: ничего ужасного, несколько дней свободы вмиг поправят мое здоровье. Я надел джинсы и вязаный свитер и спустился вниз, мечтая о хорошей порции виски. И это была последняя спокойная минута за весь вечер. Телефон звонил непрерывно. К моему изумлению, в дверь постучали репортеры. Появилась телевизионная камера. Заметив мое глубочайшее удивление, они сказали, что я не читал газет.
— Каких газет?
Они извлекли и разложили газеты. Во вторник «Спортивная жизнь» опубликовала под заголовком «Где Рональд Бриттен?» статью о моем драматическом морском путешествии, будто бы передававшую суть моих рассказов друзьям. Меня не видели после скачек в Таустере. Друзья обеспокоены.
В среду во всех ежедневных газетах появились заметки: «Наездник Гобелена снова пропал», — сообщалось в одном из почтенных обозрений; «Жокея-любителя убрали дважды?» — вопрошали издания, охочие до жареных фактов.
В четверг, то есть сегодня, на многих первых страницах красовалась моя сиявшая физиономия: фотографию сделали минут через пять после выигрыша Золотого кубка. «Найдите Рональда Бриттена», — требовала одна газета, «Жизнь жокея в опасности», — мрачно вещала другая. Я просмотрел их все, глубоко потрясенный, и с иронией вспомнил, что искренне опасался, будто никому и в голову не придет меня искать.
Зазвонил телефон. Я взял трубку и сказал «алло».
— Ро? Это вы? — поинтересовался жизнерадостный голосок, который я не перепутал бы ни за что на свете.
— Джосси!
— Где вы были?
— Пообедайте со мной завтра, и я расскажу.
— Заезжайте за мной в восемь, — сказала она. — Что у вас за шум?
— Я попал под пресс прессы, — объяснил я. — Журналисты.
— Черт побери. — Она рассмеялась. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Да, замечательно.
— В «Новостях» сообщили, что вас нашли.
— Не верится.
— Вы стали знаменитостью, друг мой. — Она явно издевалась.
— Это вы подняли… шумиху? — спросил я.
— Нет, не я. Мойра Лонгерман. Миссис Гобелен. Она пыталась связаться с вами в воскресенье, звонила в контору в понедельник, и ей пожаловались, что вы пропали и вас, наверное, снова похитили. Поэтому она позвонила редактору «Спортивной жизни», своему знакомому, и попросила помочь.
— Решительная дама, — признательно сказал я.
— Знаете, вчера она сняла Гобелена с соревнований. В «Спортивной жизни» напечатан по этому поводу сентиментальный пассаж. «Как я могу позволить скакать своей лошади, когда исчез Рональд», — и все в таком духе.
Трогает до глубины души.
— Готов поспорить, особенно это тронуло Бинни Томкинса.
Она рассмеялась.
— Я слышу, как волки уже щелкают зубами. Увидимся завтра. Не вздумайте испариться до восьми.
Я положил трубку, но волкам пришлось подождать еще некоторое время, так как телефон немедленно зазвонил снова. Возбужденный щебет Мойры Лонгерман потек по проводу, словно электрический ток.
— Слава Богу, вы свободны. Ну, не чудесно ли? С вами все в порядке?
Сможете скакать на Гобелене в субботу? Пожалуйста, расскажите мне подробно о том ужасном месте, где вас нашли… и, Рональд, дорогой, не вздумайте слушать ни слова из того, что говорит Бинни Томкинс, будто бы вы не в состоянии выступать после пережитых испытаний.
— Мойра, — сказал я, безуспешно пытаясь остановить словесный поток, — огромное вам спасибо.
— Мой дорогой, — ответила она, — было поистине занятно поднять всех на ноги и заставить шевелиться. Естественно, я страшно беспокоилась, что с вами случилось какое-нибудь несчастье, и, понятно, необходимо было сделать хоть что-нибудь, иначе похитители могли бы держать вас неделями.
