как от того, что это будет означать для его отца, так и от похвал, которые сыпались на его голову. Хорошие времена настанут, и он привел их сюда, в дом Хави.
Кен неторопливо вернулся, стирая с лица остатки зеленого грима. Его глаза сверкали, и он, казалось, был воодушевлен представлением.
- Ты молодец, брат, - сказал Хуэй, - как и... Как и... - Он на мгновение поперхнулся словами. - Как и мама. Вы оба поразили воображение всех присутствующих.
Кен скользнул на свое место.
- Завтра у некоторых будут болеть головы, - сказал он.
- У отца еще много работы, - ответил Хуэй. - Он должен следить за собой.
Он поймал взгляд Хави, который кивнул в ответ.
Пришло время.
Хави подошел и хлопнул руками по плечам сыновей, наклонился и прошептал с фруктовым дыханием: - Господин Бакари наполнил свое брюхо вином. Как и я. - Он постучал себя по лбу. - Но я сохранил ясность ума.
Кен нахмурился, переводя взгляд с отца на брата.
- Что это?
- Нам нужно, чтобы царь дал нам то, что нам нужно, чтобы защититься от гиксосов, - ответил Хави. - Господин Бакари сомневается в угрозе, но я не сомневаюсь, что если эти варвары нападут, улицы будут красными от крови. Все, что мы здесь построили, будет разрушено. - Хуэй предложил подождать, пока господин Бакари не придет в себя, чтобы убедить его. Тогда ему будет легче сказать "да", и труднее отказаться от своего слова, когда винный туман рассеется.
- Хороший план, - пробормотал Кен себе под нос. - Молодец, брат.
Хави вернулся туда, где Бакари кивал в такт мелодии лиры. Хуэй видел, что его отец преувеличивал свое пьянство, чтобы успокоить их почетного гостя. Хави наклонился, чтобы что-то прошептать Бакари, и двое мужчин выскользнули из-за стола и покинули пиршественный зал.
- Будем надеяться, что наши молитвы будут услышаны, - сказал Хуэй.
Кен вскочил на ноги. - Мы ничего не должны оставлять на волю случая, брат.
- Что ты имеешь в виду?
- Возьми больше вина! Сделай так, чтобы их кубки были переполнены, чтобы господин Бакари не пришел в себя. Жди здесь. - Кен поспешил прочь, а через мгновение вернулся с кувшином. - Возьми это.
- Почему не ты? - пожаловался Хуэй.
Кен рассмеялся. - Ты любимчик отца. Он будет рад тебе. Если бы я зашел к нему в кабинет, он бы дал мне подзатыльник и отправил восвояси.
Хуэй колебался. Были ли мотивы Кена чисты? Но он был его братом, и вся вражда между ними, несомненно, была улажена. Он хотел показать свою преданность. В пьяном угаре Хуэй схватил кувшин. Вдали от шумного празднования на вилле царила тишина, но из кабинета губернатора доносился смех.
- Я принес вам еще вина.
Хуэй поднял кувшин, когда вошел. Бакари и Хави оба покраснели.
- Видишь – хороший мальчик! - сказал Хави. - Лучший сын, о котором только может мечтать мужчина.
- Это правда.
Бакари отхлебнул из своего уже наполненного до краев кубка.
Хуэй снова наполнил бокал Хави и поставил кувшин на стол.
Бакари продолжил: - Ты - честь для своей семьи.
Хуэй поклонился. - И вы оказываете мне честь.
Его слова были невнятными, но он понял, что господин был слишком пьян, чтобы заметить это.
- Великие дела придут в этот дом, - сказал Бакари. - Великие дела. Тебя узнают прежде всего в Лахуне.
Улыбаясь, Хуэй отодвинулся, опустив глаза. Выходя из кабинета, он услышал, как его отец сказал: - Тогда давайте помолимся, чтобы у нас было все необходимое, чтобы держать гиксосов в страхе. Какой трагедией было бы увидеть, как это счастье будет уничтожено варварами.
- Вы полагаете, что это нападение будет скоро?
- Я не сомневаюсь. Военные отряды приближаются. Караваны разрываются на части. Жертвы говорят об ужасах, которые причиняют гиксосы...
Хави уже вовлекал Бакари в свои чары. Хуэй поспешил обратно в пиршественный зал.
Мучительный крик раздался еще до того, как Хуэй переступил порог в благоухающую атмосферу. Вопль донесся из кабинета.
Повернувшись, он помчался обратно тем же путем, которым пришел. Бакари, спотыкаясь, приближался к нему с протянутыми руками, его лицо было искажено ужасом.
- Помогите нам! - закричал он. - Пошлите за врачом!
Хуэй пронесся мимо него.
Врач! Должно быть, Хави заболел. Судя по поведению господина Бакари, это должно быть действительно серьезно.
- Великий Гор, пожалуйста, помоги моему отцу,
- пробормотал Хуэй. Когда он вошел в кабинет, молитва превратилась в сдавленный крик.
Хави бился на известняковом полу, как дикий зверь. Его пальцы превратились в когти, глаза были широко раскрыты и выпучены.Из его рта, где губы оттянулись от зубов, пузырилась пена. Кубок, который наполнил Хуэй, лежал на боку в луже рубинового вина.
Хуэй упал на колени, а Хави продолжал корчиться в жестоких конвульсиях.
- Отец! - воскликнул он. - Отец!
Гости начали толпиться у двери. Они в ужасе уставились на него.
- Хави был поражен, - выдохнул кто-то.
- Он бьется в конвульсиях! Болезнь! - закричал кто-то еще.
- Пожалуйста, - взмолился Хуэй, слезы жгли ему глаза. - Приведите Пахома...
Хави начал биться еще более дико, и Хуэй бросился на грудь своего отца, пытаясь помешать ему причинить себе вред. Но Хави был наполнен сверхъестественной силой, и Хуэй был отброшен на каменный пол.
Густая пена волнами пузырилась изо рта Хави и покрывала его губы, и теперь на ней было розовое пятно крови.
Хуэй в ужасе уставился на него, парализованный этим ужасным зрелищем.
- Яд! - воскликнул тот же гость. - Хави был отравлен!
Страх затуманил зрение Хуэя. Все, что он мог видеть, - это муки своего отца. Его ужас усилился еще больше, когда он увидел, что эти спазмы ослабли, превратившись в подергивания. Наконец они закончились, и Хави лежал неподвижно.
Хуэй начал рыдать. - Не умирай! - закричал он. - Не умирай!
- Губернатор был отравлен!
Хуэй увидел нависшего над ним Бакари. Лицо аристократа исказилось от ярости. Он повернулся и обратился к гостям.
- Губернатор
