После напряжения с завершением и выпуском в прокат «9 роты» (2005 год) мы с Федором Бондарчуком семьями решили поехать на несколько дней передохнуть из промозглого московского ноября куда-нибудь на солнце. И вот, лежа под этим самым солнцем, мы почти одновременно высказали одну мысль, что неплохо было бы в следующем проекте совместить эти два фактора: героев «9 роты», которых явно полюбил зритель, и… солнце. Потому что воспоминания о слякотном ноябре в нас еще были свежи, и прокат будущего проекта естественным образом рисовался на следующий декабрь. На мой вопрос, кто помнит какуюнибудь песенку про лето, которую можно было бы сделать саундтреком к зимнему фильму про солнце, Света Бондарчук, не поднимая головы от шезлонга, молниеносно и безучастно, будто речь шла о вещи совершенно очевидной, ответила: «Чичерина. «Жара»».
Итак, теперь мы знали: новый фильм будет про молодых и для молодых, в нем должны действовать персонажи, «навеянные» «9 ротой», в нем должны играть те же актеры, он выйдет в прокат безжалостной нашей зимой, а действие в нем будет разворачиваться в жару.
Так два продюсера, не размягченные солнцем, а мобилизованные его энергией, придумали фильм — «Жара» родилась как сугубо продюсерский проект и состоялась как фильм благодаря продюсерским решениям: снимать в Москве, с определенными актерами, пригласить в качестве режиссера Резо Гигинеишвили, который работал вторым режиссером на «9 роте», был постоянно правой рукой Бондарчука и которому можно было доверить многофигурную композицию нового фильма, да еще и сцены с массовкой и съемки в сложных условиях естественной городской натуры… В результате вышел радостный, «очень московский», оптимистично-гламурный фильм. И вышел он в сопровождении красочных билбордов на по-декабрьски хмурых российских улицах, с по-настоящему удачным слоганом «Их ждали — они вернулись», однозначно отсылавшим к героям «9 роты». Из всего этого вылился феномен невиданного ранее коммерческого успеха: при стоимости в $1 млн «Жара» в прокате собрала $16 млн.
Продюсерским решением и решимостью был явлен на свет и еще один уникально успешный отечественный фильм «Питер FM» Оксаны Бычковой. Первым «решительным» продюсером тут была Лена Гликман, ученица Игоря Толстунова. К своему учителю со сценарием «Питера…» она и пришла. Игорь же нашел партнера во мне. И по совершенно понятным причинам. Сценарий был про продвинутых молодых людей, про молодых, которые тогда составляли аудиторию телеканала СТС. И мы сделали «Питер FM» для СТСовской аудитории, которая зрительски была воспитана нашим сериалами, которая полюбила романтически-ироничную «Мою прекрасную няню» и серьезно отнеслась к карьере в жизни и офисе незаметной, но мудрой Кати из «Не родись красивой». Мы делали фильм для этой молодой, живой, социально мобильной, интеллектуально пытливой, оптимистичной публики. И зорко следили за тем, чтобы проект шел в ногу с форматом СТС, не давали девушкам-авторам увлечься лиризмом, актуализировали саундтрек, охраняли «Питер…», уж извините за профессиональный сексизм, от девичьей логики… Авторская идея реализовалась как продюсерский проект с ясной целью и очень конкретной аудиторией, потому что продюсеры ее чувствовали. Чувствовали, чего хочет молодой зритель, что он способен понять, а что пока нет, что он любит, а от чего брезгливо морщится. СТС же занимался и продвижением, и маркетингом проекта. И «Питер…» тоже стал социокультурным явлением: лирическая история про встречу двоих в большом городе без драматургических вульгарностей, без такого вроде бы обязательного компонента кассового успеха, как эксплуатация медийных лиц, с не оскорбляющим вкус воспитанного человека саундтреком, она стоила $1 млн, а бокс-офис ее составил $8 млн.
Глава седьмая, драматичная. Об опасности (для продюсера) больших побед и о пользе оказаться лузером
Успешный фильм в России понятие до сих пор неоднозначное. В нашем профессиональном сообществе нет согласованного мнения о том, насколько объективны или, наоборот, случайны составляющие успеха русского блокбастера. Даже слово «блокбастер» у нас чаще используют для характеристики фильма с большим бюджетом. В то время как в остальном мире оно обозначает фильм с большими сборами.
«9 рота» — редкий случай безусловного успеха, сложившегося из разных событий и обстоятельств, людей и мнений.
Проект развивался в рамках студии «Слово», которой владели Сергей Мелькумов, Виктор Глухов и Елена Яцура. Лена была моложе всех и активно интересовалась кино свежим и неожиданным, в первую очередь дебютами. Именно ей принадлежит идея убедить знаменитого клипмейкера и актера Федора Бондарчука дебютировать в полнометражном кино. Она долго искала для него подходящий проект. Фильм «В движении», которым дебютировал Филипп Янковский, изначально писался для Федора. Но по-настоящему он загорелся идеей «9 роты». Федор относился к этой теме лично, поскольку принадлежал к поколению тех, чьи соседи по партам уходили в Афганистан и кто сам вполне мог там очутиться.
История кино знает немало масштабных фильмов, загубленных слишком амбициозными или недостаточно опытными продюсерами. «9 рота» имела все предпосылки, чтобы попасть в этот скорбный список. Елена Яцура, будучи очень талантливым продюсером небольших авторских фильмов, не тянула дорогую и сложную в постановке «Роту». Производство начало захлебываться в бесчисленных кредитах, росло число невыполненных обязательств, появилось напряжение в группе, напряжение в отношениях с режиссером, съемки несколько раз останавливались. Лена хотела делать фильм сама, без чьей-либо помощи. Даже своего опытного партнера Сергея Мелькумова не пускала на съемочную площадку. В результате по ходу съемок продюсерская конфигурация изменилась, и завершали проект уже мы с Мелькумовым.
Наше сотрудничество с Сергеем Мелькумовым оказалось в моей продюсерской биографии событием важнейшим — и для «9 роты», и для дальнейшей работы: он стал моим постоянным партнером. Вместе мы работали над «Еленой», «В субботу», «Белой гвардией» и над всеми фильмами Федора Бондарчука.
Сценарий писал сценарист Юрий Коротков, несомненный талант, тоже открытый студией «Слово». Однако сценарий вызвал у меня двойственное ощущение: мозаичный, структурно усложненный, он разрывался между двумя жанрами и тяготел все же к драме. То есть изначально «9 рота» была драмой, даже физиологическим очерком: парни попадали в армию, испытывали на себе прелести учебки, оказывались в Афганистане, где сталкивались уже с ужасами жизни… да, жизни оккупантов. В сценарии подробно описывались крупные и мелкие, бытовые и идеологические мерзости, которые приходилось переживать героям: продажа оружия темным личностям, офицерская коррупция, вечное недоедание и, как следствие, воровство из подсобных офицерских хозяйств… Или празднование Нового года, где сначала говорились тосты официозные, идеологически корректные, а потом искренние и совсем некорректные. Кульминацией становилось боевое задание, при выполнении которого все они героически погибали.
Из-за сцены с Белоснежкой «9 рота», безусловно, получила бы в Америке прокатный рейтинг NC-17 (что значит No One 17 and Under Admitted — «лица 17 лет и младше на фильм не допускаются») по причине обнаженного женского тела в кадре.
В США существует очень строгая, хотя и не всегда логичная система, определяющая возрастные ограничения для того или иного фильма. Классификация производится Американской киноассоциацией (Motion Picture Association of America, MPAA). Так, обнаженная женская грудь в кадре — прямой путь к рейтингу NC-17. С другой стороны, сцена, где человеку на экране вскрывают черепную коробку, а затем главный герой (доктор Лектер, конечно) медленно и с чувством отрезает от его мозга кусочки, поджаривает и ест, означала бы рейтинг R. То есть «Ганнибала» могут смотреть «лица до 17 лет в сопровождении родителей или отвечающих за них взрослых». Для сравнения: в Великобритании фильм получил рейтинг «лицам, не достигшим 18 лет, показ запрещен».
Тот факт, что голая грудь, с точки зрения MPAA, травмирует подростков больше, чем самое натуралистичное изображение насилия, — предмет непрекращающейся дискуссии в США. Но тем не менее в XXI веке «обнаженка» практически целиком исчезла из кино (за исключением, естественно, собственно эротических фильмов и прямого порно). Двадцать пять самых кассовых фильмов нулевых не содержат ни одного изображения обнаженной натуры. Более того, отсутствие секса или, по крайней мере, откровенно сексуальных сцен — одно из необходимых условий финансового успеха фильма.
Так что рейтинг NC-17, по сути, смертный приговор для фильма. С 1995 года и финансового провала фильма Пола Верховена «Стриптиз», вышедшего на 1388 экранах, ни одна студия не выпускала в широкий прокат фильм с рейтингом NC-17.
