– И что именно он изучал в Дамаске?
– Изготовление мечей. Он освоил ремесло железа и стали, сагиб.
– Что же заставило его изучить основы этой профессии?
Омар пожал плечами.
– Он считает, такое знание дает ему преимущество над врагами.
Тарик задумчиво кивнул.
– Он похож на интересного человека.
– Так же, как и вы, сагиб. Но я самый любопытный: что именно вы хотите от бедуинов?
Тарик уклонился от ответа.
– Это личное.
– Личное? – засмеялся Омар. – Значит, вы пытаетесь свергнуть члена семьи или… завоевать сердце женщины.
– Что?
– Зачем еще молодому богатому сагибу иметь дело личного характера с бедуинами? Так что из этого? Ваш отец – презренный деспот из древних преданий? Вы тот герой, которому жаждут служить ваши люди?
Юноша перевел взгляд вниз на Омара.
– Ах! Значит, вы пытаетесь завоевать сердце красивой молодой девушки.
Тарик повернулся к своей лошади.
– Она, должно быть, очень привлекательна, – размышлял Омар. – Чтобы завести красивого сагиба с соколом и прекрасным скакуном аль-Хамса так далеко в море песка.
– Это здесь ни при чем, – пробормотал Тарик.
– Так она не красива?
Тарик развернулся к нему:
– Это не имеет ничего общего с ее красотой.
– Так это все-таки из-за девушки! – пропел Омар.
Насупившись, Тарик схватил поводья и вскочил в седло.
– Не обижайтесь на старого Омара, сагиб! Я не хотел настаивать. Я просто очень любопытный в душе, и мое пытливое сердце имеет пристрастие к романтическим историям. Пожалуйста! Если вы последуете за мной, я буду рад представить вас шейху.
– А зачем вам это делать?
– Ради моего пытливого сердца, – ответил Омар с нелепой улыбкой, которая подчеркивала темную щель между его изогнутых зубов.
Тарик, задумавшись, остановился. Старый слуга, вероятно, врет ему, но это также может быть лучшей возможностью встретить шейха одного из самых знаменитых племен бедуинов.
Стоило рискнуть.
– Я последую за вами в ваш лагерь. – Тарик на всякий случай поправил колчан со стрелами на спине.
Омар кивнул, расправляя свою риду.
– Я обязательно расскажу шейху о вашей любезности сегодня у колодца.
– Спасибо.
– Не за что, сагиб! Я в высшей степени благородный человек.
Тарик следовал за Омаром на безопасном расстоянии, когда тот вел двух верблюдов обратно в пустыню. Старик ехал верхом на верблюде поменьше в равномерном темпе, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы одарить Тарика ободряющей усмешкой.
Небо потемнело до темно-синего цвета, и в высоте начали проблескивать самые яркие звезды, по краям мерцающие белым светом. Через полчаса езды в море растущих дюн появился большой городок шатров, окруженных кольцом факелов.
Омар направил верблюда к его центру, весело насвистывая себе под нос. Он проехал мимо нескольких человек, которые остановились, склонив перед ним головы, и Омар поклонился им в ответ, поднеся руку ко лбу. Старик спешился с верблюда перед большим пестрым шатром в центре лагеря. В момент, когда его обутые в сандалии ступни коснулись земли, из тени сбоку послышался топот шагов.
Крошечные блестящие ручки обхватили ноги мужчины и устроили борьбу за его объятия.
– Баба Азиз! Почему ты так поздно? – закричало несколько детей нестройным хором.
Глаза Тарика сузились.
Откидная створка шатра открылась, и в лунном свете возникла пожилая женщина с красивой косой приглушенного медного цвета.
– Омар-джан, где вы были? Ваши внуки голодны, а дочери, соответственно, раздражены.
Омар снисходительно улыбнулся:
– Я привел гостя. У нас найдется место еще для одного?
Она закатила глаза к небу, перед тем как перевести взгляд на Тарика.
– А кто вы, молодой человек?
– Он наш безымянный сагиб. И мое любопытное сердце желает послушать его историю. Думаю, она будет хорошей. Про любовь и ее непрекращающуюся борьбу, – ответил Омар, подмигивая.
Она покачала головой:
– Ладно, веди его внутрь.
Тарик продолжал смотреть на Омара, его подозрения быстро окончились логическим выводом. Юноша спешился с лошади.
– Вы не слуга, – сказал он.
Омар повернулся к Тарику. И снова на его обветренном лице появилась щербатая улыбка.
– Я разве говорил такое?
Тарик выдержал взгляд Омара. Личина глупого старика исчезла в свете мерцающих факелов. На ее месте появились мудрость и веселье.
Свидетельство хитрого разума.
– Простите мне это недоразумение, – продолжил Омар.
Тарик недоверчиво фыркнул:
– Никакого недоразумения не произошло. Я видел именно то, что вы хотели, чтобы я узрел.
Омар громко рассмеялся:
– Или, возможно, вы видели именно то, что сами хотели.
Юноша, откинув на плечи капюшон своей риды, шагнул вперед.
– Меня зовут Тарик.
Густые брови Омара приподнялись в знаке одобрения.
– А меня – Омар аль-Садик, шестой шейх в своем роду…
Он протянул ему морщинистую ладонь, и Тарик все понял.
– Добро пожаловать в мой дом!
Обещание завтрашнего дня
Через два дня после того, как халиф вернулся из Амардхи, Шарзад была готова привести свой план в действие.
Достаточно, значит, достаточно.
Не важно, что Муса-эфенди намекал на его трагическое прошлое.
Не имело значения, что этот мир был далеко не так прост, как она могла бы подумать.
И абсолютно ничего не значит, что ее сердце… плохо вело себя.
Она пришла во дворец с ясной целью.
Халиф Хорасана должен умереть.
И она точно знала, как это сделать.
* * *
В ту ночь она сидела в своей комнате напротив него, кушая виноград, пока он пил вино.
Она ждала подходящего момента, чтобы ударить.
– Ты такая тихая, – заметил он.
– А вы выглядите очень уставшим.
– Путешествие из Амардхи было не из легких.
Она вгляделась через стол в его тигровые глаза. Под ними отчетливо виднелись круги, а его острые черты лица выглядели еще более суровыми из-за явственных линий крайней усталости.
– Но вы возвратились два дня назад.
– Я плохо спал с тех пор, как вернулся.
– Вы бы предпочли, чтобы я не продолжала сказку про Аладдина? Может, вам лучше поспать? – предложила Шарзад.
– Нет. Это не то, чего я хочу. Совсем не то.
Она отвернулась, не в силах выдержать его пронзительный взгляд.
– Могу я у вас о чем-то спросить, сеид?
– Ты можешь спрашивать все, что тебе угодно. И я буду вести себя так же.
– Почему вы поехали в Амардху?
Он сдвинул брови.
– Я слышал, Джалал устроил тебе встречу с Мусой Сарагоса. Несомненно, ты узнала интересные факты о моем детстве, пока он был здесь. Полагаю, теперь ты знаешь о моей матери?
– Да, он рассказывал мне о ней.
