Айона на мгновение закрыла глаза, устыдившись самой себя, и задвинула недостойные мыслишки куда подальше, чтобы хотя бы не сейчас ими мучиться. Она надеялась, что ничем не выдала своих мыслей. Выдержала паузу, посмотрела Ангусу в глаза, надеясь, что он еще что-то объяснит. Только бы он не погрузился в безмолвие. Когда Ангус умолкал, добиться от него содержательных ответов было трудно, — этот процесс напоминал вытаскивание бобов из консервной банки при помощи одного только шампура. А она хотела обязательно поддержать его, потому что он всегда так великодушно поддерживал ее, а еще потому, что едва ли две жизни могут быть переплетены сильнее, чем у них.
— Ангус, а на работе ты мог бы с кем-нибудь об этом поговорить? Знаешь, я хочу помочь тебе, но мне кажется, я не в силах ничего сделать, разве что чуть-чуть, а не столько, как хотелось бы, и я не хочу, чтобы ты думал, будто я просто произношу избитые фразы и ничего не понимаю.
Ангус рассеянно смахнул прядь волос с ее лица; она так и лежала, положив голову ему на колени, и ее голубые глаза были переполнены тревогой. Он так не хотел, чтобы Айона из-за него беспокоилась.
— Ну ладно, тогда давай больше не будем об усах, если это тебя так огорчает, — сказал он. — Я постараюсь вместо этого отрастить невероятно густые брови.
— Только не делай вид, что у тебя все в порядке, когда на самом деле это вовсе не так. Ты не хочешь больше работать юристом? Это ты хочешь сказать?
Ангус собрался было отделаться шуткой, но потом передумал.
— Нет, не так, — медленно произнес он. — Но меня преследует непреодолимый… страх того, что сейчас у меня осталась последняя возможность что-то сделать, пока я не…
Он собирался сказать: «Пока я не взял на себя обязательств», но это увело бы разговор от темы, и в результате были бы затронуты такие области, которые он пока только обдумывал наедине с самим собой. Ангус предпочитал заранее хорошо продумать то, что собирался выразить словами и представить на рассмотрение публики, чем и объяснялось то, что иногда он внезапно, непрерывным потоком извергал готовые и детально разработанные проекты.
— Не то что я хотел бы от чего-то совершенно отказаться. По сути, — продолжал он медленно, подбирая подходящие слова, — мне просто думается, что у нас есть много разных способностей, которые пропадают зря. Честно говоря, мне кажется, что надо бы серьезнее подумать, не заняться ли нам чем-нибудь вроде того, о чем мы говорили, типа «Виноградной грозди». Знаю, ты думаешь, что это просто еще одна из тех мыслей, которыми мы любим упиваться, но только строим планы и ничего не делаем, однако ведь все может отлично получиться. У нас для этого есть таланты. Нед готовил бы, а ты руководила делами, и я бы утрясал юридические вопросы… И мы так многому могли бы научиться. Сегодня мы поставлены в жесткие рамки. Всех принуждают думать, что они должны выполнять именно эту или именно ту работу и только так смогут реализовать себя. Ну, а показательный пример — это ты, правда?
— Хм, — произнесла Айона. — Да… Нет, нет, о чем это ты говоришь?
— О твоих картинах, чудо ты мое. — Он закрыл ей рукой рот, не желая слушать возражений. — Ты знаешь, что по-настоящему талантлива, заткнись, и ты не стесняешься днем подрабатывать официанткой, чтобы иметь возможность творить. Понимаешь, ты даешь себе шанс увидеть, на что ты способна. У тебя есть диплом — ну так что же? Ты знаешь, что могла бы найти скучную канцелярскую работу, как у меня, стоит тебе только захотеть, но ты этого не делаешь, правда?
— Никогда не думала, что работать официанткой настолько замечательно.
— Ты отлично знаешь, что я имею в виду.
Ангус налил себе еще кофе из кофейника, стоявшего прямо на электронной игровой приставке. Молока в бутылке не оказалось, поэтому он стал пить кофе без него.
По тому, что Ангус был не против употреблять кофе без молока, Айона сразу же поняла, в каком паршивом настроении он находился.
А он остановился ровно настолько, чтобы набрать в легкие воздуха.
— Что меня бесит в Джиме и Крисе, а также во всех им подобных, — они же ноют и ноют о том, как ненавистна им их работа, но как только ты предлагаешь им идею, причем вполне воплотимую, такую, которая могла бы быть реализована с пользой для нас всех, — нравится она им минут двадцать, а потом они начинают один за другим приводить пораженческие доводы, лишь бы только не пытаться ничего сделать. И вот уже через полчаса они окончательно убеждают себя в том, что гораздо вернее продолжать заниматься тем отупляющим дерьмом, которое они только что так ненавидели, и домой они уходят подавленные, но в то же время чем-то довольные. — Щеки у Ангуса пылали. — Да они просто… бараны!
— Знаю, — успокаивала его Айона, гладя по волосам. А от кофе сердце у него билось еще быстрее.
— Они просто не могут заняться чем-то другим. — Ангус сердито откинул руки на спинку дивана. — Ублюдки.
Айона про себя торопливо составляла и перефразировала следующее высказывание. В те редкие моменты, когда Ангус находился в подобном расположении духа, ему, как правило, казалось, что весь мир против него, и поэтому было крайне важно не подавать никаких видимых признаков того, что ты — Одна из Них.
— Милый, — нерешительно начала она. — Я понимаю, о чем ты говоришь, но обычно для тебя стабильность — одно из наиболее важных… — Она запнулась и начала заново: — Обычно именно ты стремишься к… — «Нет, так можно накликать грозу», — подумала Айона, прикрыв глаза. — Хм, я знаю, что ты все это как следует обдумал, но…
Ангус поднял брови, наблюдая, как она, запинаясь, подбирает нужные слова, а затем перебил, не давая разговору повернуть в еще более неприятное русло.
— Айона, а ты не думаешь, что мне тоже иногда разрешается захотеть чего-то непредсказуемого? Не так уж весело понимать, что именно тебе придется помнить, когда вносить плату за пользование водой.
Она вздрогнула.
Увидев, как вздрогнула Айона, вздрогнул и он. Наступила многозначительная тишина, и можно было явственно ощутить, что в воздухе между собеседниками зависли непростые мысли. Они были явно еще неприятнее, чем если бы их решили высказать вслух.
Айона открыла рот, но тут же закрыла его. А ведь именно Ангус всегда помнил о таких вещах. Даже еще учась в университете, он следил за тем, чтобы оба они должным образом выплачивали по кредиту. Ему явно удалось инвестировать какую-то часть полученной в кредит суммы и получить небольшую прибыль, тогда как ей каждый раз на каникулах приходилось работать на двух работах, чтобы выплатить кредит, но если бы Ангус не помогал, то проблемы у нее были бы еще серьезнее. Люди доверяли ему такие дела. У него был к этому талант. Если ей доверяли помочь с личными проблемами, то Ангусу — разобраться с денежными.
