гладкость.
– М-м-м-м, с того дня, как ты меня вылечила от яда…
– А в тот день, значит, было, – строго сказала девушка, припоминая, что яд из организма огневика она выводила два года назад.
– Было, – покаянно вздохнул маг, – не верилось, что все прошло без последствий, вот и… заглянул к одной любезной даме! Ох!
Ведьма сжала руку посильнее и, проникновенно глядя в глаза Криспину, сказала:
– Ты же понимаешь, де Лэйн, что если мы продолжим, никаких «любезных дам» в твоей жизни не будет?
– Понимаю! А! Эгги, пусти! – маг вдруг покраснел, дернулся, и на кончике его члена выступила прозрачная капля.
– Хм-м-м-м, – ведьма рассмотрела капельку, потом склонилась и лизнула: – Солоно! А если так? – она бережно обхватила головку губами, как яблоко в карамели, и легонько пососала.
– Эгги! – Крисп натурально выгнулся на кровати.
– Тебе понравилось или нет? – Агата была критична и практична.
– Понравилось! Но если ты продолжишь, я не выдержу!
– И что будет?
– То! Жестокая! – маг схватил руку ведьмы, прижал ее к своему органу и, накрыв своей ладонью, показал, что нужно делать. Через минуту густой фонтан белесой жидкости выплеснулся ему на живот. – Во-о-о-от, это и будет! – пробормотал он, улыбаясь, как пьяный.
Агата осторожно прикоснулась к теплым каплям, потом размазала их по коже Криспина и заявила:
– А мне понравилось! Повторим?
Глава 25
До ужина Криспину пришлось проявить все свое мастерство дамского обольстителя, чтобы еще раз порадовать Агату и оставить ее невинным цветочком. Ведьма удивлялась и возмущалась, потом млела и постанывала, но маг, пусть и позволял ей изучать свое тело, упорно не доводил дело до конца.
А когда утомленная ведьма все же задремала, прикорнул рядом, вспоминая свадьбу артефактора. Если парочка не самых сильных магов такое сотворила, то что ждать от Агаты? Да нужно как минимум накопители под кроватью разложить, и он это сделает, только немного подремлет рядом с ней. Она так вкусно пахнет травами…
Проснулся маг в глубокой темноте. Открыл глаза, пошевелился, и тут же теплая ладонь погладила его по плечу:
– Есть хочешь?
– Есть?
– Я приказала принести ужин сюда, – голос Агаты звучал легко и чуть насмешливо, так что Криспин сразу заподозрил какой-то подвох.
– Только ужин?
– Ну-у-у-у, еще амулеты и накопители из кузни и моего кабинета, обережные травы, ритуальную соль и свечи, – тут ведьма уткнулась лбом в плечо мага и сказала: – Прости. Я… не поняла, почему ты все откладываешь, и даже обиделась.
– Ерунда, – хмыкнул Криспин, расслабляясь, – тебе ведь понравилось? И у нас есть время поужинать до полуночи.
– Миссис Олив, кажется, что-то подозревает, потому как приготовила еды на целую армию голодающих магов!
Де Лэйн хмыкнул, снимая крышку с подноса, и восхищенно цокнул языком, увидев сразу несколько блюд, известных как афродизиаки:
– Ореховый пирог? Мясо с трюфелями? О, ракушки в сливочном соусе и спаржа! Похоже, миссис Олив в юности была большой шалуньей!
– Или внимательно читала кулинарную книгу, раздел для новобрачных! – фыркнула Агата.
– Эй, – маг тотчас забыл про еду, сел в кресло и притянул ведьму себе на колени, – ты ведь не передумала?
Задавая вопрос, он провел кончиком носа от ключицы до чувствительной ямки под ухом, а потом коварно прикусил мочку, вызывая у девушки судорожный вздох.
– Нет, но… мне все еще неловко. И кажется, что сюда в любой момент может ворваться твоя маменька, обвиняя меня в коварстве и соблазнении ее единственного мальчика!
Огневик фыркнул, распушив дыханием волосы ведьмы, и взмахнул рукой, ставя на комнату защиту.
– Так лучше? Я вижу, ты уже повесила обереги, но клянусь, мою защиту маменька не сломает.
Агата спрятала лицо на плече мага, и какое-то время они просто сидели, слушая дыхание друг друга. Потом Криспин скорчил жалобную физиономию и сказал:
– Милая, мо-о-ожно я все-таки поем?
Ведьма фыркнула, слезла с его колен и уселась напротив. Она и сама, оказывается, проголодалась, а все приготовленное было таким вкусным, что она на некоторое время забыла о своих страхах, наслаждаясь ужином.
Потом они вместе раскладывали амулеты и накопители. Агата рассыпала соль, раскладывала травы, даже конопляной веревкой кровать обвязала, шепча наговоры. И вот когда до полуночи осталось пять минут, ведьму вдруг затрясло. Криспин словно ждал этого момента – подкрался, обнял, прижал к себе и картинно повалил на кровать.
– Ага! Я поймал злую ведьму! – сказал он потешным голосом. – Сожги ее! – проскрипел другим тоном. – Но она красивая! – и снова сменил голос: – Тогда да, но потом – сжечь!
Агата невольно усмехнулась, и маг поцеловал ее неспешно и вдумчиво. Потом отодвинулся, освобождая девушку от веса своего тела, и сказал:
– Ты в любой момент можешь уйти. Я хочу тебя до боли, мечтаю прожить рядом с тобой всю жизнь, но пойму, если я не твое счастье. Я могу тебя невольно задеть, обидеть или разочаровать. Увы, ангелов среди де Лэйнов не водилось. Только… не попробовав стать счастливой, ты будешь жалеть больше.
– Замолчи уже, де Лэйн, и поцелуй меня! – фыркнула ведьма, сама хватая мага за голову и соединяя их губы.
Дальше все случилось само собой – жадно целуясь, они раскидали по комнате одежду, удобно устроились на постели, и Криспин навис над Агатой, со вкусом поцеловал ее и… закинул длинные ноги ведьмы на собственные плечи. Пока она удивлялась и пыталась сообразить, как это так получилось, маг уже подобрался к заветному местечку, погладил, убеждаясь в должной влажности, и медленно толкнулся, ловя губами легкий вскрик.
Хорошо, что огневик склонился к ведьме, и волосы упали вниз, отсекая их от всего мира! Потому что полыхнуло знатно! Криспин уже и забыл, как поджег сарай, впервые уломав девчонку на побегушках задрать перед ним юбку. Теперь же все сияло, искрило и пылало, словно в кровать попала молния! Агата выгнулась с протяжным стоном, пытаясь совладать с той магией, что рвалась из нее, и де Лэйн вдруг вспомнил, что нужно делать! Тогда его спас учитель, а теперь он быстро схватил лицо жены ладонями и закричал:
– Эгги! Открой глаза! Не сопротивляйся! Выпусти! Выпусти все, что есть! Здесь полно накопителей, они все примут, ну же, Эгги, давай!
Ведьма его услышала! Она распахнула свои темные глаза, раскинула руки и выдохнула:
– Х-х-х-ха-а-а!
С потолка мелкими лепестками посыпалась побелка. Одна подушка лопнула, и в воздухе закружились перья. Запахло паленым, и что-то грохнулось на пол, дополняя дикую какофонию звуков, кровать тряслась, словно они попали в бурю, и наконец ее перекосило под скрип старого сухого дерева.
Успокоилось все минут через двадцать. Криспин медленно приподнялся – он закрывал свою ведьму от мусора, который метался в воздухе, прислушался – кажется, треск и шорох стихли. Тогда маг бодро поднялся с кровати и присвистнул:
– Так вот что это горело!
Ведьма тоже встала, кутаясь в одеяло, и оглядела некогда стильную мужскую спальню. От сундука остались только щепки. Картина в тяжелой золоченой раме лежала на полу, и рама восстановлению не подлежала. Дымок поднимался от парочки накопителей, которые Агата разложила возле кровати.
– Что с ними? – спросила она, издалека показав на потемневшие камушки в простой оправе.
– Треснули, – вздохнул де Лэйн, – слишком плотный поток.
– А остальные?
– Те, что подальше лежат, зарядились по полной, – ответил маг, обходя спальню по кругу. – Защитные разрядились в ноль, но стекла уцелели. О, а это что?
Криспин с изумлением рассматривал нечто сверкающее, лежащее на подоконнике.
– Что-что, – пробормотала ведьма, оттесняя его в сторону, – не трогай! Это мое!
Огневик прищурился, переходя на магическое зрение, и покачал головой – ведьма есть ведьма. Агата разложила на подоконнике крошки самородного янтаря, не тронутого резцом или шлифовальным камнем. Волна чистой силы спаяла их в неровные глыбки, и вот теперь это были идеальные основы для ведьмовских амулетов, а может, и артефактов.
Кое-что вспомнив, маг заглянул под кровать, сдвинул перекосившуюся раму и вынул помятый поднос с набором инструментов:
– Держи! – вручил он их Агате. – Хотел тебе подарить, припрятал и забыл!
Ведьма очарованно уставилась на переливы синеватой
