Когда он проснулся, солнце уже взошло. Лошади всё также тащились по дороге, паланкин поскрипывал и качался на ремнях между ними. Тирион чуть отдернул занавеску, чтобы взглянуть, что снаружи. Но там было не на что смотреть, кроме золотистых полей, бурых вязов с голыми ветками и самой дороги, широкого каменного тракта, подобно копью протянувшегося до самого горизонта. Он раньше читал о валирийских дорогах, но впервые видел такую своими глазами. Старая Валирия дотянулась на запад до Драконьего Камня, но так и не вступила на сам вестеросский материк.
«Странно. Богатства Семи Королевств лежали дальше к западу, и у Валирии были драконы. Конечно, они знали, что там, на западе».
Он слишком много выпил накануне. Голова трещала, и даже лёгкого покачивания паланкина было достаточно, чтобы желудок Тириона грозил вывернуться наизнанку. Он не жаловался, но Иллирио Мопатису и так все было ясно.
— Давай, выпей со мной, — предложил толстяк. — Как говорится, избавься от жгущего нутро дракона.
Он налил обоим из графина ежевичного вина — такого сладкого, что оно привлекало мух даже больше, чем мёд. Тирион отогнал их и выпил до дна. Вкус был таким приторным, что ему понадобилось приложить усилие, чтобы удержать вино в себе. Впрочем, вторая чаша пошла легче. Аппетита у него всё равно не было, и когда Иллирио предложил ему миску ежевики в сливках, Тирион от неё отказался.
— Мне приснилась королева, — сказал карлик. — Я встал перед ней на колени и произнёс слова присяги, но она приняла меня за моего брата Джейме и скормила своим драконам.
— Будем надеяться, что этому сну не суждено сбыться. Ты умный бес, как Варис и говорил, а Дейенерис понадобятся умные люди. Сир Барристан — рыцарь доблестный и верный, но что-то я не припомню, чтобы кто-либо называл его хитроумным.
— У рыцарей один-единственный способ решения всех проблем: копьё наперевес и в атаку. У карликов другой взгляд на мир. А что же ты сам? Ты ведь тоже умен.
— Ты мне льстишь, — Иллирио махнул рукой. — Увы, я не приспособлен к путешествиям, поэтому я посылаю тебя к Дейенерис вместо себя самого. Ты уже оказал Её Величеству огромную услугу, убив своего отца, и надеюсь, принесешь ей ещё немало пользы. Дейенерис, в отличие от своего брата, совсем не глупа и найдет тебе хорошее применение.
«В качестве растопки?» — подумал Тирион, любезно улыбаясь.
В тот день они только трижды меняли лошадей, зато останавливались каждые полчаса, чтобы Иллирио мог вылезть из паланкина и помочиться.
«Наш властелин сыров размером со слона, но мочевой пузырь у него с напёрсток», — подумал карлик. Он воспользовался одной из таких остановок, чтобы рассмотреть дорогу поближе. Он знал, что обнаружит. Это была не утоптанная земля, не булыжник и не каменные плиты, а сплошная полоса оплавленного камня, торчащая на полфута над землёй, чтобы дождь и талая вода стекали на обочину. В отличие от грязных троп, называемых дорогами в Семи Королевствах, по валирийским дорогам могли проехать три повозки в ряд, и им не были страшны ни время, ни колеса. Они всё также были надёжны и неизменны, даже спустя четыреста лет после того, как Рок погубил Валирию. Тирион поискал трещины или борозды в камне, но нашёл только кучку навоза, оставленную одной из лошадей.
Навоз заставил его вспомнить об отце.
«Ты ведь сейчас в аду, не так ли, отец? В миленькой промозглой преисподней, откуда ты можешь наблюдать, как я помогаю дочери Безумного Эйериса сесть на Железный Трон?»
Они продолжили своё путешествие. Иллирио извлек суму с жареными каштанами и снова заговорил о драконьей королеве.
— Боюсь, наши вести о королеве Дейенерис уже устарели. К этому моменту она должна была уже покинуть Миэрин. Она наконец сколотила себе войско из наёмных оборванцев, дотракийских пастухов и Безупречных. Она без колебаний поведёт их на запад, отвоёвывать трон своего отца.
Магистр Иллирио открыл горшок улиток с чесноком, понюхал и улыбнулся.
— В Волантисе, будем надеяться, ты получишь более свежие вести о Дейенерис, — сказал он, высасывая улитку из раковины. — Драконы и девицы непостоянны, так что, быть может, тебе придется поменять планы. Гриф будет знать, что делать. Хочешь улитку? Чеснок из моих собственных садов.
«Поедь я верхом на улитке, и то добрался бы быстрее, чем в твоих носилках».
Тирион отказался от блюда.
— Ты возлагаешь большие надежды на этого Грифа. Ещё один друг детства?
— Нет. Ты бы назвал его наемником, но он из Вестероса. Дейенерис нужны люди, достойные её дела, — Иллирио поднял руку. — Знаю-знаю! Ты думаешь: «Наёмники ценят золото выше чести, этот Гриф продаст меня сестре». Нет. Я доверяю Грифу, как доверял бы брату.
«Еще одна смертельная ошибка».
— Значит, и мне стоит относиться к нему так же.
— Пока мы здесь разговариваем, Золотое Братство движется к Волантису. Там они будут ждать прихода нашей королевы с востока.
«Под златом злой клинок».
— Я слышал, что Золотое Братство заключило контракт с одним из Вольных Городов.
— С Миром, — Иллирио ухмыльнулся. — Контракт можно и разорвать.
— В сыре упрятано ещё больше золота, чем я думал, — сказал Тирион. — Как тебе удалось этого добиться?
Магистр пошевелил пальцами в воздухе.
— Некоторые контракты пишут чернилами, а некоторые — кровью. Это всё, что я скажу.
Карлик задумался.
Золотое Братство, по всеобщему мнению, было самым прославленным вольным отрядом. Его основал лет сто назад Злой Клинок, бастард Эйегона Недостойного. Когда другой Великий Бастард попытался отнять Железный Трон у своего законнорожденного сводного брата, Злой Клинок присоединился к мятежу. Дейемон Чёрное Пламя пал на Красном поле, и его восстание умерло вместе с ним. Выжившие, но отказавшиеся склониться сторонники Чёрного Пламени бежали за Узкое море. Среди них были младшие сыновья Чёрного Пламени, Злой Клинок и сотни безземельных рыцарей и лордов, которым, чтобы прокормиться, вскоре пришлось стать наёмниками. Кто-то присоединился к Рваному знамени, кто-то — к Младшим сыновьям или Поклонникам Девы. На глазах Злого Клинка мощь дома Чёрного Пламени рассыпалась в прах, и он создал Золотое Братство, чтобы удержать изгнанников вместе.
И с того дня члены Золотого Братства жили и умирали на Спорных землях, сражаясь то за Мир, то за Лис, то за Тирош в их бессмысленных междоусобицах, и грезили об утраченной земле своих отцов. Это были изгнанники и дети изгнанников, обездоленные и непрощённые… но всё же первоклассные бойцы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
