Таксист, в чью машину села Пейдж, всю дорогу недоумевал, что так рассмешило красивую пассажирку, которая смеялась до самого дома. Точнее, до того момента, как он резко спросил:
– Что-нибудь не так, леди?
Она подняла встревоженное лицо.
– Нет. А в чем дело?
– Кажется, нас преследует машина. Я подумал, может, вы попали в какую-нибудь беду?
– Конечно, нет, – заверила она его.
Когда таксист остановился у дома в Мюррей Хилл, никаких других машин вокруг не было видно. Тем не менее, Пейдж заранее расплатилась с водителем и, выйдя из такси, сразу же бросилась к дверям.
Глядя ей вслед, водитель обратил внимание на дом, в который она вошла. В тот вечер он рассказывал своей жене: «Я решил запомнить это место хорошенько, на случай, если что-то случится. Мне все это показалось подозрительным. По-настоящему подозрительным. Это был не просто какой-то парень, который преследует красивую девушку. Я видел ее лицо, когда она побежала к дверям. Несмотря на то, что она мне говорила, она была здорово испугана».
ГЛАВА 11
В тот вечер Ванс задержался на работе, и Пейдж легла спать, не увидевшись с ним. Они с тетей Джейн поужинали вдвоем, а потом поднялись в маленькую гостиную поболтать. Пейдж решила не упоминать о своей тщетной попытке разыскать Марту. Пока ей не удастся что-нибудь разузнать, разговорами о сбежавшей девушке она только разбередит сердце тети Джейн, или – хуже того – та может подумать, что Пейдж напрашивается на незаслуженную благодарность.
Миссис Уинтли в длинном черном кружевном платье и с бриллиантовым ожерельем на шее была образцом величественности. Если бы Пейдж впервые увидела ее в таком обличье, ее бы охватил священный трепет. Вместо этого она поняла, что тетя Джейн мягко и почти незаметно подталкивает ее к рассказам о ее отце, об их жизни в Перу, и поймала себя на том, что говорит об отце с любовью и нежностью.
Впервые она почувствовала, что хочет поведать этой доброй женщине о боли и унижении, которые она испытала из-за расторгнутой помолвки. Но она сдержалась из опасения, что миссис Уинтли может подумать, что она обручилась с Вансом назло Джерри, и что брошенная девушка уже не нужна ни одному мужчине.
Вместо этого она рассказала о своей работе в компании «Маркхэм Электроник».
– Жаль, – сказала тетя Джейн, – что в мое время девушкам не разрешали работать. Это хорошая школа жизни, даже если не нуждаешься в деньгах, и, кроме того, многие семьи живут на две зарплаты. Но во времена моей молодости девушки из приличных семей могли стать только учительницами – я, конечно, не говорю о бедных. Мне кажется, что, только работая в магазине, на фабрике или в конторе, девушка может понять, как нелегко приходится мужчине, за которого она выходит замуж. Если бы она знала, с каким трудом ему достаются деньги, она была бы поэкономнее, и не требовала бы невозможного от будущего мужа.
Слегка порозовев, она добавила:
– Вы, наверное, считаете, что я несу чушь, моя милая. Я не сумела воспитать свою дочь, а сама рассуждаю о том, как должны себя вести другие.
– Сложно судить о том, что кто-то сумел или не сумел. Может быть, сейчас Марта начинает понимать, что бывают проблемы и посерьезнее, чем у нее. Как только человек это поймет, он уже на пути к решению своих проблем, ведь так? Меняется отношение к жизни. – Пейдж засмеялась. – Кто-то сказал, что как бы мы себя ни жалели, мы ни за что бы не обменяли свои проблемы на чужие. – Не ожидая ответа, она спросила, как прошло собрание Лиги.
– Я считаю, что каждая женщина должна быть образованной гражданкой своей страны, а также уметь обращаться с деньгами и зарабатывать их, – произнесла тетя Джейн. – Женщины с большим трудом завоевали право голоса и стали равны мужчинам. Теперь они должны узнать о своих кандидатах и о гражданских обязанностях. Терпеть не могу женщин, которые постоянно жалуются на систему, а сами не могут и пальцем пошевелить, чтобы что-то изменить.
Приглушенно зазвонил телефон, и, пробормотав извинение, она взяла трубку.
– Да? А, это ты, Беверли… Надеюсь, тебя хорошо устроили в «Бикмане»… Я рада… Конечно, я с удовольствием с тобой встречусь. Секунду, я только взгляну на свой ежедневник… Да, в это время мне удобно. Я буду свободна.
Повесив трубку, она минуту задумчиво смотрела на телефон. Потом медленно произнесла:
– Наверное, я была недостаточно любезна с Беверли.
– Ничего себе недостаточно! Ванс говорил, что вы даже платили за ее образование.
– Да, платила. Но я ее почти не знаю… Я не приглашала ее к себе в гости. Я не видела ее с младенчества. Боюсь, что… В общем, она, очевидно, узнала от Ванса, что моя дочь сбежала из дома. Интересно, не сложилось ли у нее впечатление, что я хочу заменить ею свою дочь. Если так, то я вела себя неправильно и непорядочно.
– Только не вы, – уверенно заметила Пейдж, но у миссис Уинтли был все еще озабоченный вид.
Через некоторое время Пейдж подошла к проигрывателю и, порывшись в пластинках, поставила скрипичный концерт Моцарта. Вечер закончился под звуки чарующей музыки, хотя обе женщины были так поглощены собственными мыслями, что вряд ли что-либо слышали. На следующее утро от Ванса снова не было записки, но Перкинс передал Пейдж сообщение несколько иного характера.
– Не позвонит ли мисс Уилберн мистеру Норману Грэхему в нью-йоркское отделение компании «Маркхэм Электроник» при первой же возможности?
Разделавшись с завтраком, Пейдж набрала номер компании и попросила Нормана Грэхема.
– Грэхем у телефона, – кратко произнес он.
– Грэхем? Это Пейдж Уилберн.
– Ах, да. Слушай, ты не могла бы пообедать со мной сегодня? Скажем, в половине первого в «Сарди»?
– Хорошо, я согласна.
– Отлично. Тогда до встречи, – на этом он повесил трубку.
– Сегодня я обедаю в «Сарди» со старым другом, – сообщила Пейдж миссис Уинтли.
– Но моя дорогая, вы могли бы пригласить ее сюда. Я хочу, чтобы вы себя здесь чувствовали как дома.
– Это ужасно мило с вашей стороны, но у него, очевидно, на это нет времени, так как потом он должен будет вернуться в контору.
– А… Разумеется. – После небольшой паузы миссис Уинтли пошла на кухню, чтобы обсудить меню с поваром. Пейдж почувствовала в ней легкий холодок. Миссис Уинтли могла решить, что встречи с другими мужчинами входят у Пейдж в привычку. К тому же она еще помнила о недавнем визите Джерри.
Самым удивительным было то, что Норман Грэхем не только был осведомлен о том, что она в Нью-Йорке, но и знал, где она остановилась.
Все выяснилось в первые минуты их встречи в знаменитом нью-йоркском ресторане. Раньше Пейдж видела жениха Хелен всего несколько раз, и при этом была в глубоком трауре. Теперь ее несколько позабавило, что он не сразу узнал ее, когда она заговорила с ним в людном холле. На ней снова было серое платье, на котором поблескивал нефритовый кулон.
