Эстер предпочла бы на эти деньги заполнить свои буфеты продуктами и купить Джону новые башмаки, но не стала высказывать вслух свои мысли. Пусть это будет знак согласия с ее стороны, а не знак противоречия.
Перед тем, как лечь спать, Эстер вдруг стало мучительно стыдно за свою расплывшуюся талию и вздутый живот. Ей казалось, что она никогда не забудет, с каким ужасом и отчуждением Джон смотрел на нее, стоящую возле дома Харвудов и вцепившуюся в решетку ограды. Эстер решила, что беременность изуродовала ее, и она потеряла всякую привлекательность для мужа. Ведь за весь этот долгий день он не только не поцеловал, но даже и не обнял Эстер. Кроме того, ей вдруг пришло в голову, что за месяцы их разлуки Каролина сумела вновь завоевать прежние позиции в отношении Джона. А тот поцелуй, который она подарила ему на прощание и который Эстер видела через окно дома, вполне мог служить свидетельством глубокого чувства между ними…
Эстер тяжело вздохнула и решила про себя, что как бы ни сложилось их с Джоном будущее, все же этот брак был заключен из-за ее беременности, и неизвестно еще, женился бы Джон на ней когда-нибудь, если бы не их будущий ребенок.
Джон разделся и лег в постель первым. Он исподволь наблюдал за Эстер. Когда она заметила это, то смущенно отвернулась и попросила:
— Пожалуйста, погаси свечу.
Джон задул свечу, но розовый свет тлеющих в камине углей оказался гораздо сильнее, чем предполагала Эстер. Она быстро сняла с себя нижние юбки и натянула ночную сорочку, но все же Джон успел увидеть молочную белизну со спины и плеч, удивительную прозрачность кожи и красоту бедер.
Эстер вынула шпильки из прически и стала медленно расчесывать густые рыжие волосы. Джон подумал, что делает она это чрезвычайно соблазнительно, наверное, сама об этом не подозревая.
Когда Эстер подошла к постели, Джон раскрыл ей свои объятия. Она опустила полог над кроватью и легла рядом с ним.
— Нельзя, — прошептала она.
— Я знаю, — мягко ответил ей Джон. — Я просто хочу обнять тебя, прижать тебя к себе. Четыре долгих месяца ты была совсем одинока, терпела Бог знает какие унижения, оскорбления и издевки. Обещаю тебе, что больше ты никогда не будешь одна. Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя и дать все, что смогу — тебе и нашему ребенку.
Эстер немного утешили его слова, но ей хотелось слышать от него это вновь и вновь.
— Я буду хорошей женой, — ответила она.
— Да, конечно. Прости меня. Прости мое глупое, странное поведение сегодня утром. Это был самый ужасный день в моей жизни. Я чуть не сошел с ума. Прости еще раз, если я обидел тебя.
Эстер повернулась к нему лицом.
— Все уже позади. Не думай о прошлом, думай о будущем.
— Я люблю тебя, Эстер.
Джон понял, что всегда любил только ее. Даже тогда, когда все обстоятельства должны были бы настроить его против этой любви. И если даже Каролина все еще чем-то привлекала его, связывала его, то это была настолько ничтожная и слабая связь, что Джону не стоит даже и думать об этом, а Эстер — знать о ней.
Он крепко прижал ее к себе и нежно поцеловал в губы, а потом вдруг отпрянул, воскликнув:
— Я почувствовал, как стучится наш ребенок!
— Он все время бьется внутри меня, — тихо засмеялась Эстер.
— Значит, это мальчик?
— Наверное. Очень уж крепкие у него кулачки.
— Можно мне посмотреть на твой живот? — спросил Джон.
Эстер замялась и еле слышно прошептала:
— Ну, если тебе действительно хочется…
Джон сел на постели и откинул полог. Потом поднял ночную сорочку Эстер и осторожно положил руку ей на живот.
— Он сильный, — с восхищением произнес Джон, почувствовав биение жизни под своей ладонью.
— Видишь, — слегка поддразнила его Эстер, — теперь ты тоже думаешь, что у нас будет мальчик.
— Вне всякого сомнения.
И Джон еще раз поцеловал ее.
Засыпая в его объятиях, Эстер думала, что должна будет как-то компенсировать Джону его поломанную карьеру, безнадежное, с точки зрения богатства и денег, будущее. Ведь Джон уже никогда не сможет стать независимым мастером. И еще она постарается возместить ему потерю того, что он мог бы иметь, если бы она не вторглась в его жизнь и не встала бы между ним и Каролиной…
Джон проработал у Фелайна в мастерской три недели, пока к хозяину не пришла бумага от Харвуда. Фелайн рассчитался с Джоном и сказал ему:
— Прости, Бэйтмен, мне очень не хочется отпускать тебя. Но Харвуд в свое время оказал мне услугу, и я не могу игнорировать его пожелания. Могу обещать тебе, что дам отличные рекомендательные письма. Возможно, они будут тебе небесполезны.
Однако, несмотря на рекомендации, Джона не принимали на работу ни в одной ювелирной мастерской, куда бы он ни приходил. Либо не находилось свободных мест, либо там уже получили указания от Харвуда. Наконец, после долгих мытарств, он смог найти место в цеху вытяжки проволоки одной из мастерских. Это была как раз та область ювелирного дела, которую он совсем не любил. Хотя это занятие считалось очень красивым, так как блестящие тонкие золотые и серебряные волокна наматывались на специальные катушки, которые своей формой напоминали женскую фигуру, и казалось, что они покрыты золотыми и серебряными тканями…
В отличие от Фелайна новый хозяин Джона незамедлительно воспользовался его плачевным состоянием бывшего подмастерья, выгнанного учителем, и установил ему смехотворно маленькую заработную плату. Однажды вечером в гости к Эстер и Джону заглянули его друзья — Том и Робин. Они принесли Джону его книги. Эстер приготовила вкусный ужин, и все прекрасно провели время в тот вечер. Джон был очень рад повидать своих старых друзей, но все же почувствовал облегчение, когда они, наконец, ушли. Он понимал, как мало общего осталось между ним, женатым мужчиной с огромным грузом обязанностей и ответственности, и его друзьями — свободными, бесшабашными пареньками, стремящимися и идущими к вершинам ювелирного мастерства, чего Джону уже никогда не достичь.
Проводив Тома и Робина, Джон вернулся в комнату и увидел, это Эстер задумчиво созерцает гору книг, наваленных посередине комнаты. Как ни крути, а места для них не находилось.
— А почему бы нам не продать все это? — практично предложила она.
Эстер всегда было довольно трудно поддерживать чистоту и порядок в комнате. В ней быстро накапливалась пыль, слетавшаяся из огромных щелей под потолком. А тут еще целая гора книг!
— Джон, если ты их все прочел, они ведь уже не нужны, так?
— Конечно, нужны! — сердито ответил тот, наугад выхватив из этой огромной кучи два тома.
