Оррен пожал плечами.
— Я мог бы попросить Джейка быть моим шафером. Это мой хозяин.
— Кого-нибудь еще?
— Да нет, пожалуй. Только его.
Болтон щелкнул колпачком авторучки, которой делал пометки в своем календарике, и сказал:
— Так. Пожалуй, я хотел бы выяснить еще одну вещь. Следует ли нам назначить консультации тоже на понедельники? Их должно быть три.
Они быстро договорились и об этом, и теперь, кажется, все вопросы были сняты. Оррен оглядел всех присутствующих и почувствовал, что напряжение снова стало нарастать.
— Пожалуй, мне пора, — сказал он, обращаясь к Мэтти. — Я хочу провести оставшуюся часть вечера с детьми. — И, ответив на ее улыбку, посмотрел на Эми: — Приятно было с вами познакомиться, мадам. Спасибо за ваше гостеприимство.
— Пожалуйста, — мягко ответила Эми.
Оррен протянул руку священнику.
— Ваше преподобие, я ценю ваши усилия.
— К вашим услугам, — сказал Болтон, пожимая его руку. — Я предполагаю, что буду видеть вас, по меньшей мере, пару раз в неделю.
— Я уже дал обещание Мэтти. Теперь я буду регулярно приходить с ней и с детьми в церковь.
— Молодец, — сказал Болтон, — буду ждать.
Оррен улыбнулся и перевел взгляд на Эванса Кинкейда. Потом, набравшись мужества, шагнул к нему и снова протянул руку.
— Я благодарен вам за то, что вы выслушали меня, сэр, — сказал он.
Эванс взглянул на руку Оррена и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
Мэтти закусила губу и прижалась головой к груди Оррена.
— Сожалею, дорогой.
— Это не твоя вина, — сказал он.
— Проводишь меня?
— Конечно. — Рука об руку они вышли из комнаты. В дверях остановились и взглянули друг на друга. Оррен откинул ее волосы назад и наклонился, чтобы поцеловать. Она подняла голову, подставив губы. Но он не осмелился. — Я люблю тебя, Оррен.
— О, милая! Я уверен, что у нас все будет хорошо.
Через несколько минут Оррен вышел навстречу теплому душному вечеру. Он вздохнул. Его будущий тесть ненавидел его, зато будущая жена по какой-то причине любила его почти так же, как он ее. И это было самое главное. Он только надеялся, что Эванс Кинкейд в конце концов одумается. Мэтти заслуживала благословения и поддержки своего отца. А пока, решил Оррен, надо заглянуть в Библию его преподобия и самому произнести несколько молитв.
Мэтти потянула кончик вуали, которая окутывала поля ее шляпы, и закрыла лицо до самого подбородка. Она отошла на шаг от зеркала и бросила на себя еще один критический взгляд. Ее белое кружевное платье без рукавов облегало фигуру. Расклешенная юбка чуть прикрывала колени. Глубокий вырез, заканчивающийся фестоном в виде сердца, подчеркивал ее бюст. Простое летнее платье очень шло ей, длинные черные волосы свободно падали на спину, как того хотел Оррен.
Мэтти дотронулась до маленькой сапфировой подвески в виде сердечка, висящей на тонкой серебряной цепочке на шее. Подвеска принадлежала ее матери. Эми принесла ей это украшение только сегодня утром, сказав, что Эванс собственноручно достал маленькую синюю бархатную коробочку из ящика своего комода и прислал ей. Возможно, он уже немного смягчился. Может быть, все-таки придет. Мэтти уже смирилась с тем, что отец не поведет ее, как она всегда мечтала, к алтарю, но, если он хотя бы появится на свадьбе, она поймет, что не потеряла его. Стараясь не поддаваться внезапно охватившему ее отчаянию, Мэтти напомнила себе, что скоро выйдет замуж за мужчину своей мечты… и станет четырежды матерью!
Словно в ответ на ее мысли раздался легкий стук туфелек.
— Мамочка! — Кэнди Сью взяла за обыкновение называть ее так и бросаться к ее ногам с напором маленького локомотивчика каждый раз, как только появлялась в комнате. На этот раз Мэтти наклонилась вперед и выставила руки, чтобы маленькая куколка не испачкала туфельками ее белые шелковые чулки. — Какая класивая!
Отстранив смеющуюся малышку, Мэтти оглядела ее бледно-розовое длинное платье с кружевным фартучком. Венок из белых ромашек почти утонул в пене светлых кудряшек. Янси деловито поправила край платья Кэнди Сью и протянула Мэтти крошечную желтую корзиночку с лепестками ромашек и роз, которые она должна была разбрасывать на алтаре. Янси так выросла за последние несколько недель! Ее светлые волосы были подстрижены в форме аккуратного каре, и она несла свой венок из ромашек так гордо, как будто он был бриллиантовой короной. Букетик из бутонов розы на ее запястье оставался таким же нетронутым, как в тот момент, когда Эми привязала его светло-желтой ленточкой. Ее накрахмаленная нижняя юбка безукоризненно держала форму, а фартучек по-прежнему был белоснежным. Янси относилась к своим обязанностям подружки невесты со всей серьезностью.
Джин Мэри была гораздо более жизнерадостной. Непокорные рыжие волосы, скрученные в жгут, были уложены в пучок на макушке и украшены ромашками. Она небрежно держала в согнутой руке букет Мэтти из ромашек и розовых роз.
— Эми сказала, что пора.
— Только посмотрите на папу, — мечтательно выдохнула Янси. — Он как из кино!
Джин Мэри раздраженно толкнула ее.
— Раньше ты говорила, что он как принц, и хотела, чтобы он надел настоящую корону.
— Чэз ждет за дверью, чтобы вывести тебя. Я ему говорила, что не надо, а он говорит, что надо. Вот дурак! Он так переживает, как будто передает тебя чужому человеку.
Мэтти взяла свой букет у будущей дочери и собралась с духом.
— Ну ладно. Пошли.
Джин Мэри промаршировала к двери и распахнула ее, пока Янси возилась с подолом платья Кэнди Сью. Мэтти сделала легкий реверанс Чэзу, который застыл в своем новом сером костюме, белой парадной рубашке и светло-сером галстуке. Он предложил ей свою руку. Она взяла его под руку. Чэз выступал гордо, словно король, шествующий на свою коронацию. Они вышли по узкому коридору в холл. Мэтти резко остановилась. Сердце ее замерло.
Здесь, в пустом холле, спиной к ней стояла ее мачеха, держа под руку человека в парадной форме. Мэтти прикрыла рот рукой. Неужели это… Ну конечно! Она задержала дыхание, боясь пошевельнуться и спугнуть видение.
Почувствовав, что они не одни, Эми высвободила руку и повернулась к Мэтти. Слезы текли по ее щекам. Но Мэтти видела только высокого, красивого, черноволосого мужчину, стоящего рядом с мачехой. Слезы сверкали в глазах Эванса Кинкейда.
— Мэтти.
Голос его звучал примирительно… и одобряюще.
Заплакав, она бросилась к нему.
— Папочка!
Он крепко обнял ее, слегка сдвинув ее шляпу.
— Я так крепко тебя люблю! — прошептал он.
— Я тебя тоже люблю! О, папочка, спасибо!
Через несколько мгновений он отстранил ее. Слезы оставили мокрые дорожки на его щеках и сверкали на ее ресницах. Просунув руку под ее вуаль, он смахнул их кончиком пальца.
— Ты такая же красавица, какой была твоя мама.
Она радостно рассмеялась. Вспомнив о Чэзе, Мэтти опустила взгляд и увидела его подозрительно серьезное лицо. Мэтти выразительно посмотрела на свою мачеху. В тот же момент Эванс, слегка наклонившись, обратился к мальчику:
— Если ты не возражаешь, сынок, я поведу свою дочь к алтарю.
По лицу Чэза разлилась улыбка, и он кивнул, явно довольный тем, что его освободили от этой обязанности. Эми отодвинула его в сторону, прошептала новые инструкции, потом быстро расставила всех по местам, оставшись с Чэзом в первом ряду. Мэтти торопливо поправила шляпу и вуаль. Эми взяла Чэза под руку, и они направились к алтарю. В тот момент, когда Эми заняла свое место на скамье, музыканты заиграли другую мелодию. Мэтти встала на цыпочки и заглянула за угол, чтобы увидеть лицо Оррена. Когда Чэз направился туда, где должен был стоять шафер, Оррен поманил его пальцем, но Чэз сделал ему знак, что все в порядке, и заулыбался.
Джин Мэри пошла к алтарю. Она высоко держала голову. Ее лицо было безмятежно. Когда она заняла свое место, вперед вышла Янси. Она последовала совету Эми и улыбалась, как участница конкурса красоты. Мэтти чуть не рассмеялась. Янси встала рядом с сестрой. И в этот момент Кэнди Сью повернулась, приложила ручку ко рту и прошептала так громко, что гости заулыбались:
