Мысли получались невеселые. Невкусный завтрак был, мягко говоря, не самой серьезной моей проблемой. А главное, я не знала, чего ожидать дальше. Допроса с пристрастием? Виселицы? А может, со мной не станут церемониться и попросту зарежут прямо в камере, а потом прикопают на тюремном дворе?
Была, конечно, одна ниточка, на которой я могла попробовать сыграть. А именно — сообщить Уилфорту, что являюсь его законной супругой. В случае если у него окажется слабое сердце, даже полученное от Брайана задание таким образом выполню. Вот только я опасалась делать это признание. Кто знает, быть может, Уилфорт лишь обрадуется возможности по-тихому стать вдовцом, решив тем самым проблему. Так что совсем не факт, что наш брак сыграет мне на руку. Словом, я решила помалкивать до последнего и высказаться лишь тогда, когда терять станет совсем уж нечего.
Стоило мне принять это решение и в очередной раз посетовать на холод, постепенно начинавший пробирать до костей, как раздался шум шагов. Я замерла, на всякий случай отступив к дальней стене.
На этот раз Уилфорт пришел не один, а в компании стражника. Я отлично понимала, что ничего хорошего мне это не сулит. Что ж, после давешнего разговора — неудивительно. Тем не менее я постаралась придать своему лицу как можно более независимое выражение.
— Открывайте, — коротко бросил Уилфорт.
Стражник послушно выполнил приказ.
— Можете идти. Вернетесь, когда я позову.
С этими словами Уилфорт шагнул в камеру. Я невольно вжалась в стену.
— А как же… — Стражник многозначительно кивнул в мою сторону.
— Да куда она отсюда денется? — поморщился Уилфорт. — Тем более что вы дежурите в конце коридора.
— Хорошо.
Стражник послушно зашагал прочь, чисто символически прикрыв решетчатую дверь. Я исподлобья посмотрела на «гостя».
— В прошлый раз мы неудачно закончили разговор, — сообщил он. — Мне не следовало выходить из себя. Давай теперь постараемся поговорить спокойно.
— Спокойно — это когда я со всем соглашаюсь? — Вот вроде бы и решила в прошлый раз, что злить этого человека — не в моих интересах, а яд все равно сам собой капает с языка. — И как ты собираешься это устроить? Отвести меня в комнату для допросов — и через день-два я стану как шелковая? Или «день-два» — это я себе польстила и пары часов будет достаточно?
— Поэтому ты пыталась принять яд? — оживился Уилфорт, словно поймал меня на горячем. — Была уверена, что в настрийских тюрьмах над темными заключенными всячески издеваются? Настолько изощренно, что лучше сразу лишиться жизни?
— Тебе-то какое дело? — пробурчала я, отворачиваясь.
Несоответствие между «обещаниями» Марома, а затем и Брайана и реальностью я, безусловно, заметила, и это нервировало. Нет, сам факт, что их предсказания не сбылись, бесспорно, радовал. Но вот несоответствие… Почему мне с такой уверенностью пророчили страшные издевательства, на которые пока не было даже намека?
— Мне любопытно, откуда у тебя такое предубеждение против светлых, — ответил между тем Уилфорт.
— У меня нет предубеждения против светлых! — вскинулась я в праведном возмущении.
— Неужели? — насмешливо изогнул брови он.
После чего бесцеремонно уселся в моей камере на полу. И на меня посмотрел с намеком, дескать, в ногах правды нет. Я сердито сверкнула в ответ глазами, но, согласившись со старой мудрой истиной, все-таки устроилась неподалеку от него.
Было в его позе что-то спокойное и небрежное, вдруг остро проассоциировавшееся у меня с Сэндом. Я мотнула головой, будто отгоняя наваждение. Сэнда нет и никогда не было. Все это — просто обманка.
— Судя по тем выводам, которые ты делаешь из немногочисленных фактов, я заключаю, что речь идет именно о предубеждении, — развил свою мысль Уилфорт. — К примеру, вчера ты обвинила меня в убийстве восьмерых темных, шестеро из которых — школьники. Какие у тебя основания для подобных обвинений?
Я прикусила губу, уже понимая, что мое объяснение убедительно не прозвучит.
— Мне сказали об этом люди, которым я доверяю, — тем не менее озвучила его я.
— Те же, кто сказал, будто у меня в тюрьме заключенных женщин насилуют и пытают? — эдак небрежно поинтересовался Уилфорт.
Я стиснула зубы. Очень захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым, да вот беда — ничего подходящего под рукой не было.
— Я не убийца, — уже без издевки произнес Уилфорт. — И тем более не убиваю детей.
— Угу, еще скажи, что женщин ты не бьешь, — проворчала я, прикладывая руку к ноющей челюсти.
Все зубы, к счастью, остались на месте. Один недостаток: теперь у меня не получится широко улыбнуться беззубой улыбкой и порадовать собеседника сообщением: «Дорогой, я — твоя законная супруга!»
Уилфорт скривился.
— Вообще-то не бью, — заявил он, отводя глаза. — Я хотел извиниться. У меня не было выбора: если бы я тебя не ударил, ты точно успела бы проглотить капсулу.
— Еще скажи, что тебе было меня жаль, — буркнула я себе под нос.
Говоря откровенно, конкретно на этот его поступок я не злилась, просто к слову пришлось.
— Представь себе, да, — откликнулся Уилфорт. — Может быть, ты не заметила, но мне было приятно твое общество. Впрочем, ты не могла не заметить, раз пыталась воспользоваться этим фактом, чтобы напоить меня ядом из флакона.
Я опустила глаза. Тут крыть было нечем. Флакон, конечно же, нашли при обыске, а остальное он сопоставил. Мне стало невероятно стыдно, хоть я и пыталась убедить себя в том, что такое чувство неуместно. Отрицать было глупо, извиняться — тем более. Чтобы оправдаться хоть в чем-то, я посмотрела Уилфорту в лицо и с напором заявила:
— У меня нет предубеждений против светлых. Я знакома со многими, и среди них есть прекрасные люди.
— Ну, это классика жанра, — хмыкнул Уилфорт. — Именно так и рассуждают люди с предубеждениями. «Эти светлые — страшные мерзавцы. Нет, мои знакомые а, б и в — отличные люди, но они — исключение».
— Многие светлые прекрасные люди, — сквозь зубы исправилась я, чувствуя, что краснею.
— Здесь холодно, — заметил вдруг Уилфорт.
Похоже, только что сообразил.
— Что ты говоришь! — с сарказмом протянула я.
Он встал и вышел за дверь, на ходу подзывая стражника. Вскоре вернулся, один, и снова уселся, как прежде.
— Итак, ты говорила, что среди светлых много хороших людей, — заметил он, словно и не отвлекался на несколько минут. — И за этим явно должно было последовать какое-то «но».
— Оно есть, — подтвердила я. — Хороших людей много, но и притеснения темных — не выдумка. И их массовое уничтожение двести лет назад — не плод фантазии людей с предубеждениями. Оплот появился не просто так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
