открытый конкурс, предложив приз в миллион долларов тому, кто сможет уменьшить ошибку их системы рекомендаций на 10 процентов[199]. Это основная технология для онлайн-трансляций. Почти каждый магистрант в области машинного обучения принял участие в конкурсе[200].
Примечательно, что синапсы в коре головного мозга исключаются с высокой скоростью. На каждый входной импульс приходится 90 процентов отказов обычного возбуждающего синапса[201]. Это похоже на бейсбольную команду, где почти все игроки имеют средний уровень 100[202]. Как мозг может стабильно функционировать с такими ненадежными кортикальными синапсами? Когда в нейроне тысячи вероятностных синапсов, вариабельность их суммарной активности относительно невысока[203], так что производительность не падает так сильно, как вы можете себе представить. Польза от обучения с использованием исключения на уровне синапсов может перевешивать затраты на снижение точности. Исключение также экономит энергию, так как работа синапсов дорого обходится. Наконец, кора головного мозга применяет вероятности для вычисления предполагаемых результатов, а не точных, и для этого эффективно использование вероятностных компонентов.
Хотя кортикальные синапсы могут быть ненадежными, они удивительно точны в своей силе[204]. Размеры кортикальных синапсов и, соответственно, их сила различаются более чем в сотню раз, и в этих пределах сила отдельных синапсов может быть увеличена или уменьшена. Недавно моя лаборатория совместно с Кристен Харрис, нейроанатомом из Техасского университета в Остине, воссоздала небольшой фрагмент крысиного гиппокампа – области мозга, необходимой для формирования долговременных воспоминаний, – которая содержала 450 синапсов. Чаще всего это были одиночные синапсы на дендритных ветвях, но в ряде случаев два синапса от одного аксона передавали сигналы одному и тому же дендриту. К нашему удивлению, они были почти идентичны по размеру, а значит, как мы знали из предыдущих исследований, одинаковы по силе. Многое известно об условиях, которые приводят к изменению силы синапсов в зависимости от истории входных импульсов и соответствующей электрической активности дендритов, одинаковых для парных синапсов. Из этих наблюдений мы сделали вывод, что точность хранения информации в силе синапсов значительная – не меньше пяти бит на синапс. Любопытно, что для достижения высокого уровня производительности алгоритмам обучения глубоких рекуррентных сетей требуется всего пять бит[205]. Это может не быть совпадением[206].
Степень размерности сетей в мозге настолько высока, что мы даже не можем точно оценить ее. Общее количество синапсов в коре головного мозга – около ста триллионов, астрономически высокая грань. Человеческая жизнь длится не более нескольких миллиардов секунд. Таким образом, вы можете позволить себе посвящать сто тысяч синапсов каждой секунде своей жизни. На деле у нейронов, как правило, кластеризованные локальные соединения. Например, в кортикальном столбце сто тысяч нейронов соединены миллиардом синапсов – число довольное большое, но все же не заоблачное. Длинные соединения куда менее распространены, потому что требуют много места и энергии.
Число нейронов, которое нужно, чтобы представить в мозге объект или понятие, важно, и его необходимо определить. Предположительно требуется около миллиарда синапсов и около ста тысяч нейронов, распределенных по десяти кортикальным областям[207], что позволяет хранить около ста тысяч отдельных классов объектов и понятий в ста триллионах синапсов, что сходно с количеством слов в английском языке[208]. На практике популяции нейронов, представляющих схожие объекты, перекрываются, благодаря чему растет способность коры головного мозга представлять связанные объекты и отношения между объектами. У человека эта способность развита намного лучше, чем у других млекопитающих, из-за сильно увеличенной ассоциативной коры, которая находится на вершине сенсорной и моторной иерархий.
Изучение вероятностных распределений в многомерных пространствах было относительно неисследованной областью статистики. Несколько ученых-статистиков из сообщества NIPS, таких как Лео Брейман из Стэнфордского университета, исследовали статистические проблемы, возникающие при навигации по пространствам с высокой размерностью и многомерным наборам данных. Некоторых из сообщества NIPS, например, Майкла Джордана из Калифорнийского университета в Беркли, приняли на работу в отдел статистики. В эпоху больших данных машинное обучение шагало там, куда статистики не решались ступать. Однако недостаточно просто обучить крупные сети делать удивительные вещи – нужно их проанализировать и понять, почему они эффективны. Физики взяли на себя инициативу на этом фронте, используя методы из статистической физики для анализа свойств обучения по мере того, как число нейронов и синапсов становится запредельно большим.
Ограничения нейронных сетей
В настоящее время нейронные сети могут дать правильный ответ на вопрос, но не объяснить, как к нему пришли. Например, пациент находится в приемном отделении «скорой помощи» с острой болью в груди. Инфаркт миокарда, требующий немедленной помощи, или тяжелое расстройство желудка? Обученная сеть может поставить диагноз точнее, чем врач. Но без объяснения, как она это сделала, начинаешь сомневаться, а можно ли доверять ей. Врачи тоже учатся следовать алгоритмам, проводить серии тестов перед принятием решения, и обычно это работает. Проблема в том, что есть редкие случаи, к которым нельзя применить стандартный алгоритм, однако сеть, обученная на гораздо большем количестве примеров, чем среднестатистический врач видел за свою практику, может распознать их и верно поставить диагноз. Вы бы доверяли совету врача, который все подробно растолковал, или нейронной сети, которая по статистике лучше, но не дала объяснений? На самом деле у врачей, которые могут очень точно поставить диагноз даже в редком случае, как правило, большой опыт, и они применяют именно распознавание образов, а не алгоритмы[209]. Этим способом, вероятно, пользуются эксперты самого высокого уровня во всех областях.
Точно так же, как можно обучить сети ставить диагнозы на уровне эксперта, должна быть возможность обучить сети давать объяснения, как если бы они были частью обучающего набора. Вероятно, это даже улучшит диагноз. Сложность в том, что многие объяснения врачей неполные, упрощенные или неправильные. Медицинская практика сильно меняется от поколения к поколению, потому что строение тела гораздо сложнее, чем мы себе представляем. Если бы нам удалось проанализировать внутреннее состояние сетевых моделей, чтобы извлечь причинные объяснения, это привело бы к новым выводам и гипотезам, которые можно было бы протестировать для совершенствования медицины.
Возражение, что нейронная сеть – «черный ящик», выводы которого нельзя понять, применимо и к мозгу, ведь люди, владея одинаковой информацией, могут делать совершенно разные выводы. И мы пока не знаем наверняка, как мозг принимает решения, используя опыт. Как показано в главе 3, выводы не всегда основаны на логике, к тому же возможны когнитивные искажения[210]. Более того, часто мы приводим лишь обоснованные или правдоподобные объяснения. Нельзя исключать, что какая-то огромная генеративная сеть заговорит, и мы сможем
