«Ага, только научная общественность в очередной раз ничего не узнает» - подумал начинающий учёный. По всем признакам сию установку эксплуатировали не раз, но в тиши и скромности. Вот и ему следует вести себя также. А то могут и того, изолировать ради обеспечения секретности. Причём сделать это могут фатально, то есть летально. Вона, тут таких фильмов немеряно снято, как раз про не очень умных гениальных ученых, наткнувшихся на нечто эдакое. Как правило, на них открывают охоту свои и чужие, а потом у сюжета всего два варианта: герой прячется так, что его не находят. Или героя убивают свои, чисто на всякий случай, чтоб чужие не нашли.
Конец лета выдался сухим, так что последняя неделя августа не могла не радовать любителей пеших прогулок по лесу. А еще она очень радовала одного исследователя времени, перемещающегося по лесу на мотоцикле. После двух марш-бросков по лесам и горам Николай вполне себе представлял маршрут и был уверен, что байк станет подспорьем, а не обузой. Собственно, так и вышло, большую часть своего пути, петляющего как заяц по первому снегу, он двигался в седле. Вполне допуская мысль, что на самом деле есть какой-то более короткий путь к желанной пещере, Герасимов успокаивал себя старинной мудростью: «Самый короткий путь – это тот, который тебе знаком».
Вот перед этим ручьём байк можно, вернее нужно поставить под дерево – дальше придётся карабкаться по косогору и между камней. Сейчас, пробираясь тем же маршрутом, Николай спрашивал себя, зачем он пёрся на эту горку или лез между здоровенных валунов? Ответа не находилось, хотя одна версия имелась. Старая как мир история свершения большинства героических подвигов и не менее героических провалов – алкогольная интоксикация. Скорее всего причина попадания Коли Герасимова в будущее проста и банальна – самогон Дмитрия Моисеевича Шульженко. Хороший был самогон, между прочим, пился легко, горло не драл, похмелье после себя оставил такое, аккуратное. А что отстал от группы и потерялся в лесу, после хорошо проведенного вечера бывает и не такое. Кто в вытрезвитель попадет, ежели в большом городе проживает, кто в свинарник. Николай в будущее провалился. Стал бы он на трезвую голову нажимать что попало? А нет, жал на кнопки он как раз стрезву, от большого ума.
В рюкзаке за спиной Герасимова болталось всякое необходимое хронопутешественнику барахлишко типа мультитула, ножа, фонарика. Смена белья на всякий случай, сухой и мокрый паёк, шикарная туалетная бумага, какой во всём Советском Союзе не сыскать. Особенно если иметь в виду, что в Союзе туалетную бумагу выпускают типографии газет «Правда», «Труд» и прочие «Сельские жизни». Ах да, еще в рюкзаке лежит планшет и русско-французский словарик. Поначалу Николай решил, что обойдется и без словаря, переводчика в планшете хватит. А потом опомнился – внутри скалы скорее всего радиосигнал от вышек ловиться не будет. А выскакивать наружу ради каждого слова неохота. Также Николаем была припасена бумага, пара карандашей и шариковая авторучка, чтоб зарисовать органы управления, надписи и общую компоновку установки. По какой-то причине ему не хотелось фотографировать это место с помощью планшета. Одно дело его рисунки, совсем другое – фотографии в электронном устройстве. Попадись они кому, потом хрен отболтаешься, что это «так просто». Паранойя цвела буйным цветом, тем более что умные люди в сети пишут, мол любая информация с любого электронного устройства может быть выкачана против воли владельца. И даже дистанционно.
Но самым весомым предметом в рюкзаке был замок. Герасимов не экономил, он купил весьма тяжелый навесной замок с надёжной личинкой и высоким уровнем секретности. Руководствовался при выборе гайдами из интернета. Как Николай понял, гайды – это инструкции по пользованию чем угодно, составленные не производителем, а настрадавшимися пользователями. Замок нужен, чтоб ограничить доступ на заброшенную сейсмостанцию всем, кроме достойнейшего из смертных. Сим-сим, не открывайся!
Пятнадцать минут пешком, и вот она, таинственная пещера. Вернее, закрытый решёткой вход в рукотворную штольню, вырубленную в камне скалы. Дверь закрыта, «бычков» около неё не набросано, что совсем неудивительно, не настолько тут проходное место. Так что можно вторгаться, только фонарик сначала стоит достать. Фонарик, очередное чудо прогресса, давал света столько, сколько выдаёт фара автомобиля. При этом батарейки хватает, если верить тематическим форумам, на шесть часов работы. До чего же легка и удобна жизнь в двадцать первом веке! Широкий конус света осветил пустой зал с рассыпающимся от старости Колькиным рюкзаком, дверь в следующее помещение, а потом и саму машину времени в окружении самодельных факелов, валяющихся вокруг. Надо будет навести тут порядок, не дело захламлять помещение, многие десятилетия верой и правдой служащее Серым ходокам, в число которых нежданно-негаданно попал и Герасимов. Или как их тут называют, Серым Путникам. А ходоки белые, они из сказочного сериала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Аккуратно развинтить нижнюю крышку панели управления дело несложное, даже если не спешить. Проследить, куда ведут провода от лампочки контроля заряда батареи – тоже плёвое дело. Кстати, по качеству монтажа уже можно сказать, что пульт смонтирован примерно в пятидесятые годы – и изоляция характерная на проводах, и пайка такая солидная, каждая капля припоя на контактах с жука размером. Ну или с муху. Ага, а ведут эти провода в консоль, висящую перед пультом. В ту, на которой седло располагается. Если подумать, то логично всё выходит. Видимо, в процессе работы машины времени, вокруг седла формируется некая сфера отрицания времени или наоборот его пробивания. Может не сфера, а груша или кубик – не так важно. Важно другое – питающие пульт батареи или генераторы попадают в то же пространство, что и путешественник. Ты улетаешь в другое время, батарейки летят вместе с тобой. И одновременно остаются связанными с органами управления.
«Гениальное решение! Я тоже молодец!» - не удержался и высказал вслух, всё, что думает о себе, наш герой. Причиной такого возгласа стала ниша, открытая им в прямоугольной консоли под седлом. За открывающейся дверцей в свете фонаря стояли грязно-желтые бруски квадратного сечения. Пошедший пятнами картон покрытия кое-где давал возможность прочесть маркировку: «Элемент гальванический сухой 165У». Николай сталкивался с этими элементами на военной кафедре, они использовались в полевых телефонных аппаратах, были чрезвычайно надёжны, долговечны, весили грамм по семьсот каждый и давали полтора вольта напряжения в течение длительного времени. У этих брусков вместо клемм из верхнего торца выходят две медные проволочки, с помощью которых батареи присоединяют к электрической схеме телефона. В данном случае имелось шестнадцать батарей, колхозным способом скрученных попарно в последовательно-параллельную схему. Такое подсоединение, посчитал на пальцах Николай, выдаёт напряжение двенадцать вольт. То есть раньше сборка выдавала двенадцать вольт, когда не была разряжена вусмерть. А двойной комплект батарей нужен, чтоб увеличить ток питания. На некоторых брусках даже виден штамп с указанием года выпуска – восемьдесят третий.
«Получается, в мой семьдесят седьмой год эти батарейки кто-то загнал из начала восьмидесятых. Приехал, вышел из машины… а потом всё. Скукожился. А я нечаянно попользовался батареями, любезно им оставленными» - догадался Николай. А потом начал пытаться представить, что происходит с батарейками во времени и окончательно запутался. Если их сейчас вынуть и поменять на новые, а потом вернуться назад – какие батареи окажутся под седлом в семьдесят девятом году? Эти старые или новые? Хрен его знает, лучше не думать о таком. Постепенно Герасимов понял, что предположение о батареях «если их сейчас вынуть и поменять» превращается в новое: «когда он их поменяет». Потому как Николай их однозначно поменяет, но еще не знает на что. Тут возможны варианты. Можно поставить аккумулятор, надёжный и с большой емкостью. А можно снова батареи, дорогие и долговечные. С другой стороны, нафига долговечные, если он может снять аккумулятор и зарядить в любой момент, когда захочет вернуться. Тем более, что кому-попало нефиг кататься на машине времени.
