кажутся само собой разумеющимся. На деле у анонимного создателя контента во временном проекте и CEO столько же общего, сколько у кассира супермаркета и владельца розничной сети.
В 2013 году американская исследовательница медиа Элис Марвик, описывая статусные иерархии Кремниевой долины, обратилась к истокам идеологии Web 2.0. Так же, как и этика «бобо», эта идеология основывается на подчеркнуто творческом капитализме, самореализации через работу и предпринимательство, выборочно совмещая в себе элементы контркультуры Сан-Франциско с экономическим успехом Кремниевой долины. Сам термин, по мнению Марвик, возник как маркетинговый ход, призванный отделить новую группу технологических компаний от их обанкротившихся коллег из доткомов 1990-х. Дискурс Web 2.0 позиционировал предпринимателя как мифического героя, а стартапы, существовавшие благодаря венчурным инвестициям, – как воплощение высокого статуса.
Сочетание деловой культуры и идеалистического технодетерминизма, который вместо того, чтобы отвергать господствующий капитализм, принимает его, к концу 2000-х окончательно утвердилось в качестве главенствующей «креативной» идеологии. Смесь этих двух идеалов, свойственных Web 2.0, создала климат, при котором причастность к технологической культуре вкупе с созданием и поддержанием правильного образа в соцсетях стали современными символами высокого статуса[120].
Принципы, изложенные теоретиками в начале 2000-х, стали основой для мифологизации креативных работ на протяжении следующих 20 лет. При том что формально и фрилансер, и стартапер создают нематериальный продукт и живут от одного проекта к другому, содержание их работы, а главное, условия трудового контракта радикально отличаются. Хотя и первые, и вторые живут по одним и тем же «страстным аффирмациям», открыты к разнообразию и считают себя интересными людьми, в действительности созданием «новых значимых форм», как сказал бы Флорида, заняты единицы. Миллионы людей, формально принадлежащие к креативному классу, на деле не создают новое, а встроены в уже созданную систему, где обслуживают и воспроизводят чужие продукты. Произошло расщепление креативного труда. Сммщики, копирайтеры, пиар-специалисты, комьюнити-менеджеры, перформанс-маркетологи, ведущие вебинаров, профессии с названиями вроде «директор по кринжу» и «главный по сторис» не относятся ни к изобретателям, ни к предпринимателям. Они не закрывают существующие потребности, а скорее фабрикуют новые и создают видимость интересной работы.
В начале нулевых, когда были опубликованы «Креативный класс», «Бобо в раю» и «Новый дух капитализма», мало кто мог предположить, до каких масштабов с распространением высокоскоростного интернета и удешевлением средств цифрового производства разрастется «креативный» труд. Какие аномалии возникнут на месте слоганов «Делай что любишь» и «Следуй за своей страстью». А главное – чем обернется привычка смешивать свою профессиональную и личную жизнь, полностью отождествляя себя со своей работой.
* * *
Полвторого ночи. Захожу в инстаграм. Первая сторис, запощенная две минуты назад: на фото – угол макбука, на экране – открытый гугл-док, подпись – «можно я пойду спать? нееет». Следующая сторис: ссылка на статью в модном медиа, подпись – «линк ин био», в биографии – «куратор воображаемых проектов». Сразу за ней (орфография и пунктуация автора): «Я работаю фриланс-журналистом. Я очень рада, что могу реализуюсь в этом. Это прям МЕЧТА. Как фриланс журналист я пишу большие тексты на темы, которые мне интересны». Последняя сторис: пост о поиске работы, также виден угол ноутбука и ноги в разноцветных носках. Подпись – «вот уже более десяти лет работаю в медиапространстве».
В статье[121], опубликованной в 2014 году на slate.com, редактор нью-йоркского журнала Jacobin Мия Токумицу подробно разобрала социальные и экономические предпосылки слогана «Do what you love». По ее точному замечанию, мало кто обращает внимание, что сама апелляция к «работе мечты» делит работу на два противоположных лагеря: желанную, творческую, интеллектуальную, социально престижную – и безликую, отупляющую, отчужденную. Также мало кто из адептов слогана задумывается о том, что «Делай что любишь» превращает нетворческую работу в невидимую и не дает опознать творческую работу как собственно работу. Неотчужденный труд в подобной системе координат – место свободного творчества, полета фантазии, где нет начальников и обязательств. Акт чистой любви, а не обмен навыков и личного времени на зарплату. Но по факту «любимая» работа остается все той же работой, где по-прежнему существуют иерархии, начальство и злоупотребление властью. Если вы не можете заработать на том, что любите, то, вероятно, только потому, что ваши страсть и полет фантазии были недостаточными. В конце статьи автор задается вопросом: «Почему работники должны чувствовать, что они не работают, когда они работают?»
После выхода в свет книги «Do What You Love And Other Lies About Success and Happiness» Токомицу в интервью The Atlantic сказала, что одна из вещей, которая поразила ее в культуре «Делай что любишь», – ее сверхвизуальность: «Некоторое время я следила за несколькими корпоративными аккаунтами в инстаграме. Ведущие их люди, будь то менеджеры по связям с общественностью или стажеры, не просто публиковали фотографии продуктов или событий, которые они продвигали. Они многократно публиковали фотографии из командировок или с бэкстейджа, например, фотосессию для каталога, представляя свою работу как очень веселую и радостную»[122].
Так же, как у новой элиты, богемно-буржуазного истеблишмента, существуют свои кодексы поведения и у новых технокрестьян. Нагляднее всего они видны в социальных сетях, где рядовые «работники медиапространства» проводят большую часть жизни. Социальные сети – не место для отдыха, хотя их принято связывать с прокрастинацией и FoMO[123]. Первичный принцип «работы мечты» – отождествление себя со своим делом – формирует негласные правила хорошего тона в социальных сетях. Негласность этих правил не делает их менее реальными. Если вы хотите оставаться востребованным, важно оставлять правильное впечатление у людей, каждый из которых может стать вашим потенциальным заказчиком, начальником или коллегой.
Первое и самое главное правило: вы и ваша работа всегда должны выглядеть интересно.
Особенно если в реальности все ровно наоборот. Владение навыком монтажа интересных эпизодов рутинной работы и не менее рутинной жизни – обязательно. Также необходимо умение демонстрировать удовольствие от любимого дела: соотношение тяжелого процесса и успешного результата должно быть примерно 30/70. Посты о выгорании обязательно должны чередоваться с постами о достижениях. Пулеметные очереди достижений, равно как и непрекращающийся поток нытья о выгорании, раздражают.
Интересная работа предполагает, что вы непрерывно испытываете эмоции. Благодарность, воодушевление, предвкушение нового проекта, страх провала, сомнения в собственных компетенциях. Еще в 1999 году социолог Майкл Хардт замечал, что аффективный труд как одна из сторон «нематериального труда» занял доминирующее положение по отношению к другим формам труда в глобальной капиталистической экономике:
Этот труд нематериален, даже если он телесен и аффективен, в том смысле, что его продукты нематериальны: чувство легкости, благополучие, удовлетворение, волнение, страсть – даже чувство единства или общности.
