— Не изменилось, — вздохнула Олеся Раневская, оглянувшись в поисках поддержки. — Но как можно получать от удовольствие от процесса в подобной обстановке?
Серые глаза мужчины насмешливо сверкнули:
— Если ты имеешь в виду вездесущие камеры и коварного продюсера, то от этого тебя никто не избавит и в будущем — издержки профессии, Олеся. Став знаменитостью, ты каждый шаг будешь делать на камеру, только всё больше на скрытую и, поверь, папарацци гораздо коварнее меня.
Раневская покраснела, а Зарецкий продолжил неторопливо раскладывать всё и всех по полочкам:
— Не вижу связи между обстановкой и удовольствием в вашем случае. Ладно, допустим, в доме и на концертах вас напрягает, то, что вы постоянно в центре внимания. Ну а в переходе, дорогие мои, когда не было ни камер, ни меня, ни режиссёра, что мешало вам расслабиться и просто делать то, что вы якобы любите? Вот, тебе, Олеся, что мешало?
Раневская снова покраснела, но теперь уже от досады.
— А для кого там петь? Для бомжей?
— Там и прохожие были, — робко вставила худенькая большеглазая Кира, — мне даже кто-то двести рублей дал.
Олеся презрительно фыркнула:
— Чтож, Тимохина, похоже, ты нашла себя. Будешь выступать в переходах. А что, двести рублей в день — завидный заработок!
— В отличие от многих из вас, Кира их действительно заработала!
Зарецкий ободряюще погладил по плечу приунывшую девушку.
— Ты молодец, вот это я и называю — любить своё дело! У Тани Антоновой тоже неплохо получилось забыть и о присутствии бомжей, и об отсутствии достойных подмостков. К Кириллу также претензий нет. Он, как впрочем, и всегда, весь в музыке и совсем неважно, где она звучит, верно, Перваков?
Парнишка расплылся в счастливой улыбке:
— Я просто представлял себя на «Евровидение -2010», так что меня в переходе не было!
Зарецкий невольно улыбнулся в ответ, от этих ребят исходила такая мощная энергетика юности, что грустить и сердиться было просто невозможно.
— Надеюсь, ты занял первое место? А вот Юлиана совсем не старалась.
— А какой смысл стараться, если голоса нет! Фанеру в переходе не подключишь?! — надменно съязвила Таня Антонова.
Юлиана покраснела и возмутилась:
— Неправда! У меня есть голос! Я не виновата, что мне дают песни, в которых не раскроешься! Ой! — она испуганно посмотрела на Зарецкого и осеклась.
Продюсер покосился на наручные часы — пора закругляться. Нужно ещё уладить некоторые формальности с предстоящими похоронами, родственники Заряны отказались этим заниматься, сославшись на отсутствие средств.
— Девушки, не ссорьтесь! Вы все у меня очень талантливые, иначе вас бы здесь просто не было. А сейчас вам пора на занятия и не забывайте, что в эту субботу экзамен!
— А что там будет, ну хоть намекните! — взмолилась Олеся.
Леонид Егорович отрицательно покачал головой и улыбнулся:
— Не волнуйтесь, уверен, вы со всем справитесь!
Ребята дружно и разочарованно вздохнули.
— Леонид Егорович, а завтра, как всегда, Юрьев день? — на всякий случай уточнила Кира.
— Что? — Продюсер растеряно посмотрел на ребят. — Ах да, Юрьев день, я совсем забыл про него, даже не знаю, как теперь быть?
— А в чём проблема? — не поняла Олеся. — Вы же сами говорили — это одна из главных традиций конкурса, он будет?
«Проблема в том, что какая-то мразь убила Заряну, а значит, вы все в опасности и отпускать вас разгуливать по Москве без должной охраны, пусть и на несколько часов — непростительное безумие!» — подумал Зарецкий. Но нарушить любимую традицию конкурсантов значило обмануть ожидание публики, а это грозило падением рейтингов. Что же делать?
Мужчина долго молчал, прислушиваясь к мучительной внутренней борьбе, наконец, с тяжёлым вздохом сказал:
— Будет вам Юрьев день! Конечно, будет. Традиции нарушать нельзя.
Арбенин остановился возле пиццерии и вскоре вернулся с большой плоской коробкой вкусно пахнущей сыром и грибами.
— Держи, это твоё, — он сунул коробку удивлённой помощнице и сел за руль.
— Спасибо, я не голодна! — она решительно отложила угощение в сторону.
— Я тебя кормить не собираюсь, пицца нужна для дела.
— Слава богу, а то я подумала, что вы мне вот этим зарплату выдавать будете.
— А что — неплохая идея! Могу ещё одеждой расплатиться, держи, — Май достал из сумки, лежащей на заднем сиденье жёлто-зеленый костюм разносчика пиццы. — Вот, теперь полный комплект! Одевайся!
— Зачем?! Очередное маски-шоу?
— Не маски-шоу, а ещё один урок актёрского мастерства. Понимаешь, детектив он ведь, не священнослужитель: сознательные граждане, как правило, не спешат нам исповедаться, покаяться во всех грехах и показать где находятся изобличающие их улики. Поэтому мне и нужна твоя помощь, пока ты отвлекаешь клиента, я нахожу эти самые улики. Понятно?
— Не совсем, как можно отвлечь вот этим? — Ангелина недовольно покосилась на костюм и пиццу.
— Сейчас объясню. Я пойду, побеседую с Бодровым, а ты переодеваешься и ждёшь в машине. Если вдруг мне понадобится на пару секунд отделаться от хозяина, чтобы без проблем осмотреть его берлогу — я набираю твой номер и сразу сбрасываю. Получив сигнал, ты звонишь в пятнадцатую квартиру и не меньше пяти минут доказываешь нашему маньяку-неудачнику, что он заказывал пиццу. Справишься?
Ангелина поёжилась, представив себе эту ситуацию: целых пять минут в обществе ненормального, возможно буйного психа. Арбенин догадался, о чём она думает.
— Не волнуйся, это же многоквартирный дом — общественное место, да и я буду рядом, если что — кричи.
— А если не успею? — проворчала девушка. — К тому же, не уверена, что ради моего спасения вы забудете о своих уликах!
Май усмехнулся, девчонка абсолютно правильно расставила приоритеты: улики у него действительно были бы на первом месте.
— А ты, оказывается, трусиха, Скворцова!
— Я не трусиха, просто в этой жизни у меня остались кое-какие планы, а с перерезанным горлом их осуществить не удастся!
— На этот счёт не переживай, горло его не интересует, он спец по пальцам и ушам, — пошутил Арбенин, радуясь, что, несмотря на полуденный час и сумасшедшее движение их пока не засосало в пробку.
Девушка шутку не оценила.
— Не смешно! Я вам не Настя Каменская, чтобы получать удовольствие от тесного общения с миром криминала!
— И правильно, получать удовольствие нужно от другого, а это просто рабочий момент. Кстати, не ты ли сегодня утром торжественно обещала мне во всём помогать?
Ангелина вспомнила о Заряне и немного успокоилась, утешившись мыслью, что её, в любом случае неизбежные страдания, хотя бы не напрасны. Арбенин прав: тот, кто толкнул жизнерадостную, талантливую девушку на такое, обязательно должен понести наказание. Она глубоко вздохнула и подняла жёлто-зелёный свёрток с сидения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
