— Поразительно… — собрался с мыслями литовец, — но если эта ваша ЭВМ может выдавать такие прогнозы, то наверно она способна и на советы, как избежать таких неприятностей?
— В точку попали, дорогой Пятрас, — во весь рот уже ухмыльнулся Романов, — советов она выдала размером с большой письменный стол.
— И какой же главный совет, если не секрет?
— Какой уж тут секрет, — махнул рукой Романов, — именно для того, чтобы рассказать вам о способах предотвращения нежелательных событий в будущем, я сюда и приехал…
— Начнем по порядку, с Ландсбергиса. Он же, если я не ошибаюсь, в Вильнюсской консерватории трудится, занимается творчеством Чюрлёниса…
— Не могу ни опровергнуть, ни подтвердить, — виновато отвечал Гришкявичус, но тут один из членов его команды кивнул головой, и он сразу поправился, — хотя наши специалисты подтверждают этот факт.
— Очень хорошо, — продолжил Романов, — вот пускай он и занимается своим Чюрлёнисом. Наши специалисты не хуже ваших, они поработали в архивах, нашли много неисследованных документов по периоду пребывания оной личности в Петербурге…
— Да-да, — быстро подтвердил тот самый, который был в теме по Ландсбергису, — Чюрлёнис же жил там несколько лет, имел тесные контакты с объединением «Мир искусства».
— Правильно, — ответил Романов, — а кроме того в запасниках наших провинциальных музеев обнаружено несколько полотен предположительно его кисти. Вот этим надо и загрузить товарища Ландсбергиса — я думаю, на ближайшие 2–3 года ему будет не до оппозиционных кружков. Теперь второй фигурант, Прунскене…
— Я, кажется, вспомнил, кто это, — признался Гришкявичус, — она работает в Вильнюсском университете на экономфаке… доцент по-моему.
— Верно, — подтвердил Романов, — доцент, выдвигает достаточно радикальные идеи по перестройке советской экономики. Часто бывает на стажировках в зарубежных странах, последний раз в ФРГ. С ней вот как надо бы поступить… в институте США и Канады у Арбатова есть свободная вакансия в один из отделов — очень просто сделать так, что лучше Казимиры никого на эту должность не найдется. В Москве она будет оторвана от ваших местечковых игр в конспирацию и оппозицию.
— Никаких возражений, Григорий Васильевич, — откликнулся секретарь литовского ЦК, — а что делать с артистом?
— Это самое простое, — ответил Романов, — его тоже надо загрузить по полной программе — у нас вот-вот собираются снимать многосерийный фильм по Юлиану Семенову, называется «ТАСС уполномочен заявить».
— Я читал эту книгу, сильно написано.
— Согласен, а кино будет ещё лучше — Регимантасу самое место в актерском составе, там 3–4 главные роли приходятся на иностранцев, самая его творческая ниша. На год, если не на полтора он точно будет оторван от этого дискуссионного клуба.
— С основными фигурантами мы разобрались, — констатировал Гришкявичус, — но это ведь не самое главное. Наверно ваша ЭВМ выдала и более фундаментальные предложения.
— На три метра под землю смотрите, Пятрас Петрович, — засмеялся Романов, — наша ЭВМ много чего выдала, но я озвучу самые действенные с нашей точки зрения действия. Итак… в чём корень этой проблемы — неприязненных, скажем так, отношений коренного населения Литвы, да и всей Прибалтики к пришлым людям из остальной части страны?
— Это очень сложный вопрос, Григорий Васильевич, — осторожно начал Пятрас, — тут можно очень глубоко закопаться, если начать исследовать этот вопрос.
— Давай очень глубоко не будем, ограничимся 40-м годом, — предложил ему Романов. — Да, все три прибалтийские страны были аннексированы… назовем вещи своими именами… советскими властями летом 40-го года. Да, это произошло в результате соглашения СССР и Германии, известного под названием «Пакт Молотов-Риббентроп». Да, в отношении определенной части населения Прибалтики были допущены некоторые ошибочные действия. В частности ваша семья, Пятрас Петрович, была выселена куда-то на Урал, верно?
= Верно, — с некоторой натугой отвечал тот, — но лично у меня никакой обиды на советскую власть нет, до таких руководящих вершин я бы точно не поднялся при старом режиме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Есть, однако, и вторая сторона медали, — продолжил Романов, — за послевоенные годы в экономику Прибалтики были влиты огромные средства, если считать на душу населения, то примерно втрое больше, чем в среднем по Союзу. Построены тысячи предприятий, причём почти все в области высоких технологий. Введены миллионы квадратных метров жилья, среднегодовой прирост населения той же Литвы за 40 последних лет в несколько раз превысил довоенный уровень. Опять же культура и искусство — сколько фильмов было снято в период 18–40 годов?
— Не владею цифрами, Григорий Васильевич, — признался Гришкявичус.
— Зато я владею, — он открыл блокнот, — шесть штук. Причем все короткометражки. А после войны — знаете сколько?
— Приблизительно, — сказал Пятрас, — около пятидесяти наверно.
— Больше, — уверенно опроверг его Романов, — 98, по два с половиной в год. «Никто не хотел умирать» — шикарное же кино, согласитесь… оттуда, кстати, и появился на свет актер Адомайтис. Про театр, литературу, изобразительное искусство так и быть, не будем говорить в подробностях — все это расцвело именно при советской власти.
— С этим трудно спорить, — вежливо ответил Гришкявичус.
— Вот на этих фактах можно сделать упор в государственной пропаганде, — завершил свои рассуждения Романов, — а не на ошибках советской власти, которые давно осуждены на высшем уровне.
— Так может быть стоит слегка приоткрыть завесу тайны над этими ошибками? — с затаенной надеждой спросил Пятрас. — Это может расположить людей к властям, раз они прямо заявят об этих ошибках, значит будет гарантия неповторения их в будущем?
— Может быть, — буркнул Романов, — а может и не быть… я вам сейчас кратенько расскажу, что спрогнозировала наша ЭВМ на этот счет… ну если вывалить всю правду, приукрашенную враньем заинтересованных лиц, без этого же не обойдется, на всеобщее обозрение. Слушайте…
Примерно через десять минут обстоятельного рассказа Романова Гришкявичус сдался и сказал, что понимает всю ошибочность своего предложения.
— Однако, Григорий Васильевич, — продолжил он, — надстройка, конечно, дело важное, однако и о базисе не надо забывать — есть и пить каждый день надо в отличие от кинематографа…
— Я вас услышал, — ввернул Романов популярный оборот из будущего, которым злоупотребляла та самая девица из его сна. — Сейчас будет и базис, держитесь только крепче.
Литовец не совсем понял последнего предложения генсека, но на всякий случай ухватился за своё кресло.
— Итак, экономика, экономика и еще раз экономика, — уверенным голосом продолжил Романов, — наш компьютер из ИНЭУМа…
— Что-то, простите, из ИНЭУМа? — невольно перебил его Пятрас.
— Модное такое слово, — пояснил ему генсек, — в переводе с английского означает вычислитель — пока оно у нас не слишком распространено, но очень скоро про ЭВМ все забудут и начнут называть эти штуки компьютерами, помяните мое слово. Но мы отвлеклись — итак по поводу экономики наш компьютер сгенерировал два радикальных предложения. Первое — разрешение частного предпринимательства в нестратегических отраслях, второе — в Прибалтике и Калининградской области планируется открытие особой экономической зоны.
— Поясните пожалуйста насчет этой особой зоны, — попросил Гришкявичус, — слишком уж нехорошая история у этого слова «зона».
— Успокойтесь, Пятрас Петрович, — улыбнулся во весь рот Романов, — никакой колючей проволоки, охранников и сторожевых овчарок не ожидается. Льготный налоговый режим, специальные таможенные тарифы и возможность вкладывать прибыли в собственное развитие. На первом этапе задействованы будут главные прибалтийские порты — Светлогорск, Клайпеда, Лиепая, Рига, Таллин. Если все пойдёт по плану, подключим и остальные территории.
— Поясните, Григорий Васильевич, — попросил Пятрас, — уж очень тема новая.
