Заиграл бодренький маршик, мы с конферансье объявили о начале представления, которого народ давно ждал и вызвавшего огромный интерес. Потом к рингу выскочил Ящер, как хозяин клуба, кратко поведал о давно зревшей у него в мозгу идее и о том, что лавры Ивана Захаровича, пытающегося всячески благоустроить город, ему давно не дают покоя. Поэтому он решил немного развлечь город. И народ должен знать своих героев в лицо. В завершение Ящер также поблагодарил всех спонсоров, пожелавших выделить средства на организацию турнира, и обратил внимание публики на рекламные щиты, развешенные в зале.
После Ящера на сцене появился его адвокат, Зиновий Яковлевич, который объяснил, что проработал вопрос юридически, и всем участникам перед тем, как подняться на сцену, при множестве свидетелей будет предложено подписать вполне определенную бумагу. Он зачитал текст вслух. Если вкратце – участник идет на все добровольно, в здравом уме и трезвой памяти и ни к кому не имеет никаких претензий.
Народ встретил бумажку бурными продолжительными аплодисментами. Подозреваю, что хлопали поставившие на смертоубийство.
– Юль, ты не ошиблась? – подал голос Пашка, склонившись ко мне.
Признаться, меня уже стали одолевать сомнения… Я долго думала над этой темой. Даже если Ящер сам и не планировал никого прикончить, ему могли предложить организовать такое шоу и под эту лавочку… Он мог только догадываться… Предполагать.
Нет, все-таки – нет. На следующей неделе и еще через две запланированы аналогичные мероприятия. Если на последнем турнире… Да, тогда я буду готова поставить на смерть. Но не сегодня.
Я решила узнать мнение конферансье.
– Я вообще не делал ставок. Не знаю. Я, Юленька, в такие дела не лезу. Вы же сами, кажется, неоднократно упоминали в своих передачах и статьях одну мудрость последних лет: много будешь знать – не дадут состариться. Хотя я работаю в этом клубе, но часто… просто притворяюсь слепым и глухим. Жить, знаете ли, хочется долго и в добром здравии. Но нам пора объявлять первую пару.
И мы объявили. Владельцев двух заводов. Каждому перед сражением предоставлялось слово для устной рекламы своей продукции. По регламенту – три минуты, но разве можно уложиться в три минуты, рассказывая о себе, любимом? Надежды были только на зрителей, тщательно подготовившихся к шоу.
Когда из раздевалки появился первый участник в сопровождении четырех помощников, конферансье тихо застонал.
– Готовьтесь, Юленька. Этого не остановить никакими силами! Разве что пулей киллера.
– Вы его знаете?
– Из третьих рук. Он фамилию сменил. Был Трусов, теперь – Волков.
Волков начал выступление даже без микрофона, по мере следования к сцене. Голос у него – с таким полком на плацу командовать. Говорил непрерывно: и когда взбирался на ринг, и уже на сцене…
Мы с конферансье принялись за работу, то и дело вставляя реплики и напоминая о регламенте. Соперник Трусова-Волкова тем временем молча прошел к сцене, молча на нее взобрался, причем в сопровождении только одного помощника, и спокойно встал, скрестив руки на груди. А Трусов-Волков все болтал и болтал.
Не успела я подумать о том, где же гнилые овощи, тщательно собранные народом у овощных ларьков, как с балкона прилетело аж целых два помидора. Один бросок был просто идеален – помидор попал болтуну в рот, второй – в грудь, заляпав на майке слова «за правовое». В надписи читабельными остались только два слова: первое (я) и последнее (государство). Оригинально!
Пока первый участник отплевывался, второй сказал кратко:
– Я намерен показать себя делом. Слова – это слова, дело – это дело. Люди судят по делам.
И сбросил халат на руки помощнику.
К этому времени Волков уже отплевался, два помощника усиленно вытирали его: один – лицо, второй – тело. Болтун топал ногами, возмущался, грозил карами организаторам (а бумажку-то Зиновия Яковлевича он успел подмахнуть – ее протянули ему перед тем, как пустить его на сцену), требовал, чтобы правоохранительные органы немедленно нашли виновных на балконе и вывели нарушителей порядка из зала… Я ожидала следующей порции помидоров, но прилетел венок, подобно кольцу опустившийся участнику на шею. Видимо, большой спец по киданию колец на колышки бросил. Балуется в загородной резиденции крестного отца. У него там много развлечений, включая дрессированного медведя.
Волков на мгновение замолк. Тут же влезли мы с конферансье, предлагая наконец начать поединок – эфирное время не бесконечно. Передо мной был экран компьютера, где я могла читать сообщения, поступающие по Интернету – ведь все происходящее шло в прямом эфире. Все голоса были отданы за второго участника до начала поединка, поступило множество комментариев и предложений. Чаще всего встречалось такое – надеть на Волкова намордник. Я не преминула зачитать все это вслух. Девушка из сотрудниц клуба мгновенно нарисовалась на сцене с подносом, где лежало несколько намордников на выбор.
Болтун снова завопил, но до кого-то из помощников все-таки дошло, что таким образом он потеряет последние очки. Он заткнулся, к всеобщей радости, но от намордника отказался, как и от боксерских перчаток. Вскоре стало ясно, почему. В процессе схватки он мог только кусаться и царапаться. Правда, второй участник предоставил ему мало возможностей, быстро повалив на пол и оседлав. Но пока его не отправили в нокаут, Волков хорошенько поцарапал и два раза укусил молчаливого соперника.
Второй ушел с ринга победителем, Трусова-Волкова утащили помощники. Он успел крикнуть, что подаст в суд, только на кого – непонятно. Молчаливый владелец и директор завода ничего не сказал, только поднял сжатый кулак и потряс им над головой.
Далее схватка шла за схваткой. Мы с конферансье быстро сработались и понимали друг друга с полуслова и даже с полунамека. В зале активно трудились официанты и официантки, разносили напитки и еду. Ящер, как я поняла, получит большую прибыль только на этом. На балконах тоже были сделаны буфеты при переходе с одной стороны на другую – в углах. В общей сложности, четыре. В каждом было по три человека, и они в целом могли обслужить толпу. Там же находились ребята из секьюрити, они поддерживали относительный порядок, одновременно не мешая людям проявлять эмоции и бросаться помидорами. Почему-то помидоров было больше всего. Правда, встречались и арбузные корки, и яблоки. У сцены дежурили две девочки, мгновенно вытиравшие пол. «Черт побери» и гораздо более крепкие выражения произносили многие. Надо отдать должное Ящеру, организация шоу была продумана в деталях. Судя по реакции зрителей, народ был доволен, причем и сидевшие на самых дорогих местах, и те, кто оказался в последних рядах на балконе. По Интернету уже шли заявки на билеты на шоу в следующую субботу. Я, признаться, пока не знала, каким образом оно будет организовано.
Наконец прозвучал гонг – объявили перерыв. В перерыв планировалось направить народ в многочисленные буфеты в фойе. Ведь баров по углам второго этажа всем явно не хватало, да и народу со всех концов огромного зала требовалось пообщаться друг с другом, обсудить происходящее, получить деньги и сделать новые ставки.
Мы с Пашкой тоже рванули в народ, правда, в сопровождении двух ребят из секьюрити и двух присоединившихся к ним «мальчиков» Ивана Захаровича, посланных им специально для моей защиты. Мало ли кто из участников горит желанием продолжить мордобой, причем мечтает приложиться именно к моему лицу.
Андрюша с коллегой сами нашли меня.
– Ну, что скажете? – спросила у сотрудников органов. – Будут у Ящера проблемы?
– Вряд ли. Адвокат у него – хитрюга, грамотно бумажку составил. Ну и вообще…
К нам подгребло большое милицейское начальство, пожало мне руку и сообщило, что оно всегда любило бокс. По-моему, боксом тут и не пахло, но это роли не играло. Главное: Пашка заснял довольную красную рожу милицейского начальства, которое тут поили и кормили бесплатно.
Потом рядом нарисовался банкир, заявивший, что он не ошибся с выбором: на сей раз для разнообразия вложил деньги в двух участников, которые болтали меньше всего, а в результате заработали больше всего очков.
– Юленька, а вы не могли бы организовать мне встречу с Вячеславом Николаевичем? У меня есть к нему одно очень выгодное деловое предложение…
И банкир оставил визитку лично для меня и для Ящера, после чего растворился в толпе.
Подскочила наша главная, Виктория Семеновна, с тарелкой, полной бутербродов, и сунула нам с Пашкой по паре. Одновременно она разгоняла народ.
– Не видите, что ли? Люди работают, а их никто не кормит. Сами угощаетесь и не думаете, что журналистам тоже поесть надо, потом они вам ответят на все вопросы и вас снимут. Но вы-то и во время шоу поесть могли, а они нет.
Не успела Виктория Семеновна отойти, как народ, проникшийся нашим с Пашкой бедственным положением, потащил нам еду и питье. Еда почему-то доставалась мне, питье – Пашке. Я обратилась к народу с воззванием: оператору еще камеру надо в руках держать. Тогда народ где-то раздобыл две авоськи и сложил дары в них, предварительно завернув бутерброды и пирожные в салфетки и разместив их в одной, а всю выпивку – в другой.
