Рискнула! Мягко сказано. Но возможность секса отпадала — слишком многое между ними стояло.
— Придешь завтра встретить отца? — спросила она Гранта накануне возвращения Сэма.
— Он устанет и вряд ли захочет кого-нибудь видеть.
— Ты не просто гость, Грант, думаю, он будет рад видеть тебя. Разве ты не заметил, как он тебе благодарен?
— Пациенты всегда благодарны врачу, вылечившему их, но через пару дней все забывают, оказавшись дома.
— А как же я? — пролепетала она. Он нежно погладил ее живот.
— Я буду с тобой, Оливия, не беспокойся.
«Из-за ребенка, — расстроено подумала она, — а не из-за любви ко мне».
Неделя проходила, Грант регулярно звонил, интересуясь делами отца, но ни разу не заехал. Она не выдержала и позвонила ему сама:
— Ты избегаешь меня, Грант?
— Конечно же, нет, — спокойно ответил он.
— Тогда приходи в субботу на обед. Я скучаю по тебе.
— Отец будет с нами?
— Если только ты захочешь.
— Хочу и даже настаиваю.
Оливия не знала, радоваться ей или огорчаться.
Грант пришел рано и принес две бутылки безалкогольного шампанского.
— Это не совсем то, что пришлось бы тебе по вкусу, Сэм, но довольно приятно. Надо отметить твое выздоровление, — сказал он, передавая ему бокал. — За твое возвращение и новую жизнь.
— И за здорового внука, — добавил Сэм. — Не могу дождаться, когда он появится. Решил, как назовешь?
Грант рассмеялся.
— Не Сэм, если ты на это надеялся, и не Грант.
— Особенно, если это девочка, — с раздражением сказала Оливия, страшно ревнуя, их друг к другу, тем более что они не обращали на нее внимания. — Может, дадите и мне вставить словечко?
Мужчины виновато переглянулись.
— Грант, в январе ты попросил меня выйти за тебя замуж, но я не могла тогда дать тебе ответ. Ты, похоже, не собираешься повторять предложение, поэтому теперь я спрашиваю тебя: ты намерен дать мне свою фамилию и положение замужней дамы?
— Ну и ну, — только и сказал он, чуть не подавившись шампанским. — Ты застала меня врасплох, милая. Я не принес кольцо.
— Ничего, я приготовилась. — Она с победоносным видом покачала золотым кольцом перед его носом. — У меня сохранилось первое кольцо, и, если тебе все равно, я воспользуюсь им и во второй раз. Думаю, некоторые вещи стоит хранить, — произнесла она. — Так что скажешь, Грант Медисон?
— Оливия, дорогая, нужно кое-что уяснить.
— Например? — спросила она, чувствуя себя идиоткой. Она предложила ему свое сердце, и сейчас ей его вежливо вернут обратно.
— Ты всегда противилась браку. Что заставило тебя изменить свое мнение?
— Ты, — ответила она. — Я получала доказательства твоей заботы обо мне каждый день в последние двенадцать недель. Я хочу, чтобы наш ребенок с первого дня своей жизни знал, какой у него замечательный папа.
— Хм, — он послал озорной взгляд ее отцу. — И где ты предлагаешь жить?
— Мой дом очень удобный, в нем три спальни. И если ты согласен, что-либо принять от моего отца, то… никаких затруднений…
— Уф, — он покачал головой. — Боюсь, что это слишком!
Она была так разочарована его сомнениями, что даже чуть не заплакала.
— Значит, все твои рассуждения, что ты готов идти на мировую с отцом, — ложь? Стоило отцу пригласить тебя пожить в своем доме и дать понять, что он не держит больше на тебя зла, как ты в кусты?
— Я сказал это? — он повернулся в сторону ее отца, его брови были театрально вздернуты. — Сказал это, Сэм?
— Если хочешь знать мое мнение, у тебя особенно-то и не было возможности ничего сказать, — вклинился в разговор ее отец, поднимая свой бокал и разглядывая, как со дна стакана поднимаются пузырьки. — В основном говорила Оливия, и, по-моему, что-то совершенно не то. Пора бы тебе, братец, показать характер и ответить, как полагается.
— Ты прав, отец. — Он подошел к Оливии, взял из ее рук бокал и опустился перед ней на колени. — Милая, ты шла к своему предложению такими окольными путями, что даже Сэм встал на мою сторону. — Однако, учитывая то, что сейчас характер у тебя несколько поменялся и еще недель шесть останется довольно капризным, не обижаюсь на твои колкости и преклоняю перед тобой голову. Да, я женюсь на тебе, Оливия, но у меня уже есть жилье. В этом доме много пустующих комнат, не будет ли разумно для нас жить здесь?
Она, наверное, ослышалась.
— С отцом?
— Ну, я не собираюсь гнать хозяина и будущего деда. Мы оба хотим видеть тебя счастливой. В конце концов, мы цивилизованные люди, и каждый раз, когда наши мнения разойдутся, будем вести себя как джентльмены.
— Не сопротивляйся, Оливия, — вступил в беседу отец. — Когда настоящий мужчина принимает решение, женщины должны подчиняться.
— Так что скажешь, Лив? Папа прав? — Грант с нежностью взял ее руку.
— Я согласна с вами обоими. — Она заплакала, но это не были слезы горя. Просто она, беременная и до сих пор не уверенная в себе, стала слишком сентиментальной.
— Ты должен успокоить ее, Грант Медисон, — сказал Сэм. — Мы договаривались, что она не будет плакать.
— Ну, уж сейчас-то я ни при чем, — сказал тот. — Твоя дочь — единственная женщина на свете, для которой я не пожалею своей жизни.
И теперь Оливия верила, что это правда.
Свадьба состоялась через две недели, в ясный весенний день. Было тепло, цвели нарциссы. Оливия уже знала, что у нее будет девочка, и надела розовое платье с широкополой шляпой в тон, а к нему — букет кремовых роз. Грант, в светло-сером костюме, белой рубашке и галстуке, светился от счастья. Жаль, что медовый месяц нельзя было начать сейчас же.
Но больше всех был счастлив Сэм Уайтфилд: его дорогая дочь обрела наконец Любовь, Спокойствие и Мужчину своей жизни.
КОНЕЦ
Внимание!
Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам
