В день их свадьбы — той самой, проклятой — Данке дали подержать маленького Ильнура, а потом ей на руки взобралась Айша. Это был знак Даниялу, что его сын и дочка уже живут в этой хрупкой девочке, его жене, вот только он ничего не понял.
Дан думал о своих детях как об уже рожденных малышах. Он представлял, как они лежат вдвоем на белом больничном столе, заходятся в плаче и задыхаются, задыхаются, задыхаются... Точно так же, как сейчас задыхается предавший их отец.
Дан запустил руки в волосы и с силой сжал затылок. Он сойдет с ума когда-нибудь от всех этих мыслей и видений, и, наверное, для него это будет лучший исход. Внезапно от дома отделилась тень и шагнула к нему, молитвенно складывая руки.
— Даниял! Сынок!
— Аминат? — он удивленно выпрямился. Вот уж кого не думал встретить среди ночи. — Ты почему не спишь?
— Дан, — она горестно всхлипнула, — мне так жаль, Шамиль мне сказал. Но я хочу попросить тебя... Я знаю, я не могу называться твоей матерью, я так и не успела ею побыть, но поверь, в моем сердце ты на равных с моими дочерьми. Поэтому я прошу тебя, прошу как сына… — внезапно она рухнула на колени и заломила руки. — Помирись с Арисхановым, Даниял. Шамиль не верит, считает, что они договорились, а я чувствую, Зураб затаил обиду, и сильно затаил.
— Что ты делаешь, Аминат, — Дан бросился поднимать мачеху с колен, — вставай.
— Он уже разлучил Раяну со своим сыном, — продолжала та шептать, утирая слезы, — Гульнаре скоро рожать, а ее муж запретил мне к ней приходить. И Шамиль весь извелся с этими деньгами, я же вижу. Эти кредиты… Он сказал, дом придется продавать, а как же девочки? Им же замуж надо…
Она судорожно зарыдала, и Даниял осторожно приобнял ее за плечи.
— Успокойся, Аминат, иди к себе. Никто не будет продавать дом, мы все решим.
— Не говори Шамилю, он сердиться будет, — она схватила его за руку, — я его боюсь лишний раз попросить. Тяжело ему, но он не признается. А тебя прошу, ты хороший сын, Даниял. Ты нас не бросишь, я знаю.
Она порывисто прижала его руку к губам и быстро пошла обратно к дому. Дан молча смотрел ей вслед, потирая руку, на которой горела кожа. Аминат всегда казалась ему гордой и заносчивой, хотя надо отдать должное, с ним она всегда была приветлива. Но Дана не покидало чувство, что она ревнует отца к первой жене, да и у бабушки Мадины с ней не сложились отношения.
На браке отца с Аминат настоял дед, он хорошо принял невестку, дочь своего друга. А вот бабушка больше любила мать Данияла, может, еще поэтому у них не сложилось со второй невесткой?
Когда Дан вернулся в дом, отец уже закончил разговор. Он взглянул на сына, в его глазах явно читалось напряженное ожидание. Неужели они все так от него зависят? Это было очень неприятное, давящее чувство, и Дан не стал тянуть.
— Я подумал над твоими словами отец. Я готов жениться на Зареме, только у меня условие. Брак фиктивный, никакой свадьбы, как только все уладится, я ее отпущу.
Отец задумчиво пожевал губу.
— Она молоденькая девочка, Дан, нас не поймут, если не будет свадьбы. И кто знает, насколько все затянется…
— Я не тороплюсь, на мое решение это не повлияет. Если хотите свадьбу, делайте, но меня там не будет. Если не ошибаюсь, по нашим старым обычаям жених с невестой на свадьбе вообще встречаться не должны. И присутствие жениха на свадьбе не обязательно. Шаферы справятся без меня.
— Зураб не согласится, Дан…
— Значит, уговори его. Или ничего не говори, думай, как лучше. Но я не стану делать Зарему своей женой, у меня уже была жена, других не будет. И детей других не будет. Спокойной ночи, отец.
Дан прикрыл за собой дверь, а отец так и остался стоять, уперевшись в стол руками.
Если бы не Рустам, Даниял бы точно пропустил эту свадьбу. Они практически сразу вернулись в Швейцарию, работы было столько, что Дан оттягивал отлет до последнего и собирался ехать за невестой прямиком из аэропорта. Но друг сам позаботился о билетах, самолет прилетел очень рано, поэтому они успели вовремя.
В то утро было холодно, они встречали Дану с сестрой в это же время, он тогда секунды считал в ожидании самолета…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Даниял изо всех сил отгонял воспоминания, старался не впускать их в голову, но те упорно наползали, как грозовые тучи, и в какой-то момент он сдался. Преследовало и не отпускало чувство постоянного дежавю, при этом происходящее его абсолютно не трогало, как будто он был лишь сторонним наблюдателем.
Дан так и не спросил, о чем отец договорился с Зурабом, было достаточно того, что по всем его требованим был достигнут компромис. Даниял был у Арисхановых только один раз, но Зарему не видел, хотя пытался с ней встретиться, потому как считал своим долгом предупредить о фиктивности их брака. Но ее упорно прятали, и он махнул рукой. Разве это что-то изменит? Она такая же невольная участница этого фарса, ее точно никто не станет спрашивать.
По какому-то молчаливому согласию было ясно, что Рустам не должен быть шафером. Он уже был им однажды на настоящей свадьбе, а кто сейчас отыграет свои роли особого значения не имело.
В свадебном кортеже Дан ехал в машине Рустама, и казалось, они оба просто гости на чьем-то празднике. Смурные такие гости, скучные. Даже из машины не вышли, пока шаферы забирали невесту.
Как ни странно, отстраненность Данияла на собственной свадьбе все восприняли как норму. Возможно, считали, что после предыдущей попытки ему и в самом деле лучше не показываться на празднестве, но его не трогали.
Они с Рустамом весь вечер просидели в ресторане в отдельном кабинете в чисто мужской компании — это был один из компромисов, на который пошел Дан. Кто-то приходил-уходил, Даниял пил совсем немного, скорее, терпеливо ждал, когда гости нагуляются, и пора будет везти Зарему в дом Баграевых. Зато неожиданно набрался под завязку Рустам, а ведь у них с утра самолет. Придется в крайнем случае приводить его в чувство холодным душем.
Друг что-то промычал насчет брачной ночи и попытался ухватить Дана за грудки, но тот затолкал его на заднее сиденье внедорожника Мурата, и они вместе отвезли Демурова домой, пускай проспится. А потом Даниял поехал за Заремой.
Пришел как положено молодому мужу в спальню к молодой жене. Похоже, ее никто не подумал поставить в известность, что брачной ночи ни сегодня, ни в ближайшем будущем не предвидится. Зарема несмело сидела на краешке кровати, Дан отстраненно подумал, что она очень красива.
Еще полгода назад он бы совсем по-другому отнесся к своему супружескому праву, но теперь его не трогала ни красота девушки, ни ее свежесть, ни ее заинтересованный взгляд из-под порхающих ресниц.
Перед глазами стояла другая невеста, ему нужна была только она, без нее нормально дышать у него так и не получалось….
Даниял подошел к девушке и сел рядом. Потер уголки глаз — выспаться бы, но это уже в самолете.
— Зарема, — он скорее почувствовал, как она вздрогнула и напряглась, — наш брак нужен нашим семьям, поэтому мы здесь. Я не хотел, чтобы так вышло, прости. Ты помнишь Дану мою жену? Я люблю ее, поэтому у нас с тобой ничего не будет. Через несколько часов у меня самолет, я возвращаюсь в Цюрих, а ты остаешься здесь. Я обязуюсь полностью тебя обеспечивать, ты не будешь ни в чем нуждаться. Обещаю, при первой же возможности ты сможешь подать на развод, и я отпущу тебя на твоих условиях. Нас быстро разведут, если ты заявишь, что я пренебрегаю своими супружескими обязанностями.
— Но Дан… — его ненастоящая жена смотрела глазами, полными слез, — что о нас скажут?
— О нас? — удивился Дан. — А кто может что сказать? Это наши с тобой отношения и отношения наших семей. Твоему отцу нужны деньги Баграевых, у него проблемы, а нам нужны связи Арисхановых, у нас тоже проблемы. Теперь круг замкнулся, у всех все хорошо, кроме нас с тобой, но это никого не должно волновать, даже нас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он поднялся, на миг в душе что-то шевельнулось, когда Зарема всхлипнула и закрыла лицо руками. Дан коснулся ее плеча и постарался сказать как можно мягче:
