Закрепляя успех, я поделился с ним своими восторженными впечатлениями от Франкфурта-на-Майне, где на фасадах банковских небоскребов гигантские экраны демонстрируют красочные и продуманные рекламные видеоролики о банковских услугах, а «бегущие строки» знакомят прохожих с текущими биржевыми котировками… Вот, мол, какова международная практика «интерактива»!
Президент задумался, мечтательно глядя в окно.
На следующий день по техническим причинам «рухнул» транслирующий интернет-канал. Этот казус, мягко говоря, поставил под сомнение тезис о технологической мощи нашего банка.
Президент уступил…
…но не сдался. Если где-то на улице ваше внимание вдруг привлечет непонятная «бегущая строка» с какими-то кодами и цифрами, возможно, это будет означать, что президент нашего банка все же воплотил в жизнь очередной асимметричный ответ зарвавшимся конкурентам.
РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ!
Матвей Угрюмов:
Сидим мы, значит, у Андрея в кабинете. Чего делаем? Да болтаем просто! Есть у нас такая традиция… Храним ее даже после моей женитьбы. Иногда заезжаю к нему в банк под конец рабочего дня, а потом мы едем ко мне домой поужинать. Моя Юля классные пельмени делает, пальчики оближешь! Андрюша у нас ценит домашнюю пищу, сам-то все никак семьей не обзаведется… А? Ну да, к делу не относится. Просто объясняю, что чисто по-дружески сидели и вели неделовые разговоры. Значит, я ему рассказываю, как у нас дела на комбинате, про то, что меня главным инженером назначили, а он мне про свои банковские дела, которые, откровенно скажу, в сто раз скучнее, чем случаи из нашей производственной жизни… Хотите, расскажу? Нет? Ну ладно.
Только мы перешли к самой интересной дискуссии на тему «Женщины и их место в нашей личной жизни» (при моей-то жене об этом не поговоришь!), как в дверь постучали. Это оказалась Андреева помощница – Татьяна Феликсовна. Деликатно так подошла к нему и что-то на ухо прошептала. При этом одновременно умудряется вежливо мне улыбаться – мол, прошу прощения за эту конфиденциальность, долг службы и все такое… Мне-то что! Я привык. Прекрасно понимаю, что у вице-президентов банков бывают свои профессиональные тайны даже от друзей…
Ну, короче, отшептались они. То есть это Татьяна Феликсовна шептала, а Андрей говорил довольно внятно, но непонятно. Даже не говорил, а отдавал команды типа «Предупредите всех начальников отделов!», «Выясните детали!» или «Сообщите по факту!»… Нет, не по факсу, а по факту. «Сообщите по факту!» – эффектно, да? Он у нас со студенческих времен любил поручения раздавать… Даром, что старостой не был… Ладно-ладно, не буду отвлекаться.
Продолжаем разговор, но вижу, что Андрея что-то беспокоит. Встал даже и вышел на минуту. А мне-то что? Сижу себе спокойно. Главное, думаю, чтоб с ужином не сорвалось. Когда Андрей у нас дома, Юля заметно добреет и позволяет вполне легитимно распить бутылочку коньяка. Даже сама не отказывается. Андрей вообще у нас для всех женатых друзей вроде индульгенции, хотя это странно. Сам-то он далеко не образец целомудрия. Но женам друзей почему-то нравится…
Так вот. Возвращается он какой-то совсем озабоченный.
– Слушай, Матюша, – вдруг говорит, – а не хочешь посмотреть на наши новые торговые терминалы?
– А на кой? – спрашиваю. – Мне и своих терминалов на работе хватает. У нас на комбинате все тоже очень технологично. Щи лаптем не хлебаем…
Начинает он меня уговаривать. Было у них что-то типа серии 2000, а теперь 3000. Дилинг-шмилинг и прочая лабуда. В принципе у меня первое образование – экономическое, и с Андреем мы были однокурсники, но это было черт-те когда и уж точно про всякий там трейдинг я ничего не помню. Но я дал себя уговорить. Все-таки на кону – ужин с коньячком, незачем расстраивать друга, а с меня не убудет посмотреть на эти его драгоценные терминалы.
Вышли мы из его кабинета в «дилинг». Так они это называют. Большой зал с наэлектризованной атмосферой. Во всех смыслах. Полно компьютеров и нервных людей. Постоянные телефонные звонки и стук клавиш. Все время кто-то переругивается. Почему считается, что так лучше всего работать на финансовых рынках, не понимаю. Наверное, так проще скрывать свое безделье. Делаешь зверское лицо и болтаешь по телефону с подружкой. Никто и не поймет – подумают, важную сделку заключаешь…
Андрей предлагает:
– Пойдем к «валютному деску».
Я с готовностью улыбаюсь и киваю. Ради бога, пусть будет «валютный деск». На самом деле это всего-навсего четыре стола, объединенных в квадрат и заставленных тонкими мониторами и телефонами с наушниками. (Ха! Видели бы они наш автоматизированный комплекс управления вакуумной упаковкой в четверть машинного зала… Да ладно, чего там сравнивать – салаги они, эти банкиры со своими дилингами!) А сидел за этим самым четырехместным «деском» всего один парень без пиджака, в рубашке с засученными рукавами. Его гордое одиночество, судя по всему, Андрея очень беспокоило.
– Когда они вернутся? – очень недовольно спросил он у этого парня.
– Не знаю, – ответил тот. – Могут и не успеть.
На это Андрей ответил нехорошим словом, повторять не буду.
– А может, он просто не заметит? – сказал парень.
– Заметит – по закону подлости, – сказал Андрей.
Тут он, наконец, нас знакомит. Парень этот оказывается начальником валютного отдела, и зовут его Святослав. Только мы разговорились, как они оба посмотрели куда-то в сторону лифтов и сразу занервничали.
– Матюша, – внушительно говорит мне Андрей. – Посиди-ка здесь со Святославом и делай, что он говорит. Только руками ничего не трогай!
И убегает в сторону лифтов.
Я, чувствуя себя полным идиотом, сажусь за один из столов «валютного деска» рядом со Святославом. Святослав, бросая укромные взгляды поверх моей головы (наверное, все туда же – в сторону лифтов), начинает не по-детски загружать меня разнообразной информацией… Рейтер-шмейтер, Блюмберг-шмумберг. Вот, говорит, смотри на этот скрин технического анализа.
– Скрин, – спрашиваю, – это что?
– Это экран по-английски, – объясняет Святослав.
– А почему так бы и не сказать? – удивляюсь.
– А потому что не на все термины есть нормальный русский перевод, а перепрыгивать с английского на русский и обратно нет времени. – И вижу, что нервничает Святослав все больше.
– Хорошо, – говорю. – Со скрином мы разобрались. А вот что такое технический анализ?
Святослав не отвечает. На лице его застывает зверское выражение.
– А здесь у нас «валютный деск», – слышу я за спиной напряженный голос Андрея и оборачиваюсь.
Вот он, стоит, родимый. Но в составе какой-то делегации. Все выглядят очень серьезно и внушительно. По какому-то наитию я быстренько поворачиваюсь обратно к терминалам и с таким же зверским выражением на лице, как у Святослава, начинаю пялиться в этот самый скрин технического анализа…
Андрей Гардези:
Да, есть такая совершенно дурацкая привычка у президента нашего банка – периодически обходить свои владения. Вот возьмет и ни с того ни с сего отправится с визитом в какой-нибудь департамент. И все – абзац: на время высокого визита департамент выбит из нормального ритма работы. Что за самодурство…
Благодаря Татьяне Феликсовне я узнаю об этих экскурсиях заранее. На этот раз целью был именно мой департамент. Более того, президент направлялся к нам в сопровождении некоторых членов технологической комиссии банка, чтобы на месте убедиться в успешном переходе нашего трейдинга с версии программного обеспечения «Рейтер Дилинг 2000» на версию «Рейтер Дилинг 3000». Кто им подсказал идиотскую идею о том, что в успешности этого перехода, произошедшего, кстати, уже давным-давно, нужно убеждаться, я не знал. А главное – я не представлял себе, как они будут в этом самом успехе убеждаться?
Я бы не нервничал по этому поводу, если бы в последний момент не выяснилось, что валютный деск пуст на три четверти. Святослав отпустил своих сотрудников: а) «на обед», б) «на переговоры», в) «на биржу». Все три причины были даже на невооруженный взгляд несостоятельны, и, как я догадывался, на самом деле все отпросились по личным делам. Я обычно не придираюсь к трудовой дисциплине, если нет ущерба бизнесу, но именно сейчас я предугадывал многозначительные замечания высоких гостей: «Мы тратим столько средств на современную технику для департамента Гардези, а она даже толком не используется и простаивает…». Допускать столь вопиющую пустоту за валютным деском во время визита президента было политической ошибкой.
Ну не было у меня лишних сотрудников! У Кости на его деске по ценным бумагам тоже был некомплект, хотя и не такой устрашающий, как у Святослава. В отделе у Семена Попова была самая горячка с перетряской инвестиционных портфелей, отрывать его управляющих активами от текущей работы было рискованно… Аналитиков из отдела Валентина президент, как ни странно, знал в лицо. Сажать на деск и без того пугливых девочек из расчетного отдела было бы совсем опрометчиво. К тому же, откровенно говоря, я считал, что даже в случае нездорового интереса президента к валютному деску, всех прикроет опытный Святослав. Поэтому, усаживая к нему ни о чем не подозревающего Матвея, я полагал, что ничем особенно не рискую.
