Она была в голубом плаще, туго перетянутом пояском. Талия тонкая, того и гляди переломится. Ее светлые волосы развевались на ветру, когда, услышав призывный сигнал «Ланоса», она нерешительно сошла с крыльца.
– Садись, прекрасное создание, – предложил Таран, распахивая дверцу.
– Я Алена, – пролепетала девушка, осторожно забираясь в салон. – Вы меня не обидите?
Она пользовалась нежными духами, источающими еле уловимый аромат. Стоит закрыть глаза, и можно представить себя на весенней прогалине, усеянной ландышами.
– Я похож на бандита? – полюбопытствовал Таран.
– Похожи… – Алена спохватилась. – Ой, извините. Я не то хотела сказать.
– А что ты хотела сказать?
Девушка дернула плечами, потупившись.
Таран тронул «Ланос» с места так резко, что шины взвизгнули.
– Дорогу знаешь? – спросил он.
Настроение у него испортилось. Таран понял, что брать хитростью или силой это хрупкое создание он не способен, а на ухаживание не было ни времени, ни сил, ни желания.
– Сейчас нам по главной трассе на север, – сказала Алена, – а дальше вместе разбираться будем. Если я ничего не напутаю.
– Да уж не напутай, сделай милость.
– Я никогда не бывала в гостях у Люды. Мы вообще только сегодня познакомились. Полчаса назад.
– Быстро же вы спелись, – буркнул Таран, вспоминая рекомендацию Людмилы. Она утверждала, что они с Аленой закадычные подруги. Можно ли сойтись так близко за полчаса? Вряд ли. Что-то здесь было не то.
– Мы не спелись, – сказала Алена. – Просто у меня приключилась беда, и Людмила согласилась мне помочь. Она такая добрая…
– Официантка? Добрая? Впервые слышу.
– Между прочим, я тоже официантка. – Алена произнесла это с вызовом. – И если вас что-то не устраивает…
– Меня не устраивает, что ты мне выкаешь, – отрезал Таран. – Что за беда? Может, поделишься?
– Зачем? Все равно вы ничего изменить не сможете.
– Считай это моей прихотью. Клиент всегда прав. Ну-ка, выкладывай.
Поколебавшись, Алена заговорила. Выслушав ее, Таран притормозил возле перекрестка, где желтый глаз светофора ободряюще подмигивал ему в темноте.
– Показывай, как ехать в эту «Фортуну» сраную, – резко распорядился он.
– Ой, что вы! – испугалась Алена. – Я не хочу, чтобы вы из-за меня пострадали.
– С чего ты взяла, что я страдать собираюсь? Пусть другие страдают. Лица нерусской национальности.
Девушка принялась отнекиваться, но Таран умел настоять на своем. Когда Алена заявила, что «Фортуна», скорее всего, закрыта, он возразил:
– Там сейчас самый накал страстей. И Муслим или Рафик непременно торчат в зале, чтобы не упустить лавэ. Лучше бы они были там вдвоем.
– Тофик, а не Рафик, – машинально поправила девушка.
– Не вижу разницы, – сказал Таран. – По мне, так одинаково. На собачью кличку похоже. Тузик, бобик, цуцик. Но пусть будет Тофик, не возражаю.
– Что такое лавэ? – поинтересовалась Алена, выслушав его раздраженную тираду.
– Деньги, – перевел Таран.
– Да?
– Да. Ты не с луны, случайно, свалилась?
– Я ниоткуда не сваливалась. Вы все-таки, наверное, бандит, да?
– Тебе приходилось видеть бандитов?
– Я же рассказывала! – напомнила Алена.
– Про Муслима с Тофиком? – Таран фыркнул.
– Хотя бы про них. И вообще у нас в городе много разного народа живет.
– Сброда, ты хотела сказать?
Щеки Алены сделались пунцовыми.
– Извини… те… – прошептала она.
Таран разозлился. Может, эта девушка общается только с ангелами небесными? Но вряд ли они оплачивают ей ночные грехи. Тогда какого черта? Какое дело этой сестрице Аленушке до того, кто чем занимается? У нее приключилась беда, и она готова лечь в койку с первым встречным, чтобы заработать деньжат. Но разве она одна поставлена в безвыходное положение? Разве мало в мире людей, очутившихся на грани? Если бы Тарану не пришлось вершить правосудие вместо продажных ментов, он не попал бы в тюрьму, не встретился бы с Шестипалым, не пролил бы столько крови…
Если бы да кабы!
Но, как говорится, история не признает сослагательного наклонения. Жизнь тоже.
Покосившись на спутницу, Таран разжал плотно стиснутые губы:
– Тебе не за что извиняться. Пожалуй, ты попала в точку. Хотя я скорее полубандит, чем настоящий урка. И не считаю это своим призванием.
Алена тоже скосила взгляд:
– А какое у вас призвание?
– Во всяком случае, не сопли по лицу размазывать.
Это было произнесено нарочито грубо, но Алена неожиданно рассмеялась:
– Заметно. Ты где-нибудь после школы учился?
Один вопрос глупее другого! Ну и любопытная девица попалась Тарану! Что ей ответить? Соврать? Сказать правду?
– В университетах я учился, – буркнул Таран.
– В каких? – не унималась Алена.
– В разных. Сначала в армейском. Там меня учили, как правильно и быстро убивать.
– Кого?
– Любого, кто не угоден нашему государству, самому прогрессивному и демократическому государству в мире. – Таран, собравшись сплюнуть в окно, сдержался. – И я научился. Достиг вершин мастерства. Но когда позволил себе поступить по совести, государство вышвырнуло меня на помойку. Потому что военной машине нужны послушные винтики, а не своевольные.
– Я понимаю, – кивнула Алена.
– Ни хрена ты не понимаешь! Меня, профессионального вояку, отправили в мирную жизнь, к которой я плохо приспособлен. А когда в этой новой жизни я столкнулся с безнаказанными преступниками, во мне сработал инстинкт убийцы, и я расправился с ними по-своему. И началась у меня учеба в другом университете…
– В каком?
– В тюремном, душа моя, в тюремном. Но об этом распространяться я не собираюсь.
– Конечно. Не нужно мне было заводить этот разговор. Кажется, я вас расстроила.
– Какая наблюдательная! Прекрати выкать, – поморщился Таран, выискивая взглядом «Фортуну». – И хватит про мои университеты. Надоело.
Светящаяся вывеска появилась слева по борту. Проехав мимо, он притормозил и выключил двигатель.
– Вы… ты… У вас все наладится, – тихо произнесла Алена. – Ты хороший человек, хотя вынужден быть плохим. Я разбираюсь в людях.
– Ну да, я гуманист, – усмехнулся Таран. – Добряк, каких поискать. Правда, исключительно по отношению к тем людям, которые мне нравятся.
– А я вам нравлюсь?
Задав вопрос, Алена посмотрела Тарану в глаза. Он отвел взгляд, пожав плечами:
– Скорее да, чем нет. Особенно когда ты обращаешься ко мне на «ты». Или я кажусь тебе слишком старым?
– Вы… Ты не кажешься мне старым. Ты кажешься мне хорошим.
– Удивительное дело, но наши мнения полностью совпадают. – Таран открыл дверцу и поставил ногу на асфальт. – Сиди тихо, не высовывайся. Тебя происходящее абсолютно не касается. И вообще забудь о существовании Муслима и Тофика. Как будто их никогда не было и нет.
– Ты их убьешь? – ужаснулась Алена.
– Надо бы, но, как уже говорилось, я гуманист. Не такой великий, как Махатма Ганди, и все же людей без причины мочить не привык.
С этими словами Таран выбрался из машины и направился к заведению под названием «Фортуна». В переводе на русский это означало «удача». Но это не было гарантией того, что владельцам игрового зала должно было везти всегда и во всем.
* * *
Вопреки предположению Тарана, в заведении не наблюдалось большого скопления народа. Игроков было всего трое, но особого азарта они не проявляли. Сидели возле автоматов с пивными банками в руках, меланхолично дергая рычаги. Еще два парня расположились в темном углу, тихо обсуждая что-то за столом. При появлении Тарана все дружно посмотрели на него.
– А тут у вас не Лас-Вегас, – заметил он, медленно приближаясь к столу. – И не Монте-Карло.
– Ты играть пришел или языком болтать? – неприветливо спросил носатый парень, перед которым высилась горка металлических жетонов.
– Ни то, ни другое, – ответил Таран.
В зале царил полумрак. Освещали его лишь холодильные шкафы, набитые всевозможными напитками, да лихорадочно мигающие огоньки автоматов. Заунывная музыка, перемежаемая механическим перезвоном, подействовала на Тарана усыпляюще. «Да-ли-да, дай-да-ли-да-ааа, – тянул заморский певец. – Уй-да-да-дуй, дай-да-ли-да-аааа…» Что-то вроде того. В переводе необходимости не было. Знойный восточный мужчина пел про то, как полюбил красавицу. Для полного счастья ему не хватало энной суммы денег. Возможно, той самой тысячи долларов, которую азербайджанцы решили содрать с Алены.
– Кто из вас Муслим, а кто Тофик? – спросил Таран, демонстративно зевнув во весь рот.
– Оно тебя колышет? – осведомился один из парней. Второй выключил музыку и сгреб жетоны в ящик.
– Сам-то ты кто? – спросил он.
Интонация его не предвещала радушного приема. Да Таран на традиционное кавказское гостеприимство и не рассчитывал.
– Сам я человек, который ищет двух засранцев по имени Муслим и Тофик, – доброжелательно произнес он. – Теперь ваша очередь представиться.
