движение — «фри пуси»?
— И это новая откровенность? — сухо произнесла Нелли.
— Нет, это молодость, мам. Молодость, которая может совершать ошибки.
— Девочки… — сурово начала их матушка.
— Ты, конечно, можешь сердиться, — опередила Лера, — а вот Рома одобряет.
Рядом внезапно колыхнулась вода. Двойняшка стремительно придвинулась ко мне, коснувшись своим бедром моего, а ее ладошка без всяких прелюдий опустилась мне на пах и так ощутимо сжала.
— Очень твердо одобряет, — порочно ухмыльнулась эта паршивка.
— Ну что, мам, — едко поинтересовалась другая, — так далеко тоже пойдешь? Или все же возраст не позволяет?
Миг — и вода снова колыхнулась.
— Ладно, развлекайтесь, — отчеканила Нелли, поднимаясь. — По крайней мере, он вашего возраста.
Натянув лифчик, ни на кого не глядя, она быстро вылезла из ванны и скрылась за бамбуковым ограждением.
— Опытная какая, — фыркнула Женя, и обе паршивки дружно хохотнули.
— Что, — спросила Лера, все еще поглаживая мой пах, — с этим что-то будем делать?
— На фига, — отозвалась ее сестричка, натягивая трусы обратно. — Пранк удался.
Что это вообще было?.. Я перевел глаза с одной на другую, медленно приходя в себя. Хмыкнув, Лера убрала руку с моих плавок и отодвинулась.
— Нельзя так, — сказал я, чувствуя, как стало холодно в этой теплой ванне.
— Ну извини, — она лениво откинулась на бортик, — мы же тебе сразу сказали, это пранк. Зря размечтался.
— Да по отношению к вашей маме! Это было грубо.
— Ой, — с иронией протянула Женя, — не учи нас общаться с нашей мамой, и мы не пошлем тебя к твоей.
— И вообще, ты не Мишель, — добавила ее двойняшка, — чтобы много о себе думать!
— Ну так и вы, — парировал я, — не Катерина. Ни одна, ни другая, не даже обе вместе.
Они синхронно скорчились и переглянулись. Я так и видел безмолвный диалог в их глазах.
— Что, утопим? — без слов спросила одна.
— Утопим, — согласилась другая.
Нет, девочки, хватит с меня водных процедур. Бросив напоследок взгляд на их голые буфера, которые не заслужили того, чтобы я их приласкал, я вылез из ванны и пошел исправлять то, что эти паршивки тут натворили и невольным соучастником чего сделали меня. В конце концов, Нелли была хорошей женщиной и заслуживала куда лучшего обращения. Да и сиськи у нее круче, чем у дочерей.
Мысленно подбирая слова, я добрался до номера матери двойняшек, чтобы извиниться за то, что они устроили. Конечно, было бы логичнее, если бы извинялись они, но что взять с двух исчадий? Остановившись у двери, я уже собрался постучать, как вдруг услышал, что Нелли с той стороны активно жаловалась кому-то на жизнь.
— Да сколько можно уже! Что им надо-то? Веду себя с ними жестко — они начинают пакостить. Стараюсь помягче, так вообще издеваются!.. Трех мужиков за год из-за них потеряла! Да я при всем желании двумя своими сиськами не могу конкурировать с четырьмя их молодыми. Еще и смотрят на меня временам, как будто сожрать хотят…
— Девочкам, — раздался в ответ далекий голос моей матушки, явно поставленной на громкую связь, — просто не хватает твоего внимания.
— Тебе легко говорить: у тебя вон какой сын чудесный! А у меня две суч… дочки!..
— Зря ты думаешь, что с сыном легко. Вот звала его в гости на каникулы, так не поехал ко мне, не захотел знакомиться с моим новым партнером. Так что это нормально, что дети не принимают наш новый выбор. Попробуй провести с ними побольше времени и дай им побольше твоего внимания…
Отличный совет, мама. Почему ты так сама не поступаешь?
Нелли немного повздыхала в ответ, и подружки распрощались. Я тактично выждал пару мгновений, а затем наконец постучал. Дверь торопливо распахнулась, и на пороге оказалась зрелая красотка в отельном махровом халате, который, судя по глубокому декольте, был надет прямо на голое тело. Блин. Шикарно.
— Ой, Рома, — пробормотала она и запахнула вырез, хотя буквально четверть часа назад я и так видел все, — а я думала, девочки пришли, чтобы…
Однако вместо продолжения фразы Нелли просто махнула рукой.
— Хотел извиниться, — сказал я, поймав ее грустный взгляд, — за то, что они там устроили. Это было очень некрасиво с их стороны.
— Да за что извиняться, Ром, — собеседница отошла к зоне мини-бара и плеснула в стоявший там бокал уже откупоренного вина. — По сути все как есть сказали. Они молодые, а я уже старая. Отстала от жизни. Списана в тираж, — меланхолично добавила она и, сделав глоток, поморщилась от горечи.
— Совсем нет, — возразил я, — вы не такая.
— А они мне постоянно показывают, что именно такая, — в ответ раздался тяжелый вздох. — Словно подчеркивают, что удовольствия, которые доступны им, мне уже недоступны…
Чтобы не выносить этот разговор на весь отель, я зашел в номер и прикрыл дверь. Из окна открывался такой же дивный вид на горы, как и из моих окон, а комнату украшала такая же большая кровать, на которой красотка спала совсем одна, что только усугубляло ее горечь. К счастью, вещей дочерей в номере не обнаружилось — видимо, чтобы хотя бы ночами два поколения могли друг от друга отдохнуть.
— … намекают, что старею, — взбалтывая вино в руке, продолжала Нелли, — что все ближе к смерти, ближе к могиле. И что многие дороги для меня уже закрыты…
— Ну что вы, — сказал я, не зная, как бы повежливее выразить, что ее дочери просто засранки.
Думать мешал и ее халат, вырез которого медленно расползался в разные стороны, все больше открывая великолепную
