– Что?
– Мерзкий старикашка! Он и на Тобо пытался произвести впечатление, упирая на то, что он библиотекарь. – На большинство таглианцев это и в самом деле произвело бы впечатление. Умение читать воспринимается здесь почти как колдовство. – Своего товарища он называл Адо. Ты говорила нам…
Одноглазый буквально взревел:
– Малышка разбивает буквально все сердца! Проклятие, я готов отдать что угодно, лишь бы присутствовать при том, как старый дурак засунет руку ей в штаны и не обнаружит там того, что ищет.
Я была смущена. А ведь мне казалось, что ничто не может смутить меня с тех пор, как дядя Рафи засунул руку мне под сари и таки обнаружил там то, что искал.
Проклятый старый дурак, Сантараксита! Зачем он все усложняет?
– Хватит об этом! – взорвалась Сари. – На завтра назначено заседание Тайного Совета. Думаю, можно использовать его, чтобы добраться до Гокхейла. Но со мной должны пойти Сава и Шикхандини.
– Зачем? – спросила я.
В мои планы не входило снова показываться во Дворце.
– Отличная мысль! – Одноглазый был в восторге. – Тебя не будет завтра в библиотеке, этот старый козел начнет тосковать, скулить и захочет выяснить, что случилось. А вдруг тут есть его вина? Пусть даже ему кажется, что ты никак не могла узнать о том, что он выслеживал тебя до дома. Он у тебя на крючке, Малышка. Все, что тебе нужно, это вытащить его…
– Я же сказала…– попыталась унять его Сари.
– Подожди минутку, – прервала я ее. – В его словах что-то есть. А что, если мне воспользоваться ситуацией, подловить Сантаракситу и под этим соусом добиться, чтобы он сделал для меня перевод? Можно даже присовокупить его к нашей коллекции. Вряд ли у него большая семья. Интересно было бы посмотреть, сколько времени пройдет, прежде чем люди зададутся вопросом, куда он подевался.
– У-у-у какая ты нехорошая, Малышка, – сказал Одноглазый. – Очень, очень нехорошая.
– Наконец-то до тебя дошло, Одноглазый.
– Что с Гокхейлом? – спросила Сари.
– Зачем тебе нужны и я, и Тобо?
– Тобо позаботится о том, чтобы у него начался зуд в одном месте и возникла потребность отправиться город на поиски приключений. Ты прикроешь нас. На всякий случай Тобо возьмет с собой флейту. – Флейта Тобо на самом деле была уменьшенной копией бамбуковой трубки, оголяющей огненными шарами.
– Как только мы окажемся внутри, он отдаст ее тебе. – Каждый раз, сопровождая мать во Дворец, Тобо брал с собой эту флейту. Как сказала Сари, на всякий случай. – И еще я хочу, чтобы Джауль Барунданди не забыл о твоем существовании, потому что мне не обойтись без тебя при захвате Радиши. Гоблин, ты можешь что-нибудь сделать с моим Чангешей?
Никто в целом мире не осмелился бы вот так прямо требовать чего-то от маленького колдуна. Но Сари есть Сари. Ей все достается даром.
Я встала, собираясь уйти. У меня были и другие заботы.
– Можно я покажу твои Летописи Мургену? – спросил Тобо. – Он хочет прочесть их.
– Вы с ними ладите теперь?
– Мне кажется, да.
– Хорошо. Пусть посмотрит. Скажи только, чтобы не слишком меня критиковал. Если не послушается, я больше шагу не шагну, чтобы вытащить его.
27
Мой устойчивый интерес к Нарайану, похоже, совершенно сбивал его с толку. Не думаю, чтобы он помнил меня. Но теперь он знал, что тот молодой человек по имени Дрема, с которым он сталкивался когда-то давным-давно, на самом деле оказался женщиной.
– У тебя было время подумать. Ну как, решил, будешь нам помогать или нет?
Он взглянул на меня с откровенной злостью, но – и это очень чувствовалось – без личной ненависти. Я представляла собой просто досадное препятствие на пути неизбежного триумфа его богини. Сознание Сингха вернулось в свою привычную колею.
– Ладно. Тогда до завтра. Твой сын Аридата уже в пути. Вскоре он сможет посетить тебя. За Дочерью Ночи наблюдал охранник.
– Что ты здесь делаешь, Кендо?
– Не спускаю глаз…
– Уходи. И не возвращайся обратно. И всем передай – никто не должен охранять Дочь Ночи. Она слишком опасна. Чтобы никто даже не приближался к ней, пока я или Сари не скажем. И даже тогда этого нельзя делать в одиночку.
– Она не кажется…
– Еще бы она казалась! Иди отсюда. – Я подошла к клетке. – Сколько времени понадобится твоей богине, чтобы создать подходящие условия для появления на свет второй такой же, как ты? Если я надумаю убить тебя?
Девушка медленно подняла на меня взгляд. В нем ощущалась такая мощь, что я едва не съежилась от страха, но удержалась. Наверно, нужно увеличить дозу опиума.
– Поразмышляй над тем, какую ценность ты для нее представляешь. И над тем, что в моих силах уничтожить тебя.
Возникло ощущение, точно меня сдувает. Судя по эпическим повествованиям, такие вещи умели делать дэвы и боги низшего разряда.
Она не отрывала от меня пристального взгляда. Да, Гоблину и Одноглазому непременно нужно будет лично встретиться с Кендо, чтобы удостовериться, что она уже не подчинила его себе.
– Думаю, без тебя никогда не наступит Година Черепов. Ты еще и жива-то лишь потому, что мне нужно кое-что от Нарайана, который любит тебя, как отец. – Сингх и был ей отцом – во всех практических вопросах. Ворчун оказался лишен этой возможности – такова была его злая Судьба. Или, точнее, такова была воля Кины. – Веди себя хорошо, дорогая.
Я ушла. Мне нужно было еще почитать. И кое-что записать, если представится возможность. Мои дни были до отказа забиты делами, и слишком часто все складывалось не так, как планировалось. Я решала что-то сделать, а потом забывала об этом. Говорила другим, что надо что-то сделать, а потом тоже забывала об этом. Временами я просто мечтала о том времени, когда успех – или сокрушительная неудача – заставит нас покинуть город. Тогда бы я смогла затаиться там, где никто меня не знает, и просто побездельничать несколько месяцев.
Или всю оставшуюся жизнь, если захочу.
Мне было ясно, почему каждый год все новые наши братья отступались и уходили прочь. Оставалось лишь надеяться, что несколько громких дел, и они вернутся обратно.
Я внимательно просмотрела страницы, которые принесла Сари, но переводить было трудно; то, о чем там говорилось, не вдохновляло, и я быстро устала. Внимание рассеялось. Я задумалась о господине Сантараксите. Я задумалась о том, что мне предстояло вернуться во Дворец, но на этот раз с оружием. Я задумалась о том, что Душелов будет делать теперь, когда она узнала, что это мы ускользнули от нее в Саду Воров. Я задумалась о том, что такое старость и одиночество; подозреваю, что именно страх перед тем и другим заставляет многих наших братьев держаться Отряда, что бы ни случилось. Ведь другой семьи у них нет.
Как и у меня.
Я не буду оглядываться назад. У меня хватит сил. Буду держать себя в руках и упорно идти вперед. Одержу победу над собой и справлюсь с любой бедой.
Я уснула, перечитывая свои собственные воспоминания о том, что Мурген рассказывал о приключениях Отряда на Сияющей равнине. Мне снились создания, с которыми он там сталкивался. Кем они были? Мифическими ракшасами и Нагами? Какое отношение они имели к Теням или к людям, которые создали Тени из незадачливых пленников?
28
Не нравится мне все это, – сказала я Сари, когда все мы – она, я и Тобо – отправились в свой неблизкий путь. – Ты уверена, что Теней на улицах нет?
– Не суетись, Дрема. Ты ведешь себя прямо как старуха. На улицах все спокойно. Единственные монстры, которых мы там можем встретить, – люди. Но с ними мы уж как-нибудь справимся. И во Дворце с нами все будет в порядке, если только ты как следует войдешь в образ. С Тобо тоже ничего не случится, пока он не забывает, что на самом деле он вовсе не Шикхандини, и ему нечего переживать, как бы его мать не потеряла работу. Не так страшен черт, как его малюют. Точнее, как он сам себя малюет. Это я о Джауле Барунданди, который из кожи вон лезет, стараясь, чтобы подчиненные дрожали перед ним, хотя на самом деле он не так уж плох. У таких людей в природе заложено – отвечать на все «нет». Но это вовсе не значит, что меня могут из-за любого пустяка выгнать оттуда. Есть и другие, кто заметил, как я работаю. К примеру, жена Барунданди. Теперь давай, Дрема, соберись и хорошенько войди в образ. Тобо, и ты тоже. Ты в особенности. За Дрему я не беспокоюсь. Уверена, у нее все получится, если она как следует сосредоточится.
Тобо был одет как молоденькая девушка, дочь Минх Сабредил. Я очень надеялась, что наше возвращение домой останется незамеченным Гоблином и Одноглазым, иначе они поиздеваются над ним вволю. Сари постаралась, применив все свое женское искусство, и Тобо выглядел исключительно привлекательно.
Джауль Барунданди был с этим вполне согласен. Выкликая работников, он первой назвал Минх Сабредил; о бедной Саве он, естественно, в этот момент думал меньше всего.
Сава изо всех сил старалась, чтобы ее лицо не выражало ничего, когда позднее нас перехватила жена Барунданди Нарита. Одного ее взгляда на Шики было более чем достаточно. Отныне все члены семьи Минх Сабредил будут работать только с Наритой и никак не иначе.
