мощи и одному из богатейших в мире резервов природных богатств». На ее долю приходится 27 % мировых запасов природного газа и нефти. Соединенным Штатам она поставляет 30 % импортируемой ими сырой нефти. Саудовская Аравия инвестировала в США 49 млрд, долларов (в том числе 10 млрд, долларов в долгосрочных казначейских обязательствах). В 1977–1978 гг. она истратила 10 млрд, долларов на закупку военного снаряжения, главным образом в Соединенных Штатах. Тридцать тысяч американских граждан (в том числе четыре тысячи военных) занимают в Саудовской Аравии важнейшие посты в государственных учреждениях[81]. В последние годы сближение между Эр-Риядом и Вашингтоном нашло конкретное воплощение в секретном соглашении, обеспечивающем США огромный приток капиталов, а именно 50 % всех ежегодных дополнительных поступлений Саудовской Аравии от нефти (что в 1976 году составило 17.2 млрд, долларов) и 87 % имеющихся в стране свободных капиталов из расчета 5–7 % годовых, которые в обязательном порядке должны использоваться на закупку товаров американского производства. В обмен США обязались обеспечивать Саудовской Аравии технологическую, военную, политическую и дипломатическую помощь.
Коль скоро зашла речь о тех, кому в действительности нефтяной кризис пошел на пользу (и в таком случае о США, банках и транснациональных корпорациях не говорить нельзя), то непременно следует упомянуть о двух персонажах, политические биографии которых заслуживают достойного места на страницах этой книги.
Это братья Рокфеллеры, представляющие две тенденции в «мировом суперправительстве»: Дэвид Рокфеллер — председатель Трехсторонней комиссии и Нельсон Рокфеллер — активнейший член Бильдербергского клуба[82]. Они вместе с другими членами семейства возглавляют экономическую империю, располагающую капиталом примерно в 2 млрд, долларов. Именно их банки — «Фёрст нэшнл бэнк оф Чикаго» и «Чейз Манхэттен бэнк»[83] — используются Саудовской Аравией, которая вкладывает в них свои нефтедоллары. Рокфеллеры участвуют в трех из семи нефтяных компаний, основавших Картель: «Экссон», «Мобил ойл» и «Соушл»[84]. Правда, председатель Трехсторонней комиссии Дэвид Рокфеллер уверяет, что «участие в капитале указанных компаний минимально: всего 2 %, 1,75 и 2 %». Однако достаточно бросить беглый взгляд на стоящие за этими процентами абсолютные цифры, чтобы убедиться в том, что Рокфеллеры немало погрели руки на нефтяном кризисе.
Активы всех трех компаний достигают 38 859 163 000 долларов… На их долю приходится 18,7 % всей нефтедобычи в США и 29,9 %-на Ближнем Востоке, 30,5 % добычи стран — членов ОПЕК и 28,5 % всего мирового производства нефти[85]…
Эти «несчастные» компании, где «еще более несчастные» Рокфеллеры через свои заграничные филиалы имеют некоторые доходы, ухитрились в 1971 году утаить от налогообложения следующие суммы[86]:
«Экссон» — 3,7 млрд, долларов;
«Мобил ойл» — 1,344 млрд, долларов;
«Соушл» — 941 млн. долларов.
Только на нефти и нефтепродуктах Рокфеллеры заработали в 1971 году такую «мелочь», как 598 млн. долларов!
Вот почему — и чему удивляться?! — в 1972 году в порядке признательности за приостановку действия антитрестовского законодательства нефтяные монополии щедро финансировали предвыборную кампанию президента Никсона[87].
Какой вывод из этого следует? Стоит ли продолжать верить в заговор нефтедобывающих стран, организовавших нефтяной кризис, и можно ли по-прежнему видеть в Западе жертву этого кризиса?
Если бы в результате закулисных маневров западных компаний и правительств справедливые требования стран-производителей о контроле над их собственным национальным достоянием не были извращены, если бы не были вовлечены интересы американского империализма и, наконец, если бы вместо непримиримости в отношении стран, обладающих сырьевыми ресурсами, было бы проявлено больше понимания к их нуждам, а странам «третьего мира» была бы оказана помощь, то никакого кризиса не возникло бы.
И пусть иные политические деятели и иные органы печати больше не говорят о «некоем новом Картеле», который якобы виновен во всех бедах Запада[88]!
Большие сомнения вызывает порядочность тех, кто пытается утверждать, будто ОПЕК, являющаяся «чужеродным картелем», препятствует установлению нормальных цен на мировом рынке в условиях свободной конкуренции… «Она несет ответственность за рост цен на энергетическое сырье, лежащий в основе забастовочного движения и подрывающий наш бюджет… а это создает угрозу для безопасности нашей страны и безопасности наших союзников[89]».
В самом деле, почему бы ОПЕК действительно не выступать в качестве своего рода картеля? (Кстати, автор этих высказываний, президент Дж. Картер, ничего не имеет против существования американского Картеля!) ОПЕК не имеет возможности манипулировать ценами, поскольку не контролирует рынки, которые по-прежнему находятся в руках подлинного картеля — Консорциума. Большинству стран-экспортеров даже неизвестно, куда направляется их сырая нефть, поскольку посреднические компании держат это в тайне. ОПЕК также не осуществляет контроля над добычей нефти в странах-участницах. Более того, следует напомнить, что на совещании ОПЕК в Алжире было специально принято решение выполнить все международные обязательства по поставкам, «даже если это не будет совпадать с намерениями какой-либо из стран-участниц»…
Говоря о «нефтяном кризисе», нельзя не остановиться на методах, к которым прибегают для защиты своих интересов нефтяные компании, пользуясь содействием правящих политических партий. Примером в этом отношении может служить Италия.
В ноябре — декабре 1973 года в Италии разразился, как писали тогда итальянские журналисты, «нефтяной скандал». Начался он с того, что некоторые оптовики перестали поставлять бензин, мазут и другие нефтепродукты учебным заведениям, госпиталям и различным общественным учреждениям под тем предлогом, что эти материалы у них на складах отсутствуют. Несложное расследование показало, что склады переполнены. Оптовики хотели искусственно взвинтить цены, ограничив продажу бензина и пр. И произошло это, что характерно, в самый разгар нефтяного кризиса…
Группа следователей из тех, кого окрестили «крепкими парнями», продолжала расследование. Они обнаружили, что за этим «досадным недоразумением скрывалось кое-что посерьезнее…». И действительно, из дальнейшего расследования выяснилось, что еще в 1967 году, вскоре после израильско-арабской войны (июнь 1967 года), обосновавшиеся в Италии нефтяные компании, ссылаясь на удорожание стоимости перевозок, прибегли к угрозе прекратить снабжение. Уже 2 октября того же года итальянское правительство, которое в то время возглавлял Альдо Моро, разрешило министру промышленности Андреотти распространить на все морские перевозки нефти надбавку к цене, которая ранее допускалась лишь для танкеров, огибавших мыс Доброй Надежды. При этом сумма «компенсации» составила… 100 млрд. лир.
В ходе расследования на основании улик, содержащихся во многих документах Итальянского нефтяного союза (УПИ)[90], было установлено, что в обмен на правительственные субсидии руководство УПИ и некоторых нефтяных монополий выделяло 5 % из общей суммы доходов на «политические вознаграждения». Таким образом, 5 млрд, лир из той «компенсации», которую правительство выплатило нефтяным монополиям, обложив потребителей чрезвычайным налогом, ряд политических деятелей и партий положили себе в карман.
28 марта 1968 года правительство Альдо Моро сделало нефтяным монополиям еще один подарок, отсрочив на три месяца уплату
