Мы отдыхали. Впрочем, отдых не удался уже в первый день. Волощенко, еще недавно мечтавший поспать этак часиков тридцать, проснулся, как всегда, на рассвете.
- Интересно, - удивился он, протирая глаза, - почему-то не спится. Ладно, днем отосплюсь. Меня всегда днем тянет ко сну...
Панас к этому времени тоже проснулся, но сделал вид, что его разбудил Волощенко. Возмутился:
- Голос у тебя какой-то ненормальный! Ты своим шепотом мертвого разбудишь...
Но и днем почему-то никому из нас не захотелось прилечь. Побродили по городку - ничего интересного. И как-то само собой получилось, что мы забрели на аэродром. Механики возились во внутренностях моторов, латали пробоины, закрашивали заплаты. Помочь им? А почему бы и не помочь: время, по крайней мере, будет идти быстрее.
С трудом уломали механиков.
- В конце концов, вам приказали отдыхать! - сердился Хуан.
Уговорили испанцев с условием, что работать будем только до обеда.
После обеда день показался нестерпимо длинным.
- Сколько времени мы пробудем здесь? - уныло спросил вечером Бутрым, но никто не ответил на его вопрос. Ясно - пока не вызовут обратно в Мадрид. Засыпали недовольные.
Утром нас разбудил шум - приехали испанские летчики. Человек десять. Они вошли в нашу комнату и смущенно остановились у порога: думали, что мы спим.
- Откуда?
Из группы испанцев выступил стройный, красивый парень с вьющимися волосами.
- Клавдий, - отрекомендовался он. - Вот письмо из штаба.
Прочитываю письмо. Штаб предлагает нам дня три-четыре потренировать группу испанцев. Они только что окончили специальную программу обучения в летной школе. Это новое пополнение для республиканской авиации. Штаб дает молодым летчикам очень лестные оценки: почти все они добровольцы из рабочей и студенческой молодежи, мужественны, храбры, преданы республике.
- Ну что ж, - принимаю решение, - на аэродром!
По пути знакомимся. Пылко жестикулируя, испанцы говорят о том, как им не терпится скорее идти в бой.
С удовольствием принимаемся за полеты. Вначале объясняем летчикам смысл различных тактических приемов, затем демонстрируем эти приемы в воздухе. После чего испанцы сами отрабатывают элементы одиночного и группового боя. Мы же только поправляем их, указываем на ошибки.
С утра до вечера на аэродроме гудят моторы. Каждый из нас взял под свою опеку одного испанца. Мой ученик - Клавдий. Он мне понравился с первого взгляда и, чем больше я узнаю его, тем сильнее укрепляюсь в своем первоначальном впечатлении.
- Пришлось покинуть университет, - рассказывает он мне. - Хотя я уже учился на третьем курсе.
- Жалеете об этом?
Он удивленно смотрит на меня.
- Камарада Борес! Как вы можете говорить это? Что такое Клавдий и что такое республика? Клавдий - только Клавдий, а республика - это народ, это свобода и счастье народа! Вот победим - и я вновь вернусь в университетские аудитории. А пока будем учиться в свободное время! - И он хлопает рукой по оттопыренному карману летной куртки - в этом кармане у него всегда лежит какая-нибудь книжка.
Довольно скоро обнаруживается, что Клавдий в свободные часы занимается и другим делом - пишет стихи. Вечером испанцы спрашивают его:
- Написал?
Не в пример большинству начинающих стихотворцев, он не смущается:
- Написал.
- Прочти, прочти, Клавдий!
Испанцам нравятся стихи, они слушают их внимательно, раздается восхищенное "буэно!" ("хорошо!").
Стих Клавдия точен и прост. Вслушиваясь в его строки, я с удивлением отмечаю, что в поэтический ритм каким-то чудом уложились советы, которые мы давали летчикам во время полетов: "Не горячитесь! Храбрость без выдержки может привести к глупостям. Учитесь владеть собой. В любом, самом горячем бою трезво оценивайте обстановку".
- Придется стихи Клавдия взять на вооружение! - смеется Панас.
Но вот учеба испанских летчиков подходит к концу, и мне передают телеграмму.
- "Командиру эскадрильи Смирнову, - читает телеграфист. - Вашей эскадрилье сегодня же вылететь в район прежнего базирования. Командование эскадрильей возлагаем на Бутрыма. Вам надлежит остаться с эскадрильей испанских летчиков вплоть до особого распоряжения. Ждите телефонного разговора с командующим..."
Что бы это могло значить? Бегу к Бутрыму.
- Сегодня же вылетать? - спрашивает он меня.
- Ну конечно.
- А ты остаешься?
- Остаюсь.
С нетерпением жду звонка. Проходит час. Наконец-то слышу знакомый голос командующего истребительной группой Птухина:
- Я вызвал вас, товарищ Смирнов, чтобы поговорить с вами об одном важном деле. Прежде всего командование благодарит ваших летчиков, которые помогли нам подготовить новую республиканскую эскадрилью. Это значительное подкрепление и знаете, куда мы думаем направить его? В Астурию.
- Понимаю. В Астурии, говорят, тяжело?
- Очень. Особенно в воздухе. Сейчас мы имеем там только две республиканские эскадрильи, и то неполного состава. Вот уже несколько месяцев они ведут изнурительную, неравную борьбу, так как в численном отношении противник превосходит их чуть ли не в десять раз. Вы должны им помочь. Мы хотим назначить вас командиром новой эскадрильи испанских летчиков. Той самой, которую вы обучали...
Выхожу из аппаратной в некотором смятении. Возле самолета стоит Клавдий.
- Мы отправляемся в Астурию, - говорю ему.
- И вы? - живо спрашивает Клавдий.
- Да. Я назначен командиром вашей эскадрильи.
Мгновение Клавдий смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
- Компаньерос! Компаньерос! - кричит он. - Скорее ко мне! Вы слышали новость?
...Друзья улетели в Мадрид, а я остался. И снова во весь рост встают новые задачи, новые дела. Когда к ним еще только приступаешь, они всегда кажутся очень сложными и трудными. Сумею ли я хорошо управлять эскадрильей, состоящей только из испанцев? Найду ли я с ними тот общий язык, когда люди понимают друг друга с полуслова, с одного взгляда? Сможем ли мы, небольшая группа истребителей, к тому же молодых летчиков, успешно противостоять опытному и сильному врагу? Что если нас расколют в первых же боях?.. Нужно бы еще подучить молодых летчиков, нужно еще раз проверить их настроение, испытать силу их духа.
Но мы скованы узкими рамками времени, вылетать надо по возможности скорее. Кроме того, уже ближайшая задача, стоящая перед эскадрильей, требует особого внимания. Предстоит перелететь на северное побережье Испании. А это не так просто. До Сантандера от Алкала - триста сорок километров. А что если фашисты вынудят нас вступить в бой? Как избежать возможного боя?
Ответ один: лететь на предельно большой высоте. Только высота в какой-то мере может гарантировать от встречи с противником. Во всяком случае, если враг даже заметит появление нашей эскадрильи, он не успеет нагнать нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
