Энни усмехнулась.
— Я не сказала, что способна на чудеса. Оливер напоминает мне золотого ягуара на этом плакате, сочетание дикости и ума. Но я посмотрю, что смогу с ним сделать.
— Желаю удачи.
— Спасибо.
— Он так чертовски упрям, — вздохнула Вэл.
— Он очень заинтересован в том, чтобы властвовать над людьми, — объяснила Энни. — Легко понять, почему это произошло. Только благодаря силе воли и невероятному самообладанию он смог сохранить семью и воссоздать состояние Рейнов.
— Полагаю, что так, но, с другой стороны, наши деньги создают нам слишком много проблем.
— Это я знаю. — Энни украдкой взглянула на часы.
— Я понимаю, что ты торопишься. — Вэлери вернулась за стол и села. — Постараюсь быть краткой и понятной. Я попросила тебя прийти сюда сегодня, потому что хочу знать, не рассказывал ли тебе Оливер о нашем с ним споре.
— Почему это интересует тебя?
Пальцы Вэлери сжались в кулак.
— Мне необходимо знать, могу ли я каким-то образом достучаться до него, заставить его прислушаться к голосу разума. Оливер вообще что-нибудь говорил?
Энни осторожно подбирала слова.
— Не так уж много. Только то, что ему не нравится мужчина, с которым ты сейчас встречаешься.
— Он даже незнаком с Карсоном, — процедила Вэлери сквозь зубы. — Он с ним никогда не встречался. Оливер ненавидит отца Карсона за то, что произошло много лет назад. Это вражда, которая не имеет никакого отношения ни к Карсону, ни ко мне. Но Оливер не может воспринимать Карсона отдельно от его отца.
— Понимаю.
Вэлери взглянула на нее.
— Я обычно поступала так, как требовал от меня Оливер. Мы все это делали. Если быть до конца честной, в большинстве случаев он прав. Но не в случае с Карсоном.
— Как ты познакомилась с Карсоном?
— Он преподает историю искусств в университете. Я консультировалась с ним по поводу нескольких выставок. Мы ближе узнали друг друга. Его семья традиционно поддерживает искусство. — Вэлери постукивала розово-лиловым ногтем по столу. — Собственно говоря, в пятницу вечером мистер и миссис Шор проводят свой ежегодный бенефис искусств.
Энни кивнула, не совсем понимая, чего от нее ждут.
— Я в курсе.
— И я буду там. — Девушка подняла подбородок. — Карсон пригласил меня быть его гостьей.
Энни вздрогнула.
— Ох!
Вэлери мрачно кивнула.
— Ты права, Оливер будет в ярости, когда узнает.
— Может быть, и нет. — Энни попыталась взглянуть на ситуацию с оптимизмом. — Ведь присутствие на мероприятиях, где делаются пожертвования музеям, — необходимая часть твоей работы, разве нет?
— С одной стороны, можно именно так на это смотреть. Но Оливер так никогда не посмотрит. — В глазах Вэлери заблестели слезы. — Ну почему он чертовски упрям? Почему он не может дать Карсону хоть один шанс?
Энни вздохнула.
— Я полагаю, ты хочешь, чтобы я поговорила с Оливером?
Вэлери бросила на нее полный отчаяния взгляд.
— Ты можешь это сделать?
— Могу попытаться. Но мы обе знаем, что скорее всего ни к чему хорошему это не приведет. Ведь как ты сама сказала, твой брат необыкновенно упрям.
— Мне кажется, он тебя послушает, потому что Оливер довольно внимательно относится к своей жене.
— Почему ты так думаешь? — спросила Энни, польщенная и довольная.
Вэлери криво улыбнулась ей.
— Да ведь у него в кабинете на самом видном месте стоит этот нелепый лакированный леопард, которого ты ему подарила.
— Зачем ты едешь в Калифорнию? — спросила вечером Энни у Оливера, внося в его кабинет поднос с чаем.
— Чтобы встретиться с Фитли и Моссом, одними из главных поставщиков Дэннэла. Они не вернули «Линкрофт» приоритетное место, когда я принял на себя руководство компанией. — Оливер отложил бумаги и снял очки для чтения. — Я должен убедить их вернуться к их прежнему расписанию поставок, иначе в течение трех месяцев у нас будут проблемы.
— Неужели они все еще могут считать «Линкрофт» обреченной после того, как ты стал главой компании? — Энни села напротив него и налила чай.
— Корк видит проблему в том, что они практически ничего не знают обо мне, поэтому не могут думать, что «Линкрофт» снова в надежных руках. — Оливер взял чашку у нее из рук.
Энни ухмыльнулась.
— Ты хочешь сказать, в Калифорнии не слышали о твоей потрясающей репутации. Какое расстройство! Оливер приподнял брови.
— Я постараюсь дать им более четкое представление о том, что собирается делать «Линкрофт». Кстати, ты случайно не знаешь, не держал ли Дэниэл какие-нибудь бумаги вне своего офиса?
Энни с удивлением посмотрела на него.
— Я об этом ничего не знаю. Почему ты спрашиваешь? Что-нибудь пропало?
— Нет никаких личных файлов по Фитли и Моссу.
— Личных файлов? Ты имеешь в виду файлы по личному составу? Я уверена, что они должны быть. В «Линкрофт» работают десятки людей.
— Не файлы по личному составу. — Оливер отпил чай с задумчивым видом. — Я говорю о файлах, содержащих сведения о людях, с которыми Дэниэл имел дело. Детали их характера, проблемы, привычки — такого рода вещи.
— Боже мой, о чем ты говоришь? — Энни со стуком поставила свою чашку. — Дэниэл — глава корпорации, а не Центрального разведывательного управления.
— Я считал, что за время работы на меня он по крайней мере понял, какую ценность имеет информация личного характера об основных поставщиках и инвесторах.
— Дэниэл явно не согласен с тем, что для поддержания здоровых деловых отношений необходимо шпионить за людьми. — Энни нахмурилась. — Ты хочешь сказать, что твоя склонность копаться в личной жизни людей выходит за пределы твоей семьи?
— Я не копаюсь в личной жизни людей. — Оливер сделал еще глоток чаю. — Я просто держу себя в курсе.
— Вот это настоящий эвфемизм4. Такого я еще, не слышала. — Энни с отвращением покачала головой. — Оливер, ты должен понять, что, пока ты будешь шпионить за людьми, у тебя никогда не будет друзей.
— Мне не нужны друзья — они в лучшем случае ненадежны. Но мне нужна информация. Энни постучала ногой по полу.
— Это смешно.
— Нет, не смешно. — Взгляд Оливера почти незаметно ужесточился. — Я получил этот урок, когда подбирал обломки, оставленные моим отцом.
Энни застонала.
— Почему ты во всем придерживаешься жесткого курса?
— Ты вышла за меня замуж, чтобы я спас «Линкрофт», — тихо сказал Оливер. — Разреши мне выполнять мою работу.
Энни покраснела. Она не хотела спорить с ним сегодня вечером, особенно по поводу того, зачем она вышла за него замуж. И это было явно неудачное время, чтобы говорить с ним о Вэлери и Карсоне. Возможно, наступила одна из тех минут, когда мудрая жена меняет тему разговора.
— Ты надолго уезжаешь? — мягко спросила она.
— Если повезет, всего на одну ночь. Должен вернуться в пятницу.
— Хорошо.
С минуты он молча смотрел на нее.
— Ты будешь скучать без меня, Энни?
— Да, — призналась она.
— Прекрасно! — обрадовался Оливер. — Я рад.
«Не похоже, чтобы он был особенно этому рад», — подумала Энни. В глазах Оливера отражалось чувство, больше смахивающее на высокомерную удовлетворенность.
— Вот, собственно, и все, что касается Фитли и Мосса. — Болт пробирался на лимузине сквозь дорожную пробку по пути к аэропорту с осторожностью профессионального снайпера, выбирающего цель. — Ничего необычного в их биографиях нет, по крайней мере среди того, что я смог раздобыть за сорок восемь часов. Это просто парочка хороших бизнесменов, прекрасно зарабатывающих себе на жизнь, поставляя запасные части компаниям вроде «Линкрофт».
— Какая-то другая фирма, должно быть, уверила их, что «Линкрофт» больше не является лидером в своей области и что Фитли и Мосс должны пересмотреть свои приоритеты, — заметил Оливер. Он изучал распечатанные листы, которые передал ему Болт. — Если дело только в этом, возможно, я смогу заставить их изменить свое мнение.
