— Ты попытался меня убедить, — сказала Рен. — Но из этого ничего не вышло. Сейчас ты вместе со мной пройдешь к моей машине, и мы поедем в город прямо к шерифу Ленгли. Если ты и в самом деле Киган Уинслоу, докажи это ему.
— Но поездка туда и обратно займет несколько часов. Особенно при таком гололеде. А скорее всего, мы закончим путешествие, разбившись в лепешку о какой-нибудь столб.
— И что с того? Если ты тот, за кого себя выдаешь, тебе должно быть все равно. Если мы оба умрем, то только завершатся две никчемные жизни, полные страданий. Разве не так?
Его поразила безнадежность, сквозившая в ее словах. Ее родители погибли в результате аварии. Тогда на дорогах тоже был гололед. Рен получила увечье на всю жизнь. То, что она готова была к тому, что снова попадет в аварию, открыло Кигану, как она несчастна.
— Я не могу дать Хеллеру уйти.
— И все-таки тебе придется это сделать.
— Нет, — спокойно ответил Киган. — Я не поеду с тобой.
Он направился к двери.
Она взвела курок.
Звук отозвался в комнате, как выстрел.
— Не заставляй меня это делать.
— Рен, — устало произнес он, даже не глядя на нее, положив руку на ручку двери. — Если ты хочешь остановить меня, тебе придется меня застрелить.
* * *
На лбу Рен выступили капельки пота. Что, если он говорит правду? Неужели он действительно Киган Уинслоу? И может ли он оказаться хладнокровным убийцей Коннором Хеллером?
— Пожалуйста, — взмолилась она. — Отойди от двери.
Что ей делать, если он откажется выполнить ее приказ? Сможет ли она нажать на спусковой курок? Рен была обескуражена, зла и на себя, и на этого человека, который стоял перед ней.
Его глаза сузились. Он надвинул поглубже шляпу, застегнул молнию на куртке и нахмурился.
— Я ухожу.
Он открыл дверь, и в комнату ворвался порыв ледяного зимнего ветра. Ветер принес с собой снежинки, которые закружились по комнате, медленно оседая на пол и тая.
Киган еще раз оглянулся на нее через плечо, и его темные глаза блеснули.
— Я никогда не хотел причинять тебе зла, — сказал он. — И что бы ни случилось, я очень хочу, чтобы ты верила в это.
Рен обуревали разнообразные чувства. Могла ли она влюбиться в убийцу? Ее сердце ушло в пятки. Она уже вступала в близкие отношения с человеком, который воспользовался ее добрым сердцем в корыстных целях. Просто использовал ее. Могла ли она совершить еще одну такую ошибку? Могли ли ее чувства, интуиция так подвести ее? Или она снова оказалась глуха к голосу здравого смысла? Ведь этот мужчина отказывался говорить о себе, постоянно был подавлен и мрачен, убеждал ее, что не подходит для нее. Он предупреждал ее, а она оказалась слишком глупа, чтобы прислушаться к его словам.
— Прощай, Рен Мэттьюс, — сказал он, стоя на пороге. — Ты заслуживаешь лучшего в этой жизни. Я надеюсь, что ты найдешь себе настоящего друга.
Киган повязал шарф, который она для него связала. Как она может выстрелить в мужчину, который носит шарф, связанный ею самой? У нее не было выбора: ей пришлось отпустить его.
Он исчез в темноте, его поглотила снежная ночь. Рен почувствовала, как ее заливает горечь потери.
Киган ушел.
Она прошла через комнату и закрыла дверь. Пусто. Ее жизнь снова пуста.
Нет, он просто не мог быть Коннором Хеллером. Если бы он был убийцей, она не могла бы чувствовать к нему такую нежность.
Но ведь когда-то она думала, что любила Блейна Томаса.
Это совсем не то же самое.
Разве не так? Она обманывает себя, не обращая внимания на очевидное. Она хотела верить, что он — Киган Уинслоу. Думать иначе означало бы признаться, что она совсем не умеет разбираться в людях. Что над ней висит какой-то злой рок, который влечет ее к темным и опасным личностям.
Вздрогнув, Рен поставила ружье на стеллаж, стараясь не наступать на острые осколки, рассыпанные по ковру. В страхе и спешке вбежав в кабинет, она разбила стекло, когда не смогла найти ключ.
Было ли у нее на душе когда-нибудь так же тяжело и безрадостно? Да. После смерти родителей. Тогда врачи в больнице сказали ей: они не уверены, что она сможет ходить. Ей тогда было очень плохо. Но и сейчас было не намного лучше. Гораздо хуже чем тогда, когда случилась история с Елейном Томасом.
Киган пожелал ей найти любовь. К несчастью, она уже нашла ее. Она полюбила его. Неважно, что ей не хотелось признаваться себе в этом. Она не могла подавить целую бурю чувств, которая поднималась в ней каждый раз, когда она смотрела на него.
У них обоих в прошлом было столько горестей. Жаль, что они не сумели дотянуться друг до друга. Высказать все, что было на душе. Но как могла она ему довериться, ведь она даже не знала, кем был на самом деле ее любимый? Рен встряхнула головой. Он не мог быть Коннором Хеллером, что бы там ни говорили по радио. Она не могла испытывать такие сильные чувства к человеку, который устроил пожар, погубивший целую семью. В чем бы ни состояла вина Кигана, Рен знала, что он неспособен на такое.
Он одержим жаждой мести. У него, несомненно, была веская причина желать возмездия. Но как может человек снова научиться любить, если его сердце полно ненависти?
В отчаянии Рен упала на кушетку. Зачем он появился в ее жизни, разбудил в ней надежду, заставил снова поверить в счастье, а потом жестоко разбил все ее мечты?
Она невидящим взглядом смотрела на сверкающую огоньками рождественскую елку. Все-таки она была права, прячась от людей и сберегая свое одиночество. А когда решилась попытаться изменить жизнь, то что получила взамен? Только старую знакомую боль, с которой уже почти успела свыкнуться за долгие годы.
— Может быть, — сказала ей та часть сердца, которая не собиралась сдаваться. — Может быть, он поймает Коннора Хеллера и снова отправит его в тюрьму, а потом вернется к тебе.
Рен подавила пробившийся было росток новой надежды. Она жила в реальном мире, где редко происходят такие чудеса. В ее будущем нет ничего, кроме жалкой фермы и работы в школе. Глупо несчастной калеке мечтать о прекрасном принце. У нее не будет не то что принца, но даже скучного бухгалтера. Такова уж ее жизнь, и придется ее прожить.
Жалость к себе была сильнее, чем после аварии, в которой погибли ее родители. Рен закрыла лицо руками и всхлипнула.
Через несколько минут стук в дверь заставил ее вытереть слезы. Полночь в канун Рождества. Она больше не верила в Санта-Клауса. Это мог быть только один человек.
Рен спрыгнула с кушетки и пробежала через комнату.
— Киган! — закричала она и распахнула дверь настежь.
Глава десятая
Но на крыльце стоял вовсе не Киган Уинслоу. Сердце Реп ушло в пятки, а на его месте возник холодный липкий комок страха. Человек, стоявший перед ней, явился прямо из фильма ужасов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
