Я собрал много воинов и двинулся на Самарканд. По пути я встретил Баян-Сальдура, который вместе со своими воинами присоединился ко мне. Мы достигли границы Шаша. Помимо того, мне удалось уговорить присоединиться к нам и амира Хаджи-Барласа[116].
Амир Барлас был сыном Барлу;
Барлу был сыном Тамулла;
Тамулл был сыном Суль-хана;
Суль-хан был сыном Кара-Джар-нойона.
Все втроем мы направились к Самарканду. Мавераннахром в это время правил Тимур-Шах-Углан, которого поддерживали амиры Туклук-Тимур и Хисрау-Баян-Кули. После боя, где много пролилось крови, мы овладели Самаркандом и выгнали из него Тимур-Шах-Углана; потом мы овладели всем Мавераннахром. Все мы втроем – я, Тимур, амир Хаджи-Барлас и Баян-Сальдур – заключили дружественный союз и мирно владели Самаркандом, пока Баян-Сальдур, опившись вина, не умер. По смерти Баян-Сальдура его власть в нашем союзе трех амиров перешла по наследству к его сыну, но амир Хаджи-Барлас задумал хитростью отделаться от нового союзника и стал строить козни. Я несколько раз пытался уговорить его оставить это, но без всякого результата: он по-прежнему продолжал свои происки.
[Тимур хитростью старается одолеть сильных амиров Турана и сделаться самодержцем]
Такие действия амира Хаджи-Барласа вызывали в Мавераннахре раздоры и смуты. Мне тогда было двадцать восемь лет. В этот год была дороговизна на жизненные припасы: воинам и населению стало невыносимо тяжело жить; жители Мавераннахра пришли в отчаяние и подали мне фетву, что все население готово покинуть Туран и не возвращаться сюда до тех пор, пока в Туране не будет справедливого правителя.
Решение населения доставило мне большое горе. Я давно хотел быть единовластным правителем, но добиться такой власти было почти невозможно; в это время:
ханом Балха был Ильчи-Бугай-Сальдур;
правителем Ходжента был амир Баязид-Джалаир[117];
правителем Шибирганата был Мухаммед-Ходжа;
городами Когистана правили амиры Бадакшанские;
ханом Джилянским до местности Хазрет-Имам был Кай-Хисрау-Джиляны[118];
ханом Самаркандским до самого Сарыпуля был амир Хызр-Ясаури[119].
Все эти правители в своих улусах были полновластными владыками; одной храбростью нельзя было отнять власть у стольких сильных амиров; мне было ясно, что открытой силой здесь ничего нельзя добиться; только хитрость, одна только хитрость могла помочь делу. Каждому из правителей в отдельности и тайно от других я написал письмо, где предлагал вступить со мною в союз, чтобы общими силами изгнать всех остальных правителей, а самим овладеть всей страной. Каждый из них, тайно от остальных, выражал свое согласие вступить со мною в союз; таким образом мне удалось всех их перессорить между собой.
Здесь чрезвычайно отчетливо нарисовано феодальное раздробление Мавераннахра на ряд крупнейших землевладений. Каждый названный здесь феодал очень похож на графов средневековой Франции или герцогов средневековой Германии, обладает фактически полным суверенитетом в пределах своих владений. Перед Тимуром, как перед всяким объединителем расколотой на феодальные куски страны, вставала задача: добиться своей цели искусным сочетанием прямого насилия и тонкой дипломатической игры. Когда нужно, Тимур хитер и набожен, как Людовик XI Святой.
Мне исполнилось двадцать девять лет
Я написал письмо Ильчи-Бугай-Сальдуру, хану Балха, в котором предложил ему воспользоваться тем, что жители Бадакшана жаловались мне на несправедливость и притеснения своих ханов, и отправиться туда с воинами, чтобы овладеть страной. Я предупредил Ильчи-Бугай-Сальдура, что если он сам не пожелает взять Бадакшан, я лично пойду и овладею им, – этим заканчивалось мое письмо.
Ильчи-Бугай-Сальдур вскоре с большим количеством воинов двинулся по направлению к Бадакшану; тем временем я получил весть от амиров Бадакшанских, что им грозит опасность от Ильчи-Бугай-Сальдура; они просили оказать им помощь и за это обещали отдать мне города Хатлан, Арлад и Хазрет-Имам, которые сейчас принадлежали Кай-Хисрау-Джиляны.
Далее я сообщил Мухаммед-Ходже, правителю Шибирганата, что город Балх, мать городов, оставлен Ильчи-Бугай-Сальдуром и что я послал туда своего наместника. Я предложил Мухаммед-Ходже тоже послать в Балх своего наместника, чтобы владеть этим городом нам сообща. Мухаммед-Ходжа, желая предупредить меня, лично отправился в Балх. Весть о движении Мухаммед-Ходжи на Балх быстро дошла до Ильчи-Бугай-Сальдура. Не думая больше о присоединении Бадакшана, Ильчи-Бугай-Сальдур быстро направился к крепости Шадман и Балху. Тогда амиры Бадакшана подчинились мне.
Придя в Балх, Ильчи-Бугай-Сальдур не только выгнал оттуда Мухаммед-Ходжу, но и пошел на него войной, чтобы наказать за попытки овладеть Балхом. Тогда Мухаммед-Ходжа обратился за помощью ко мне. Я спас Шибирганат от вторжения Ильчи-Бугай-Сальдура, отдал его Мухаммед-Ходже и этой услугой приобрел себе преданного и верного союзника.
Мне исполнилось тридцать лет[Появление амира Хусайна в Мавераннахре. У Тимура родился старший сын, Мухаммед-Джехангир]
Амир Хусайн, внук амира Казгана, задумал овладеть улусом своего отца и направился в Мавераннахр с воинами и преданными людьми. Он написал мне письмо, где просил моей помощи, чтобы осуществить свой замысел.
Моя жена была сестрой амира Хусайна; в силу своих родственных отношений я и возбудил в нем желание овладеть Мавераннахром; это было злой ошибкой: я считал искренней дружбу этого очень дурного человека, я тогда еще не знал, что в его характере соединялись, подобно четырем стихиям[120], четыре дурных качества: зависть, скупость, жадность и высокомерие.
Чтобы исправить свою ошибку, я сообщил амиру Хусайну, что ему следует прежде овладеть Бадакшаном, что это – ключ к овладению Мавераннахром.
В этом году, который по приметам был счастливым[121], у меня родился сын-первенец. В честь Посланника Аллаха я дал ему имя Мухаммед, а так как в этом году начались мои завоевания, то я к имени Мухаммед присоединил еще имя Джехангир. Рождение сына принесло мне счастье: за исключением амиров Баязид-Джалаира[122] и Хаджи-Барласа все правители были моими союзниками[123].
От этих двух сильных противников я задумал избавиться хитростью. Тесть Хаджи-Барласа составил против него заговор, чтобы посадить на его место своего внука. Хаджи-Барлас, узнав о намерении тестя, поспешил его казнить; потом он обратился ко мне за советом: не стоит ли отделаться и от потомка казненного тестя? Мне с трудом удалось убедить его не поступать так плохо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
