– Знаешь, на кого они были похожи - прошептала девушка, провожая взглядом последний закрывающийся цветок.
– Подожди…
– Что с тобой?- забеспокоилась Кнопка после минутного молчания.
– Нет, ничего.
– Тебе не…плохо?
– Да что ты! - рассмеялся Максим и чистосердечно признался - Просто спасибо им сказал. Они же живые. Это надо понимать. Так ты говоришь, они на кого- то похожи?
– Да. На Золушек. Показались на балу во всей красе и быстренько назад. В ничто…
– Неправильная ассоциация. Они вновь покажутся во всей своей красе. Но для своего принца- для Солнца. А Луна для них… не знаю. Наверное, как Золушкина мачеха. Можно показаться во всей своей красе. Но не нужно. Уничтожит.
– Максимка, ты волшебник. Я никогда этого не забуду. Ты… Ты…Ты принц цветов… Я… я давно хотела сказать… - она по- детски зажмурилась и потянулась к нему сложенными в трубочку неумелыми и нецелованными губками. Она явно ждала чего-то необычайного от этого первого поцелуя и дружок решил не разочаровывать девушку - пустил по ее тоненьким жилкам золотистый тоненький лучик.
– Иринка, - начал Максим, когда девушка со слезами на зажмуренных глазах все еще переводила дух.
– Ничего не говори - сдавленным голосом прервала она. Все, что ты скажешь, будет ложь. И я не скажу правду. Но я дождусь… Я дождусь, когда все они… И тогда ты поймешь. И тогда… - не провожай меня - крикнула она уже во весь голос, метнувшись с дамбы в сторону нефтебазы - единственной, кроме лунной, освещенной дорожке.
– Еще чего, - усмехнулся Максим и быстрыми движениями стал неслышно сопровождать свою ночную протеже. И как оказалось, не зря. Словно тогда, тысячу лет назад, из - под забора вылезло косматое чудище и кинулось в сторону девушки. Опять сторожевая собака, только на этот раз - взбесившаяся. Совсем недавно они растерзали появившуюся невесть откуда лису - и вот…
Девушка завизжала каким- то зверушкиным писком, но не сиганула, как когда- то Макс, через ров. Ужас привел к ступору, и она застыла, вытаращив свои и без того от природы круглые глазенки.
Максим успел поймать чувства псины. Ничего кроме темной, даже черной ненависти и желания растерзать. Бешенная, - понял он, встал между ней и девушкой и мысленно сжал быстро бьющееся собачье сердце. Псина упала, словно ей подрубили лапы. Было противно и гадко - чувство, похожее на то, когда пальцами раздавливаешь живого таракана. Но то таракан. А здесь… Максим стерпел ударившие по нему чувства собачьей боли и все той же собачьей ненависти, по- прежнему сжимая задрожавший вдруг мелкой дрожью горячий псиновый мотор.
– Вот и все - прошептал он, поняв, что действительно все. Он разжал свой мысленный кулак, подошел к псине и присел возле нее. Оскалившаяся пасть и остывающая пена слюны придавали издохшей собаке отталкивающий вид. Но это было первое существо, которое убил Максим. Точнее, убил своими новыми возможностями.
– Извини, бобик, но сам напросился. Где это видано, - бросаться на людей. Ну, сидел бы на цепи, ну повыл бы… А так… А что, что, Боб, оставалось делать? Прости, но ничего другого я не придумал. Да и некогда было. Ладно бы на меня. А то…
– Пошли, ну, пожалуйста, ну пошли отсюда, - теребила перепуганная девушка своего спасителя, извиняющегося перед мертвой псиной.
Макс согласно кивнул, и все еще оглядываясь, они пошли к городку.
– Что это с ней? Чего это она? Я так испугалась - тараторила, приходя в себя, Кнопка. Что, что ты с ней сделал?
– Она взбесилась. И я ее убил, - морщась объяснил ситуацию.
– Но ты… Она же не добежала… Как ты…?
– Да нет, пошутил я. Сама издохла. От бешенства. Не успела покусать.
– Но ты же меня закрыл. И если бы она бросилась… То есть добежала…
– Да, я бы тебя спасал. Но ничего не было.
– Все равно, спасибо - прошептала она уже у подъезда, встав на цыпочки, чмокнула спасителя в щеку и в восторге от собственной смелости, кинулась домой.
Максим почти всю ночь не спал. Убийство бешенного пса острой болью жгло душу. В отличии от целительства, лишение жизни вызывало иную, не физическую боль. Утром, заряжаясь солнечными лучами, он решил проверить этот тезис - мысленно ударил по болтающейся под люстрой мухе. Та немедленно упала замертво, и где- то в районе сердца вновь.
– Вот как,- понял юноша. Значит, и лечить - несладко и убивать - не мед? Ну и правильно - решил он и завалился отсыпаться.
А спасенная им девушка, вихрем ворвавшись к себе в квартиру, кинулась к небольшому еще архиву фотографий в альбоме и на файлах. Где-то она это уже видела. Но где, где, где? Это выражение лица. Она последовательно пересмотрела фотографии первого, второго, третьего класса - времени золотой наивности, четвертого, пятого - времени первых симпатий. Симпатий… - горько усмехнулась девушка. В симпатиях уже тогда купались вот эта…эта… эта - разглядывала она рано хорошевших одноклассниц. А я… Везде, как младшая подружка. Которой еще в куклы играть. Хотя, ну была же симпатичной! - вновь всматривалась она в мелкие, но пропорциональные черты своего личика. Но не об этом. Шестой. Седьмой. Мальчики повытягивались. Восьмой. Он впервые пригласил на свой день рождение девчат. Без нее. Знал бы, сколько слез она выплакала! Ай, не об этом сейчас - отогнала она старую обиду и новую слезу. Поход. Ну? Где-то здесь? Да, вот! Вот, конечно! Это наш фотомастер делал. Они в лесу натолкнулись на змею. Было много крика и визга. Макс тогда тоже шагнул вперед, чтобы прикрыть девчат. Выставил какую- то длинную хворостину и ждал броска гадины. Но уже подоспели Кот, Серый, Пенчо со своими палками и опасности почти не было. Поэтому Ванятка и заснял этот героический эпизод - несколько одноклассников с увесистыми дрынами защищают девочек от гадючки. Но это потом было смешно. А первым все-таки кинулся вперед Макс. И вот этот взгляд. Да, он и тогда её пугал. Какой-то… Сегодня она его увидела вновь, - когда Максим закрыл ее от бешенного пса. И поняла - нечеловеческий. Взгляд, решающий, будешь ли ты жить. Или нет… Взгляд, убивающий! Вот! Вот именно- захватило дух у девушки. Ведь и тогда весь смех был в том, что гадюка оказалась мертвой. И хотя Галка клялась, что гад выполз и шипел, ей никто не поверил - " у страха глаза велики"!
Кнопка вздохнула и, вглядываясь в черты возлюбленного, вспомнила подаренное ей чудо с цветами, затем, смущаясь и краснея - восторг первого поцелуя. Нет, она читала, что если сильно любишь…или там, в старых фильмах от поцелуев девушки задыхались, но подружки рассказывали - так себе. Значит, смотря с кем. А вот с ним! Потом вспомнилось, как кинулся он наперерез псине. И как затем чуть не плакал над еще теплым, но бездыханным чуть не с теленка псом, оправдываясь и называя его Бобиком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
