поняла, что источник части шума находится вне ее сознания. Где-то совсем рядом кого-то били.
«Неужели полиция ради разнообразия решила поработать?» – вяло удивилась рыжая, с трудом поднимаясь на ноги, машинально прижимая к груди выроненную папку.
Картинка перед глазами мигала и вытягивалась, отчаянно не желая складываться воедино. Наверное, она бы даже устоять не смогла, если бы сбоку ее не подпирала подруга.
– Блин, ну приятно же смотреть на такое! – жизнерадостно шепнула Наташа, кивая куда-то вперед.
Шумно вздохнув, рыжая прикрыла глаза, возвращая землю и небо на места и наводя резкость.
«Неужели повезло?..»
Сказочно повезло.
Шум в голове немного унялся и звуки сочных пинков уже не путались в нем. Сжав губы, рыжая все же открыла глаза и… Застыла.
Всего в десятке шагов от них, деловито отряхивая руки, стоял мужчина. Высокий и статный мужчина в старинном темном костюме и роскошном темно-синем плаще. Собранные в хвост черные волосы чуть растрепались, но пряди, падающие на лицо, не могли скрыть его усмешки. Легкой и подчеркнуто спокойной, может даже заинтересованной, с какой он провожал стремительно уползающую плешь.
– Твою мать! – изумленно воскликнула рыжая, чувствуя, что готова грохнуться в обморок второй раз. – Наташа, ущипни меня!.. Да за что ты щипаешь, дура, за руку!
Отшатнувшись, потирая ущипнутую округлость, возмутилась рыжая.
– Ну, что ближе было, – фыркнула Наташа, заинтересованно поглядывая на их спасителя.
Людмила только закатила глаза. Ее тоже интересовал их таинственный спаситель. Хотя какой к чертям таинственный, очень даже определенный, наглый, бессовестный мракобес.
И если рыжая растерялась, то мракобес ощущал себя вполне в своей тарелке. Даже больше. Встретившись взглядом с девушкой, он прищурился, прекратив улыбаться.
– Кто тебя просил лезть в темницу! – вместо приветствия, резко бросил он.
Этот неожиданный переход окончательно развеял последние остатки смятения рыжей. Это все было идиотской, алогичной, но реальностью. Впрочем, если в первое мгновение она была готова с благодарностью броситься на шею мракобеса, то сейчас лишь нахмурилась.
– Я должна была оставить тебя загибаться там?
– Да! – резко бросил он, решительно приблизившись к рыжей, глядя в ее глаза.
Благо, в глаза Людмилы Григорьевны он мог смотреть прямо, ему не приходилось склонять голову, как к Ветале Танаи.
– Да, ты должна была просто сидеть на месте и радовать всех своей красотой, как нормальная принцесса! Ты же просто попалась в ловушку. Если бы я не отправил тебя куда подальше, Котар накрыл бы тебя там же. Он прекрасно знал, что я буду обессилен и меня легко будет повязать заново с сообщником и ты дала ему такой прекрасный шанс!
Резкие слова мракобеса били по стеклу обороны рыжей. Опустив взгляд, девушка упрямо поджала губы. О, ее оборона выдерживала и не такое. Раз за разом она выносила и шквал критики, и подлые удары друзей, но стекло стояло. Только за каждым ударом по нему расползались все новые трещины. Побольше и поменьше, глубокие ритвины и легкие царапины, но самыми разрушительными оказались совсем не следы атак извне. Нет. Будто коррозия металл, стекло ее защиты разъедали изнутри сомнения последнего месяца. Отчаяние и тоска по тому, чего, как она считала, не было, осознания собственного безумия и… Масса всего того, что она не смогла бы и назвать.
И вот теперь, хлесткие слова мракобеса, бьющие в одну и ту же точку вдруг сделали то, чего не удавалось добиться многим умелым критиканам и злопыхателям. Они пробили эту защиту.
Сильнее сжав ладони, Люда или может Ветала, ощутила, как защипали глаза. Вот здесь, сейчас, она действительно не понимала, кто же она и где ее место. Что правильно, а что нет, как нужно поступать, а как не стоит и это все, умноженное на дикое моральное истощение, накрыло с головой, на землю капнули слезы.
Запнувшись на половине слова, Вилар удивленно приподнял бровь, изумленно глядя на девушку перед собой.
– Ветала?
Сперва он вовсе решил, что ему показалось, но, когда девушка вскинула лицо, подняв к нему взгляд, понял, что не ошибся.
– Да? Ну что тебе? Да, я снова ошиблась. Вот хотела помочь, а ничего не вышло. Господи, да я уже не понимаю, где мне стоит быть и что делать, если жить здесь я не могу, а там только и делаю, что ошибаюсь!
Обычно резкий и четкий голос рыжей дрожал. Всегда собранная и сильная, она достигла своей точки кипения, на которой ее просто сорвало. Слезы катились по щекам и успокоиться, взять себя в руки, пока пик этого срыва не пройдет рыжая просто не могла. Прерывисто вздохнув, она вскинула руки к лицу, резко качнув головой.
– Я все это время считала, что сошла с ума, что это безумие и ничего не было, но и тогда думала, что поступила правильно… А, нет, ничего я правильно не сделала! Ничего и нигде!
К горлу подступил комок и слова потонули во всхлипе. Как давно она уже не плакала. Нет, не ревела белугой, выплескивая напряжение и дикую боль, которая скапливалась постепенно понемногу. Всякий раз в такие моменты она забивалась в свой угол, подальше от всех, чтобы ее не видели. Ведь Людка, рыжая язва Людка должна быть сильной и резкой, ей нельзя быть слабой. И каждый раз в своем уголке она ощущала отчаянное желание, чтобы ее… Да черт возьми, чтобы просто взяли и обняли.
Алогично и глупо, но убегая от всех, она хотела, чтобы ее хоть раз остановили и просто обняли, а не отпускали самой воевать со своими минутными демонами. И вот сейчас, понимая, что сорвалась, она резко развернулась, чтобы снова сбежать, скрыться. Переждать, чтобы позже снова вернуться назад с привычной ехидной усмешкой, как делала сотни раз.
Вот только в этот раз ей не дали сбежать. Рыжая не успела сделать даже шага, как ее перехватили за плечи и просто потянули назад. В крепкие объятия, где ее тотчас окружил такой знакомый аромат хвои.
– Отпусти! – дернувшись, дрожащим голосом воскликнула девушка, но ее только крепче обняли.
Так, что даже дышать стало трудно, но сейчас это было именно то, что нужно. Всхлипнув, рыжая просто уткнулась лицом в плечо мракобеса и разревелась.
«Как же стыдно потом будет…» – отвлеченно подумала Ветала.
– Я никому не скажу. А хочешь – забуду, – тихо шепнул Вилар и, не удержавшись, просто уткнулся носом в рыжие волосы.
Если бы кто-то когда-то сказал, что впервые в жизни мракобес ощутит страх из-за человека – он
