писал:
«Особенно недопустимо вел себя председатель Сталинского райисполкома т. Левин. В течение октября с. г. он три раза получал вещи на центральной базе «Красный Крест», четвертый раз - в своем райисполкоме и после этого там же получила вещи еще и жена его. Всего им было получено 87 вещей и, кроме того, 13,5 метра сукна и 12 метров тканей. Среди полученных вещей было 3 костюма, 5 платьев, 9 различных пальто и другое. Эти факты противозаконного и чрезмерного получения вещей не единичны. Всего, таким образом в течение октября с. г. с центральной базы Красного Креста было роздано 3134 вещи»…
«Наряду с этим, - сообщал далее Филимонов, - выявлены факты бездушного отношения к просьбам нуждающихся трудящихся. Нами было взято выборочно одно из нерассмотренных заявлений на проверку. Это заявление Сеньковой Ю. Ф., которая обратилась к товарищу Берия Л. П. с просьбой об оказании ей помощи. Заявление ее 28 сентября с. г. через НКВД БССР было переадресовано в Совнарком БССР и оттуда поступило в «Красный Крест» с предложением зам. Председателя Совнаркома БССР т. Киселева об оказании помощи. На это руководством «Красный Крест» внимание обращено не было, и заявление пролежало 20 дней без движения до момента нашего вмешательства. При посещении нами т. Сеньковой и в разговоре с ее соседями было установлено, что у т. Сеньковой погибли два сына-партизана, немцы убили ее мужа и разграбили квартиру. Сейчас она осталась с тремя маленькими детьми и взрослой дочерью, тоже бывшей партизанкой. Все они полураздеты. В настоящее время помощь ей оказана».
В числе активных получательниц гуманитарной помощи оказались и жены высокопоставленных руководителей, в их числе супруга Председателя Президиума Верховного совета Белорусской ССР Никифора Наталевича, сумевшая получить на центральной базе 152 разные вещи и 148 метров ткани.
Сам Никифор Яковлевич был человеком скромным. Уроженец Орши, он сражался на фронтах Гражданской войны. В 1922 году вступил в ВКП (б). Закончив Военно-политическую академию имени Толмачева в Ленинграде, прошел путь до вершин государственной власти. С 1937 года - и.о. Председателя ЦИК Белоруссии, с июля 1937 по март 1948 года - председатель Президиума Верховного Совета Белорусской ССР.
Будучи человеком слабохарактерным, Наталевич боялся прекословить своей властной жене. Кстати, это было ахиллесовой пятой многих крупных руководителей.
Для объяснений Наталевича вызвали в Москву, к председателю Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б) Матвею Шкирятову.
Одно лишь имя Шкирятова наводило на людей ужас. Рассказывали, что, попав к нему, обратно уже не возвращались. В 1992 году журналист Аркадий Ваксберг писал в «Литературной газете»:
«М.Ф. Шкирятов - один из самых гнусных сталинских опричников, имя которого с полным к тому основанием стоит в одном ряду с Ежовым и Берия. Многолетний деятель высших контрольных органов партии, руководивший партийными чистками и избиением партийных кадров. Работал рука об руку с НКВД - МГБ, имел «свою» тюрьму, где лично допрашивал особо важных арестантов. Умер, не дождавшись своего осуждения в какой бы то ни было форме».
Можно представить, что пережил Никифор Наталевич по дороге в Москву! О содержании разговора со Шкирятовым он предпочитал не рассказывать. Было известно лишь, что, учитывая его раскаяние и нежелательность широкой огласки, по отношению к нему ограничились устным предупреждением. С чиновниками пониже рангом обошлись по всей строгости. Левин и многие другие руководители получили партийные взыскания и лишились должностей.
Вопрос с моей экипировкой решился неожиданным образом. Находясь однажды на автосборочном заводе, меня срочно позвали к телефону в кабинет директора. Звонил заведующий организационным отделом горкома Костарев:
- Василий Иванович, я выслал за тобой машину. Срочно поезжай на товарную станцию. Туда прибыла 24 бригада, твои однополчане. Разыскивают тебя по какому-то неотложному делу. Ждут в первом вагоне.
Когда я, насколько это было возможно в моем положении, примчался на станцию, эшелон уже стоял под парами и готов был вот-вот отправиться. Машинист, не стесняясь в выражениях, ругал начальника поезда за задержку. Из первого вагона навстречу мне выскочил Борис Ловен, который стал заместителем командира дивизиона после моего ранения.
- Я уж думал, никогда не увижу тебя. Держи свой чемодан! Тут собрали для тебя кое-что из обмундирования.
Мы только и успели обняться, как поезд тронулся.
- Стой - закричал вдруг, вскочив на подножку, Ловен. - Это не все. Прими от нас подарок на память.
Подбежавшему мне на помощь водителю уже на ходу передали огромный радиоприемник.
Я долго еще стоял на перроне, вглядываясь в медленно уплывающий вдаль эшелон. Глаза застилали слезы. Вместе с бригадой уходила навсегда в прошлое моя боевая юность…
Говорят, беда одна не ходит. Случается, и радость приходит не в одиночку. Примерив, придя домой, новенькую гимнастерку и шинель, собрался было выйти в город, как раздался стук в дверь. Открыл, даже не подозревая, что меня ждет за ней. На пороге стояла в шинели, шапочке со звездой, в сапогах, с вещмешком за плечами… Анна!
Думаю, крылатую фразу «Остановись мгновение, ты прекрасно!» поэт произнес в один из таких моментов. Будь это в моих силах, я действительно растянул бы встречу с любимой на долгие часы. Более счастливого мгновения не было во всей моей последующей жизни…
- Ты не раздумал еще жениться на мне, ревнивец! - улыбаясь, спросила Анна, не преминув уколоть за сомнения в истинности ее чувств, которые, признаюсь, сквозили во многих моих письмах. Вместо ответа я крепко прижал ее к себе. Весна в мою жизнь пришла ненастным октябрьским вечером…
Через несколько дней мы официально узаконили в ЗАГСе наши отношения. В нашей комнатке, вместе с сестрой и моими друзьями отметили создание новой семьи. К счастью, соседка уехала в Россию к мужу, вернувшемуся с лесоразработок. Поэтому занесли к себе стол, три стула. Сели. На столе - водка, закуска: картошка, сосиски, американская тушенка. Мы - на диване, на стульях - трое гостей: Константин Трегубое и Рахиль Рутман с мужем. Эти друзья были у меня на всю жизнь, как и моя семья, а прожили мы вместе почти 60 лет. Может, оттого она оказалась счастливой, что сидел я тогда между двумя Аннами? Говорят, это верная примета…
После ноябрьских праздников 1945 года был опубликован Указ о проведении выборов в Верховный Совет СССР. В Минске образовывалось два избирательных округа. Хлопоты по формированию и комплектованию избирательных участков, созданию агитколлективов на время отвлекли от больных вопросов по восстановлению города. А оно шло крайне медленно. Население города к концу года достигло 200 тысяч человек, а жилищный фонд пополнился за это время всего на
