За всеми этими делами чуть не проворонил четверг. Наконец-то обрел полноценные, а не ущербные, с временными пломбами, зубы! В выходные дни сходил на рынок, затарился свежими овощами, зеленью. Как же без витаминов-то? Снова повозился с машиной, немного прибрал в квартире. Удивительно, живу один, все вещи сразу убираю на место. Откуда беспорядок-то берется? Просто мистика какая-то! Как только Наташа умудрялась со всем этим справляться? А ведь моя любимая и мужа обиходить успевала, и тоже работала, и Игорьком не меньше меня, а точнее даже больше, занималась.
Вечером в воскресенье позвонил Гном. Сообщил, что командир хочет меня видеть в понедельник, просил подойти к утреннему разводу. А заодно и намекнул, что времени зря не терял, и тоже имеет повод завтра встретиться.
Утром гладко выбритый, пахнущий хорошим одеколоном, прибыл в отряд пораньше, приблизительно минут за сорок до построения заступающей и заканчивающей несение службы смен. Увидев меня, командир только спросил:
— А ты почему еще не в форме? Давай бегом переодевайся!
— Сергей Терентьевич! Я же в отпуске, вы разве забыли?
— А что, отпускное удостоверение уже на руках?
— Нет еще. Но по рапорту-то срок с прошлого понедельника идет, так что неделю уже отгулял.
— Ладно, не переживай. Не собираюсь я тебя отдыха лишать. Но в форму все-таки наряжайся, есть повод. А отпускное у меня заберешь, только печать сам в канцелярию сходишь поставить. Кадровики поленились на другой этаж сходить, так что тебе придется. Не я же побегу, как самый молодой?
— Спасибо, командир. После построения заберу. Мне-то тоже строиться?
— А как же? Иначе зачем наряжаться. В «Ночку». Давай бегом…
И за каким, спрашивается, находясь в отпуске, я на построении нужен? Что опять задумали отцы-командиры? Размышляя таким образом, привычно-быстро облачился в форму. Вообще-то, у нас заведено на дежурство заступать, облачившись в «Тень» черного цвета. «Ночь-91», именуемая нами просто «Ночка», камуфлированной раскраски, в основном используется как парадная. Что за праздник? И главное — почему Гном-то ничего не сказал? Ладно, будет день — будет пища. Все узнаю в свое время, тем более, осталось немного. Щеткой наведя блеск на берцах, поспешил на развод. Ого! Точно какой-то знаменательный день! Присутствует весь личный состав, а не только дежурные смены. Да и в камуфляже все, с наградами, у кого есть. Старею, что ли? За мыслями ничего и не заметил, что вокруг творится. И Гнома что-то нет… А вот и он, идет вместе с Удалым, теперь точно спросить не успею. Не в строю же разговаривать? А командир почему-то стоит не один. Не заметил, когда рядом с ним начальник УБОПа появился. Точно, старею…
— Становись!.. Равняйсь!.. Смирно!.. Товарищ полковник, личный состав СОБР для награждения построен! Командир отряда полковник Удальцов!
— Вольно!
— Вольно!
— Капитан Мокрецов! Выйти из строя!
Не понял. А я-то при чем? Как и положено, сделал два шага вперед, четко развернулся через левое плечо.
— Указом Президента Российской Федерации капитан Мокрецов за мужество и отвагу, проявленные при исполнении служебного долга в Чеченской Республике, награжден медалью «За отвагу»!
Совершенно обалдев, под аплодисменты сослуживцев машинально поворачиваюсь к начальнику УБОП, который прикрепляет медаль мне на грудь. И когда только успели? Всего чуть больше недели прошло, как вернулся… Чуть все не испортив, вовремя спохватываюсь:
— Служу России и спецназу!
— Ну что? Наконец-то награда нашла героя! Больше года уже в кадрах лежит, ожидая тебя. Но это еще не все. Приказом РУБОП номер… капитану милиции Мокрецову присвоено очередное специальное звание майор милиции. — Вновь аплодисменты коллег…
— Служу России и спецназу!
— Встать в строй!
Четко сделав первый шаг, возвращаюсь на место. Дальнейшее слышал смутно, поглощенный своими мыслями. Медаль ждет меня больше года. В плену я пробыл чуть меньше. Ни хрена не понимаю! Что, натрадили до того, как попал? И только тут до меня доходит: так это же за первую командировку в Грозный! Да, повоевали тогда жестко!..
— Разойдись!
Оказывается, все уже закончилось. Налетели друзья с поздравлениями, радостно хлопая по плечам и спине.
— Ну что, Мокрый, с тебя двойная простава! Медаль и звание!
— Да не вопрос, — отвечаю, — только давайте в выходные у меня дома.
А сам ловлю глазами Гнома с Пулей. Тоже мне, кореша! Предупредить не могли! А может, действительно не могли? Не знали сами? Или дали слово молчать? Да что это я в самом деле-то? Не предали же они меня, в конце концов! Значит, была причина не говорить. Но Гному все равно выскажу… Захожу к командиру, а Гном как раз у него. Молча за спиной показываю ему кулак…
— Разрешите?
— Входи, орденоносец! Не ожидал такого? А на Гнома не зыркай. Запретил я ему говорить раньше времени, так что не виноват он. Про звание же вообще не знал. Приказ только сегодня утром пришел, да и то по факсу. Почтой-то позже будет. Так что давай, шуруй фотографироваться на новое удостоверение. Наверно за время скитаний забыл, что срок звания уже прошел? Так что приказ с оговоркой, с какого числа присвоить. Что-то сказать хотел? Ну говори…
— Командир, в субботу проставляться буду дома. Приглашаю вас. Время потом Гном скажет.
— За приглашение спасибо! Поздравить зайду, но употреблять без меня будете. На вот! Забирай отпускное. Шурши печать ставить, да езжай в бухгалтерию за деньгами. Да, чуть не забыл, — смеется, — мешок просили не забыть под деньги. Там тебе половину зарплаты, набежавшей за время плена, собираются выдать. Остальное обещали чуть позже.
— Спасибо, Сергей Терентьевич! Разрешите идти?
— Шуруй давай!
Выйдя, дождался Гнома, подававшего мне какие-то знаки, пока вместе находились в кабинете.
— Ты чего хотел?
— Я свое выполнил, и даже перевыполнил, — втихаря протягивает мне чистые бланки командировочных, — так, наверно, даже лучше будет, остальное, ты сказал, сам сделаешь…
— Давай, — прячу их в наколенный карман.
Нет, точно есть Бог на свете! Это ж надо так мне подыграть! Я-то другую комбинацию планировал. А уж не использовать эту — просто безумие. Бегом вниз, в канцелярию, пока весь такой красивый. Главное выждать момент, когда там никого не будет, а чайник Мария уже успеет вскипятить. Но перед тем как спускаться, заглянул в свой шкафчик, куда повесил гражданку. Из кармана достал таблетку глюкозы, растолченную в порошок и завернутую в кусок чистой бумаги, сложенной в виде аптечного пакетика. Войдя в канцелярию, приветливо поздоровался:
— Здравствуй, Маша! Давно не виделись. А ты все хорошеешь? — Та смущенно потупилась.
— Ты как? Говорят, в плену был? А мы про всех вас не знали, что и думать… Ты чего пришел-то?
— Да мне печать надо на отпускное поставить, — а сам слегка морщусь, якобы болит что-то…
— Давай, сейчас сделаю, — отходит к столу и возвращается с печатью на мастичной подушечке. Я же в это время морщусь еще больше, наваливаясь на перегородку, закрывающую вход в секретариат. — Что это с тобой?
— Да голова раскалывается, — достаю из кармана глюкозу в порошке, — дай запить что-нибудь, горькая, зараза.
— А у меня только кипяток… Подожди, сейчас принесу!
Схватив чашку, выскакивает из кабинета, оставив печать на стойке.
Мгновенно выхватываю чистые бланки и шесть раз шлепаю печатью в нужных местах — по два раза в каждом командировочном удостоверении. Вторая печать — для оружия, мысль легально провезти которое только что пришла в голову. Так же быстро возвращаю все на круги своя. Когда Мария появляется вновь, беру у нее чашку, запиваю порошок и собираюсь уходить. Играть, так до конца.
— Спасибо!..
— Подожди! Я же тебе печать еще не поставила.
— Точно, а я и забыл совсем…
* * *
Неделя пролетела, как один день. За это время успел сфотографироваться, получить новое удостоверение, «пройти» техосмотр, с чем, кстати, как и думал, никаких проблем не возникло. Тщательно, чтобы ни в чем не ошибиться, каллиграфическим почерком, даже высунув от усердия язык, заполнил командировочные удостоверения, оставив пустым только место для оружия, вписав, однако, в свое полюбившийся мне АЛБ. Однозначно вызовет подозрения проверяющих, что у командированных в Северо-Кавказский регион офицеров нет при себе ни одного ствола. Ручку, которой заполнял, чтобы не забыть впоследствии, положил среди личных вещей. Иначе могут и заметить, что цвет пасты различается. А номеров оставшегося в тайнике оружия я, естественно, даже не смотрел, не то чтобы их еще и помнить. С подписями начальника пусть разбирается Пуля. Есть у него этакий талант. Его бы навыки, да в мирных целях… Качественной экспертизы, конечно, этот документ не выдержит. Сразу определят, что подпись сделана позже, поверх печати. Но до ситуации, чтобы возник повод проводить такое исследование, постараемся не доводить.
