«Что здесь творится?» – думала Сохи. Она всегда мечтала оказаться в центре внимания, но сейчас ей стало страшно.
– Вы слышали что-нибудь про общество «Хана»? – спросила Ючжин.
– «Хана»? Дословно значит «один».
– Да, это тайное общество. Говорят, Сон Чэён тоже в него входила.
Сохи задумалась. Тайное общество… «Это название… Кажется, я что-то читала о нем в школьных сводках…»
– Для чего вообще нужны такие общества? – вдруг спросила она.
– Чем оно занимается? – поинтересовалась Еха.
Если даже Ючжин не знала, то Сохи тем более. Вокруг экс-актрисы крутились восьмиклассники, обещая разузнать все о «Хана». Они были похожи на рыцарей, которые борются за внимание принцессы.
– Спасибо большое, я ценю вашу помощь, – мило улыбнулась Ючжин, но в ее голосе прозвучали властные нотки – словно святой Грааль призывал героические души к подвигу.
– Ну вот, скоро мы будем знать все об этом тайном обществе. Ну, как я вам в деле? – спросила Ючжин.
Сохи злилась. Проблема заключалась не в исполнительности Ючжин, а в том, как легко у нее шло расследование. «Улыбнулась, и вокруг тут же собралась команда помощников. Красота – страшная сила. Такими темпами преступник скоро сам придет к Ючжин и во всем сознается».
– На сегодня хватит, отдыхайте! – попрощалась Ючжин со своими поклонниками. Те не хотели расходиться, но им все же пришлось вернуться к своим привычным делам.
– Сохи, Еха, сходим вечером в караоке? Какие у вас планы? Давайте созвонимся, – сказала Ючжин, а потом шепотом добавила: – Встретимся тайно, никто не должен знать об этом.
И, развернувшись, она ушла. Сохи и Еха еще долго смотрели ей вслед с глупыми улыбками на лицах. Сегодня после уроков им надо было идти на курсы. Они подумали, что, если бы с ними на экзаменах в конце года была Ючжин, они бы получили максимальные баллы.
– Еха, что делать, это катастрофа! Какую мне сегодня выбрать песню в караоке? Не хочу, чтобы Ючжин надо мной смеялась.
– Я спою «Не могу тебя простить».
– Ни разу не слышала.
– Это саундтрек к сериалу «Искушение жены». Между прочим, это уже классика, мне мама посоветовала. Подожди, сейчас спою: «Зачем мы встретились с тобой? Зачем ты делаешь мне больно?..»
– Совсем рехнулась? Хочешь, чтобы все узнали, что ты без ума от бредовых сериалов? – захохотала Сохи на весь двор.
Она была в ударе и всячески подначивала подругу. Но, посмотрев на нее, вдруг заметила, что Еха выглядит как-то иначе. «Вроде бы передо мной тот же человек, что и вчера, но у меня странное чувство. Она кажется совсем чужой».
– Еха, ты какая-то не такая…
– Что, напарница?
– Извини, но ты всегда была дурнушкой, а сегодня…
– На себя посмотри, ты вообще на кальмара похожа, – парировала Еха.
Ей тоже казалось, что сегодня ее подруга выглядит иначе.
– Я? На кальмара? Тогда ты…
– Прости, не могла бы ты отвернуться? А то меня сейчас вырвет. От твоей внешности.
Они еще долго переругивались и наконец замолчали. Какое-то время Сохи и Еха просто уныло стояли в тишине. Находясь рядом с Ючжин, девочки невольно начинали сравнивать себя с ней. Она открыла ящик Пандоры, и, как бы детективы ни старались, все пошло наперекосяк, даже их дружба.
– Может, стоит пересмотреть наши планы о детективном будущем? – произнесла Сохи с долей грусти в голосе.
Груз ответственности
По субботам центральная улица района оживала: парочки подбирали в магазинах одежду и всякие милые мелочи, перед новым торговым центром громко играли последние хиты, а внутри промоутеры, похожие на поп-звезд, с микрофонами зазывали покупателей.
Но одно мрачное лицо выбивалось из всеобщей атмосферы. Чо Иран шла, надвинув на глаза бейсболку и засунув руки в карманы толстовки. Она всегда гуляла по этой улице, когда злилась. Это помогало ни о чем не думать.
Опять поругалась с мамой. Точнее, с мачехой. Сначала она обращалась к ней «извините, пожалуйста», после смерти папы и брата перешла на «вы», а сейчас вообще делала вид, что они чужие.
Иран заговорила с ней всего раз после происшествия – попросила подписать какие-то бумаги для школы. Все остальное время в доме царила звенящая тишина.
Она шла по улице и наблюдала за людьми. В одном из магазинов родители выбирали дочке обувь. Девочка хотела лодочки на каблуках, а родители уговаривали ее примерить черные лаковые ботинки.
В прошлом году папа и брат Иран погибли в ДТП. Через три года после того, как они стали жить вчетвером. Теперь их осталось двое. Иран больше никогда не увидит четыре ложки на столе. Она не понимала, почему они с мачехой все еще живут под одной крышей. «Ты получила страховые выплаты, забирай деньги и проваливай!» – думала Иран.
Тем временем родители все-таки убедили дочь купить лаковые ботинки. Иран внимательно наблюдала за тем, как счастливое семейство направилось в сторону магазина одежды. Но как только они скрылись из виду, в голове снова закрутились мысли об аварии.
Вины мачехи здесь не было. Папина машина рухнула с обрыва. Брат сидел на заднем сиденье. С того момента прошел уже год.
«Был ли это несчастный случай? Папа нарушил правила, уснул за рулем или все-таки…»
Правду никто уже не узнает. Но одна и та же мысль постоянно крутилась в ее голове. Папа с мачехой часто ругались. Когда компания, где работал папа, закрылась и с деньгами в семье стало совсем туго, она требовала, чтобы он устроился на работу и зарабатывал как можно больше, потому что ей было тяжело ухаживать за его умственно отсталым сыном.
Глаза Иран налились кровью. «Теперь тебе не надо думать ни о муже-бездельнике, ни о сыне-инвалиде. Живи свободно. Зачем ты притворяешься, что заботишься обо мне? Не бросаешь меня только потому, что боишься осуждения общества?»
После смерти близких все казалось ей бессмысленным. Иран прогуливала школу и бесцельно бродила по улицам. Она не сдала экзамены и осталась на второй год. За это время она заметно повзрослела, но вот характер у нее совсем испортился. В школе она славилась постоянными нарушениями дисциплины.
Телефон завибрировал. Мачеха прислала сообщение: «Доченька, знаю, тебе в последнее время нелегко. Давай сегодня поужинаем вместе? Как насчет спагетти?»
Иран сжала телефон в руке. «Нечего притворяться добренькой. Это ты виновата в их смерти. На тот обрыв их привела судьба, но подтолкнула их к этому ты!»
Иран хотелось кричать на всю улицу, но она знала, что легче не станет. Даже выплескивая накопившиеся эмоции в караоке, она чувствовала тяжесть в душе. Она стерла сообщение и выключила телефон. «Не хочу играть в семью.
