«Значит необходимо нам отправиться к императору и с ним договориться обо всем. Нужно поэтому назначить определенное время, в течение которого следует установить перемирие между нашими войсками». Велизарий: «Хорошо, да будет так: я никогда не буду вам помехой, когда вы начинаете думать о мире». На этом прекратились их переговоры, и послы готов удалились в свой лагерь. В последующие дни они часто обменивались друг с другом посольствами, устанавливая условия [135] перемирия и договариваясь, чтобы дать друг другу в качестве заложников некоторых из славнейших лиц.
7. В то время как здесь все это происходило, флот исавров прибыл в римскую гавань, а войско, шедшее с Иоанном, вошло в Остию. Никто из врагов не мешал им, ни тогда, когда они высаживались, ни тогда, когда разбивали свой лагерь. Чтобы быть в безопасности в течение ночи от нападения со стороны неприятелей, исавры вырыли глубокий ров вблизи гавани и попеременно все время несли стражу; войско же, шедшее с Иоанном, огородившись повозками, могло держаться спокойно. Когда наступила ночь, в Остию прибыл Велизарий с сотней всадников; он рассказал о бывшей перед тем битве и о его договоре с готами. Вдохнув в них уверенность, он велел послать привезенный с собою груз и со всей стремительностью идти в Рим. «А чтобы путь для вас был безопасен, – сказал он, – об этом я позабочусь». Он сам ранним утром уехал в город; с наступлением дня Антонина стала совещаться с начальниками относительно доставки грузов. Это дело казалось трудным и почти невыполнимым. Быки уже больше не держались на ногах, но все лежали полумертвыми, да и ехать с повозками по узкой дороге было не безопасно, а тащить вверх по реке баржи, как это было обычно с древних времен, было для них невозможно, так как та дорога, которая шла налево от реки, как это мною рассказано выше, была занята неприятельскими войсками и вследствие этого недоступна для римлян, другая же дорога, шедшая по другой стороне, по высокому берегу была совершенно непроезжей. Поэтому, отобрав легкие лодки с более крупных судов, они укрепили их по бокам кругом высокими досками с тем, чтобы плывущие совершенно не могли быть поражаемы неприятельскими стрелами, посадили на каждую стрелков моряков в соответственном числе, нагрузили на них грузов, сколько они могли поднять и, дождавшись попутного ветра, поплыли в Рим по Тибру; часть же войска шла по правому берегу, чтобы с этой стороны оказать им помощь. Для охраны судов они оставили [136] большое количество исавров. Там, где течение реки было прямое, они плыли без больших затруднений, подняв паруса. Там же, где течение реки, делая повороты, образовывало изгибы, паруса, не надуваемые ветром, уже были бесполезны, и матросы, работая веслами и преодолевая течение реки, несли немалый труд. Со своей стороны, варвары, сидя в своих лагерях, совершенно не хотели мешать неприятелям или в страхе перед опасностью, или потому, что они не думали, чтобы римляне могли этой дорогой провезти какое-либо значительное количество продовольствия, или же полагая для себя невыгодным такой не стоящей внимания причиной лишить себя надежды на перемирие, которую Велизарий подкрепил своим обещанием. Поэтому готы, которые были в Порте, видя проплывающих мимо них неприятелей, совсем их не трогали и сидели смирно, удивляясь их выдумке. Когда таким образом, не раз поднимаясь вверх по реке, римляне перевезли по возможности весь свой груз, матросы быстро удалились со своими судами (ведь уже время приближалось к зимнему солнцеповороту), а остальное войско вошло в Рим. Только Павел с отрядом исавров остался в Остии.
После этого они дали друг другу заложников во исполнение перемирия: римляне дали Зенона, готы – Улию, человека очень известного. Они условились, что в течение трех месяцев они не будут производить друг на друга нападений, пока послы, вернувшись из Византии, не сообщат мнения императора. Если же кто-либо из них, нарушив перемирие, совершит несправедливость по отношению к своим противникам, то тем не менее послам будет предоставлена возможность вернуться к своему народу. Послы варваров в сопровождении римлян отправились в Византию; в это время из Ливии прибыл с многочисленной конницей зять Антонины, Ильдигер. Те готы, которые в Порте стояли гарнизоном ввиду недостатка у них съестных припасов, оставили это укрепление по согласию с Витигисом и вернулись в лагерь, вызванные им. Это место занял Павел с исаврами из Остии. Господствуя на море, римляне [137] в большой степени были виновниками недостатка продовольствия у этих варваров, не позволяя провозить к ним ничего из съестных припасов. Из-за того же самого недостатка продовольствия готы в это же время оставили очень важный приморский город, по имени Центумцеллы. Этот город, большой и населенный, расположен в Этрурии, на запад от Рима, на расстоянии двухсот восьмидесяти стадий. Римляне заняли и этот город и тем еще более увеличили свои силы, кроме того, захватив и маленький городок Албанской области, прилегающий к восточной части Рима, так как и из него тогда ушли варвары по той же причине. Таким образом, варвары оказались в середине римских войск, окруженные ими со всех сторон. Поэтому готы очень хотели нарушить договор и нанести римлянам какой-либо вред. Послав к Велизарию послов, они жаловались, что во время перемирия терпят несправедливости. Когда Витигис послал за готами, бывшими в Порте, по какой-то причине нуждаясь в них, Павел и исавры без всякого основания захватили это укрепление и им владеют. На то же самое они для виду жаловались в своей речи относительно городка на Албанской горе и Центумцелл и грозили, что если он их не вернет им, они так этого не оставят. Велизарий со смехом отослал их назад, сказав, что их жалоба-одна только видимость, так как нет никого, кто бы не знал, из-за чего готы оставили эти местности. И в дальнейшем они стали относиться друг к другу с подозрением. После этого, видя, что в Риме собралось огромное войско, Велизарий отослал другие конные отряды далеко в сторону от Рима, Виталиану же, племяннику Иоанна, велел в сопровождении восьмисот всадников провести зиму в окрестностях города Альбы, расположенного в Пиценской области; вместе с ним он послал из войск Валериана четыреста человек, во главе которых был поставлен Дамиан, племянник Валериана. Он выделил восемьсот человек из своих щитоносцев, людей, исключительно хорошо знающих военное дело. Над ними он поставил двух из своих телохранителей, Сунта и Адегина, и велел им следовать за Иоанном, куда [138] бы он их ни повел. Самому Иоанну приказал, пока он будет видеть, что враги сохраняют договор, держаться спокойно; когда же случится, что перемирие будет ими нарушено, сделать вот что. Со своим войском внезапно и стремительно сделать набег на Пиценскую область, быстро проходя подряд по всем местечкам этой области, которые должны их увидать раньше, чем до них дойдет молва об их движении. Так как во всей этой области мужчин совсем не осталось (по-видимому, они все двинулись походом против Рима), то повсюду они найдут детей и жен врагов и много денег. Пусть они забирают в рабство и грабят все попадающееся им навстречу, но пусть они остерегутся нанести какую-либо обиду кому бы то ни было из римлян, живущих в этой стране. Если же где-нибудь он встретится с местечком, где будет и укрепление и вооруженные люди, как обыкновенно бывает, пусть он всеми силами попытается взять его. Если он сможет его взять, пусть идет дальше, если же случится, что он встретит сильный отпор, пусть отступит назад, и останется там. Если же он пойдет вперед и оставит у себя за спиной это укрепление, то обычно это создаст большую опасность, так как им будет трудно защищаться, если они в дальнейшем подвергнутся нападению со стороны врагов; трудно будет и сохранить всю добычу, чтобы потом по всей справедливости разделить между войском. Затем, смеясь, он прибавил следующее: «Ведь несправедливо, чтобы одни с великим трудом уничтожали трутней, а другие без всякой неприятности наслаждались медом, как своей добычей». Дав такие наставления, Велизарий отправил с войском Иоанна.
Около того же времени пришли в Рим миланский епископ Датис и знатнейшие из граждан: они просили у Велизария послать им небольшой гарнизон. Они утверждали, что сами они достаточно сильны, чтобы без труда добиться отложения от готов не только Милана, но и всей Лигурии и перехода их на сторону императора. Этот город расположен в области [139] лигуров, как раз посередине (Его латинское название «Mediolanus» обозначает «Серединный город».) , между городом Равенной и Альпами, составляющими границу Галлии. И с той и с другой стороны до него для человека налегке пути восемь дней; из всех западных городов после Рима это первый по величине, населенности и по всякому другому благосостоянию. Велизарий пообещал им выполнить их просьбу. Так он провел все зимнее время.
