Типичный при данных обстоятельствах случай произошел летом 1950 года в Сочи, когда несколько охранников из «личной гвардии» «расслаблялись» после, прямо скажем, своих не столь уж тяжелых обязанностей. Прогуливаясь по городскому рынку после изрядных возлияний, эти представители «образцовой» кремлевской стражи, решив поразвлечься, начали приставать к женщинам, торговавшим овощами и фруктами. Один из местных жителей, не оценив реальной обстановки, попытался вступиться за них, но тут же был убит ударом в шею неким Колбасиным, звероподобным охранником ростом один метр девяносто пять сантиметров и с лапами, как у медведя. Инцидент должен был «расследовать» Власик. Выслушав версию Колбасина, начальник Управления сказал охраннику, что за такие вещи положена высшая мера наказания — смертная казнь, и затем добавил: «Но ты прикончил его с одного удара. И это неплохо: Нам и нужны вот такие люди, умело пускающие в ход кулаки».
Двумя годами раньше в окрестностях того же Сочи попойка с участием опять-таки сотрудников Охраны привела к бессмысленной и также оставшейся безнаказанной гибели четырех офицеров из «личной гвардии», ну а то, что при этом не пострадало безвинно ни одно гражданское лицо, было лишь счастливой случайностью. Началось все с того, что начальник агентов, в чьи обязанности входило дежурить, переодевшись в гражданское платье, на улицах, и начальник транспортного подразделения в сопровождении других охранников заявились в ресторан на вершине горы отметить день рождения одного из друзей. Устроив пирушку, они, несомненно, не рассчитали своих возможностей и выпили больше, чем надо. В результате никто не стал отговаривать начальника транспортного подразделения от его решения самому усесться за руль на обратном пути. Ведя машину на огромной скорости, он, как и следовало ожидать, не сумел справиться с крутым поворотом, и машина свалилась в ущелье. Начальник дежуривших на улицах агентов, двое других офицеров и шофер разбились насмерть, и только пьяный водитель, начальник транспортного подразделения, остался в живых. Когда врачи поставили его более или менее на ноги, то он был обвинен в преступной небрежности и в вождении машины в пьяном виде, и Сталин лично распорядился отправить его в тюрьму. Но, поскольку начальник транспортного подразделения являлся закадычным другом Власика, этот приговор так и не был приведен в исполнение.
Сталин, по-видимому, не стал в данном случае заострять внимание на непослушании Власика, поскольку аналогичные проблемы с пьянством возникали всякий раз, когда он принимал у себя на даче своих ближайших соратников. В те дни, когда в резиденции диктатора проводились подобные «мероприятия», территорию вокруг дачи буквально наводняли телохранители, патрулировавшие с автоматами в руках армейские офицеры, команды кинологов с собаками, усиленные наряды переодетых в гражданское платье агентов и сотрудники Охраны № 2, сопровождавшие своих хозяев. Знавший сам меру, Сталин любил наблюдать, как его прихвостни, упившись до чертиков, начинали дурачиться. Большинство таких вечеров кончалось обычно тем, что телохранители буквально вытаскивали из-за столов своих хозяев и, впихнув кое-как их в машины, развозили затем по домам.
* * *
Хотя многие из сотрудников Охраны № 1 вели себя в свободное от работы время крайне непристойно, отбор кандидатов в телохранители Сталина производился исключительно тщательно и значительно более осторожно, чем кандидатов в другие категории сотрудников Управления. Как правило, после дополнительной серьезнейшей проверки телохранителями Сталина становились в конечном итоге сотрудники других подразделений ГУО. Прежде чем перевести офицеров в Охрану № 1, где им предстояло находиться, в непосредственной близости к Сталину, за ними, даже если они выполняли обязанности официанток, устанавливалось на срок от трех до пяти лет наблюдение, как в рабочие часы, так и во внеслужебное время. Кроме того, даже с честью выдержав эту проверку, они, за редким исключением, должны были также пройти собеседование с Власиком и, в особо важных случаях, с Поскребышевым. Далее кандидаты снова подпадали под наблюдение, длившееся на этот раз несколько недель, и только после этого принималось окончательное решение. За всеми без исключения охранниками, включенными в состав «дворцовой гвардии» Сталина, периодически, каждые три месяца, устанавливалось наблюдение длительностью от нескольких дней до недели. Наиболее внимательно надзирали за охранниками во время отпуска, особенно если они проводили его за пределами Москвы.
Одним из ярких примеров перестраховки, имевшей место при отборе телохранителей Сталина, может служить случай с лейтенантом Л., дежурившим на Арбате агентом в штатском. После того как он стал кандидатом в сотрудники Охраны № 1, лейтенант был поставлен под круглосуточное наблюдение как на работе, так и вне ее. По службе у него все было в полном порядке, собеседование также прошло как нельзя лучше, проверка его жены, тещи и соседей не выявила ничего, что могло бы характеризовать кандидата с отрицательной стороны. И все же в конечном итоге ему поставили оценку со знаком минус — за не приносившую никому никакого вреда его «слабость», которую он проявлял по окончании рабочего дня. «Слабость» же эта выражалась в следующем. Он жил под Москвой и обычно ездил на работу и с работы на пригородном поезде. Сотрудники Службы наблюдения заметили, что, возвращаясь домой, он неизменно заходил в привокзальный буфет и «опрокидывал» стопку водки, запивая ее томатным соком или закусывая соленым огурцом. Остальных посетителей данного заведения, таких же пассажиров, как и их «подопечный», агенты не знали. Составляя свои рапорты о результатах наблюдения за лейтенантом Л., «хвосты» добросовестно отмечали, что выпивал он в станционном буфете только одну стопку, но затем добавляли, что при этом их «объект» «находился в обществе сомнительных, вызывающих подозрение личностей». Одного этого факта оказалось достаточно, чтобы лишить молодого человека каких бы то ни было шансов перейти в «дворцовую гвардию» Сталина. Ему разрешили, однако, по-прежнему дежурить на Арбате, но предупредили, чтобы впредь он и близко не подходил к станционному буфету.
Другой такой же точно облаченный в штатское агент из Охраны № 2, который являлся, даже не подозревая об этом, одним из кандидатов в сотрудники «личной гвардии» Сталина, не был взят туда лишь потому, что его судьба оказалась в руках людей, достойных того, чтобы отнести их к психопатам. У этого невезучего парня имелись блестящие, безупречные характеристики, составленные на него не только в Охране № 2, но и в кремлевской комендатуре, где он ранее служил. Кроме того, кандидат сам, лично, доложил добросовестно в отдел кадров о своем «проступке», из-за которого его кандидатура в охранники «дворцовой гвардии» и была тотчас же решительно и бесповоротно отвергнута. Его злоключение началось во время одного из дежурств неподалеку от Крымского моста. Юная девушка, явно не пользовавшаяся особым успехом у ровесников, наблюдала от нечего делать из окна своей квартиры в близлежащем доме за этим охранником, который вышагивал взад-вперед по вверенному ему участку. Когда же он проходил мимо ее окна, она махала ему рукой, пока, наконец, парень не ответил ей тем же. Обрадовавшись оказанному знаку внимания, девушка тут же написала ему записку с предложением встретиться в метро и попросила своего младшего брата передать ее по назначению.
По окончании смены агент проинформировал свое начальство об инциденте — единственном происшествии за весь рабочий день, рутинный и безрадостный, — и отдал ему записку. Его начальники, отлично зная о том, что кандидатура их подчиненного как потенциального служащего «личной гвардии» рассматривается в данное время в верхах, раздули из мухи слона и завели целое дело. За квартирой девушки было установлено наблюдение, а юному офицеру приказали дать положительный ответ на ее записку. Когда мечтавшая о любви девушка явилась на место встречи, понравившегося ей парня там не оказалось, но зато находились облаченные в милицейскую форму сотрудники Управления, которые и арестовали ее. Во время допроса, длившегося довольно долго, девушка сказала, что она испытывала исключительно дружеские чувства по отношению к молодому человеку и, кроме того, сочувствовала ему, наблюдая, как он патрулировал по своему участку в любую погоду.
Поскольку все, что говорила девушка, не давало оснований подозревать ее во лжи, а проводившееся в связи с инцидентом расследование не выявило ничего предосудительного относительно семьи и знакомых задержанной, ей сообщили, что агент свяжется с ней, если захочет, и предупредили, чтобы впредь она не писала ему никаких записок. После этого сотрудник Охраны № 2, вновь действуя по указанию сверху, позвонил девушке и сказал, что об их дружбе не может быть и речи, поскольку он женат. Что же касается дальнейшей судьбы молодого человека, то, несмотря на все положительные отзывы о нем и то обстоятельство, что он сам уведомил обо всем отдел кадров, его кандидатура, как уже говорилось выше, была в конечном итоге отвергнута, а парня на всякий случай перевели на другой участок.
