У Деньки за месяц до последнего звонка умерла мама. Странно: первым ушел не отец, перенесший инфаркт, а мать. Уснула и не проснулась. Естественно, в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Отец затосковал. Недели две даже не пил. То ли испугался, то ли опомнился? Кто его знает. Долго не продержался. Начал снова. И после того, как отметили сороковины верной его супруги, отправился вслед за ней.
Денька о родителях не говорил. На поминках отца, когда кто-то из бывших коллег родителей сочувственно произнес совет держаться, парень усмехнулся и ответил:
– Теперь-то уж точно продержусь.
Сестры точно знали, что он имел в виду. Теперь свои силы он мог расходовать на себя, а не отдавать их точащей душу тоске о родителях и обиде на них.
Пусть покоятся с миром.
19. Деньги
Вопрос «кем быть?» решился у всех троих предельно просто: они точно знали, чего хотели.
Рыся мечтала помогать запутавшимся в лабиринтах собственных душ людям, уверенная, что знание законов, по которым живет человеческое «я», сделает ее всесильной.
Птича собиралась стать художником-оформителем. Она любила мир глазами. Зрительные ощущения могли осчастливить ее или несказанно огорчить. И если для старшей сестры понятие красоты значило прежде всего установление душевной гармонии, то для Птичи решающее значение имел визуальный ряд. Она надеялась совершенствовать окружающий мир, внешне украшая его.
Денька думал о том, как стать главным кормильцем семьи, раздобыть много денег, чтоб никто ни в чем не нуждался.
Странно, почему ему не давала покоя мысль о деньгах, ведь ни братья, ни сестры, ни мама Ляля никогда на этой теме не зацикливались.
Ляля, оставшись без материальной поддержки мужа, работала, как прежде, никто голодным не оставался. Одевались тоже вполне прилично, как им тогда казалось. Они все могли сделать своими руками. Ну, почти все – обувь только не научились изготавливать.
Уже развалилась страна, произошли глобальные перемены, но бытовая их жизнь, как последний оплот, шла по-старому. Однако Денька мечтал о настоящем богатстве. И собирался мечту осуществлять. Ему очень хотелось сделать ремонт в своей квартире, доведенной родителями до трущобного состояния. Одновременно намеревался он осуществить в квартире Мухиных все, о чем когда-то мечтали Ляля и дети.
Он так уверенно иной раз обещал, что все у всех будет! Поневоле верилось. Хотя мама, присутствуя при мечтах троицы выпускников о будущем, всегда старалась умерить Денькин пыл.
– Не в деньгах счастье, – упорно повторяла она.
– А в чем? – уточнял Денька.
– В покое и доверии, – убежденно произносила Ляля.
– Это само собой, – соглашался юноша, с детства лишенный и покоя и доверия самыми главными людьми его жизни. – Но без денег тоже не жизнь.
Все трое поступили, куда хотели.
Рыся – в университет на психологический. Птича – в Строгановское, Денька – в финансовую академию.
И тут словно весточка от Денькиных родичей пришла. Вот будто постарались они помочь оставленному безвременно сыну осуществить навязчивую мечту о материальном достатке.
У отца его имелся давний друг, еще со школьных времен. Дружили ребята крепко, как впоследствии Денька с Рысей. А потом судьба разлучила.
Семья друга эмигрировала и после долгих мытарств оказалась в Америке. Долгое время никаких вестей от одноклассника не поступало. Только со вздохом его и вспоминали: так, мол, дружили, а теперь пропал… Не случилось ли чего?
Потом он проявился, несколько раз звонил из своего неведомого далека, рассказывал про семью, дом, бассейн, машины, бизнес. Как сказки. Обещал приехать. Звал к себе, над чем родители постоянно нетрезво посмеивались.
Ранней осенью первого семестра студенческой жизни Дениса Давыдова произошло самое настоящее чудо.
Денька собрался с силами и отправился наводить хоть какой-то порядок в своем опустевшем полуразрушенном жилище.
Он как раз собирал в авоськи пустые бутылки, оставшиеся в наследство от родных. У них в последнее время сил не было ходить и сдавать стеклотару. Бутылки скопились. Родители, бывало, все говорили, что соберутся с силами, сдадут, денег выручат. Так и не собрались.
Вот сын-сирота и решил наконец избавиться от груды вонючего стекла на кухне. Толкаться среди алкашей ради того, чтобы получить гроши, он не собирался.
Ожесточенно заталкивая бутылки в сетчатые сумки, он мысленно спрашивал отца и мать, довольны ли они теперь, что оставили его совсем одного на белом свете.
И еще спрашивал он: как все это содержимое влезало в них?
И на что они потратили отпущенные им годы жизни?
Плакать парень не собирался. Но к горлу подступало некое клекотание. Он все время откашливался, но думы все одолевали и одолевали… Как назойливые осенние мухи.
И тут раздался звонок. Междугородний. Звонки издалека отличались тогда своей длительностью звучания. Странно. Телефон в квартире Дениса постоянно молчал. Все же знали, что Денька живет пока у Мухиных. Если что, звонили туда.
Звонок оказался не просто междугородним! Из далекой Америки прорезался тот самый папин друг, Илюша, как по детской привычке называл его отец.
– Дениска, ты? – раздался веселый энергичный голос с ощутимым акцентом. – Это дядя Илья из Сан-Франциско. А папа дома?
Голос располагал к себе жизнерадостностью и явно ощущающимся избытком жизненных сил.
– Их нет, – ответил Денька, ненавидевший отвечать на вопросы о родителях, но тут почему-то продолживший: – Они умерли, дядя Илья. Весной еще.
После короткого молчания раздался вопрос:
– Как умерли? Вместе?
– Почти, – скупо произнес сын, только что упрекавший родителей за то, как и почему они его бросили. – Один за другим. Сначала мать, потом отец.
– Что ж такое-то, а? Что там у вас происходит? – Голос почти потерял свою солнечную силу.
– Болели, – коротко пояснил Денька.
– И ты что ж? Один?
– Со мной все в порядке, дядя Илья. Я в академии учусь. У меня нормально все.
– Да-а-а, – потрясенно произнес американец. – Новости… А я хотел твоим отличный бизнес предложить. Прилететь собирался.
– Прилетайте. А бизнес предлагайте мне, я как раз напряженно думаю над этим вопросом, – молниеносно отреагировал Денис, почему-то сразу поняв, что это не пустая болтовня.
– Молодец, парень, – одобрил будущий партнер. – Тебе действительно надо на ноги становиться. Тогда слушай. Я тут спрос прощупал. Есть возможность привезти модное барахло. У вас – точно супермодное. У нас – прошлых сезонов. Лежит на складе. Место занимает. Его вообще собираются… ну, как это сказать… уничтожить. Понимаешь? Все made in USA! Джинсы, куртки, сарафаны, другое барахло. Предлагают забрать за просто так. Им тратиться на утилизацию не придется. Я хочу это все отправить кораблем в Одессу. Оттуда к вам.
