Первым поднял голову мужик. Увидев меня в комнате, он потянул одеяло и прикрылся.
— Разбуди и сообщи, что я жду ее в машине, — обратился к Эльзе. Оставаться здесь не горел желанием. — У меня практически нет времени, пусть поторопится! — как можно жестче произнес я.
— Я тебя слышу, — подала голос Смолова, не отрывая голову от подушки.
— У тебя десять минут, чтобы спуститься, — предупредил я и вышел из квартиры.
Глава 21
Ева
Вернулись мы рано. Кате с Алмазом нужно было забрать Лизу, а Саше, как и мне, заниматься. Дома папа находился один, Лазарь уехал к друзьям. Хотя, скорее всего, он с девушкой. В любом случае, его отсутствие меня только порадовало, потому что он не оставит меня в покое, пока не выяснит, почему Игнат заплатил за мою палату. Надо убедительно солгать и изобразить недопонимание, чтобы он к Воронову с вопросами не отправился.
— Пап, я заниматься. У нас через полторы недели экзамен у Ворона… у Воронова, — быстро поправила я себя.
— Готовься, Ева. Он поблажек не делает, — серьезно произнес отец.
— Я знаю.
«Даже своей любовнице» — подумала я, мысленно улыбаясь.
— С одной стороны это правильно, наша профессия не прощает ошибок, но иногда можно пойти на уступки.
Наверное, отец вспомнил случай с братом.
— Папа, Лазарь сам виноват, знал же, что Воронов просто так ему практику не поставит, так он еще ее и прогуливал регулярно.
— Ты даже не представляешь, какие связи пришлось поднять, чтобы твоего брата не отчислили с последнего курса, а Воронов знал, что он мой сын.
— Уверена, что дело не в тебе. Лазарь умеет вывести из себя даже святого. Его заносчивость, высокомерие и пропуски сыграли против него. Лазарь втянул в этот конфликт тебя. Вместо того чтобы учить и ходить на практику, он переложил эту проблему на твои плечи.
— Ты заступаешься за Воронова? — улыбнулся удивленно отец.
— Я за справедливость, пап. Ты и сам прекрасно знаешь, что я права. Брата я люблю, но на его недостатки глаза не закрываю.
— Хочешь, есть? — не стал продолжать отец эту тему.
— Нет, — помотала я головой.
— Ева, я вымою руки и сделаю тебе перевязку, а потом можешь заниматься. Бок болит?
— Терпимо. — поморщила я лицо.
— Обезболить? — обеспокоившись, поинтересовался он.
— Нет. Таблетки что ты дал хорошо помогают. Выпью сейчас одну.
Папа пришел в мою комнату с перевязочными материалами. Осмотрев рану, произнес:
— Немного воспалена. Ты там, в баскетбол не играла? — пошутил он.
— Нет, — выдавила я краснея. Мы играли в более взрослые игры, но родителю об этом знать не положено.
— Как мама? — постарался он произнести как можно более беспечным тоном, но я видела, что отец волнуется.
— Последнее время она не очень хорошо себя чувствует, хоть и старается это скрыть. Мама мне обещала пройти обследование. Я с ней утром говорила по телефону, ничего конкретного она мне не сообщила. Говорит, что все нормально, но я не верю.
— Ну, какое там могут сделать обследование?! — вспылил папа, но тут же взял себя в руки. — Прости. Ты можешь мне не верить, но я все еще люблю вашу маму. Знаю, что сам все испортил и даже заводить об этом разговор не хочу. У меня во вторник дежурство, а в среду я съезжу в Одинцово, поговорю с Аней. Ты не против? — посмотрел он мне в глаза.
— Нет. Только не расстраивай ее и не дави. Пожалуйста, — добавила я.
— Обещаю сделать все, чтобы она не волновалась. Я постараюсь убедить ее пройти обследование у нас в больнице. Лично все проконтролирую.
— Спасибо, пап.
— Пока не за что. Я уже закончил, можешь заниматься. — я опустила вниз футболку и устроилась удобно на кровати. Папа собрал материал, прихватил старую повязку и вышел из спальни.
Я несколько раз выходила из комнаты, чтобы размяться или попить воды, отец сидел в своем любимом кресле и задумчиво смотрел в экран телевизора. Там шел симфонический концерт, но я уверена, папа даже этого не знает.
Ворон до сих пор не позвонил, а уже почти семь! Телефон все время я держала при себе. Интересно, Альбина нашлась?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Каждый раз, когда мобильный издавал сигнал, я тут же хватала его в руки. Но писали и звонили мне институтские друзья. В основном интересовались моим самочувствием. Оля приглашала куда-нибудь сходить, но я отказалась.
Телефон издал короткий сигнал — пришло сообщение на мессенджер. Рука тут же потянулась за мобильным.
«Наконец-то!» — подумала я, открывая вкладку в телефоне.
В: Мелкая, могу позвонить?
Я: Да.
Отправила сообщение и тут же Игнат мне набрал.
— Привет. — услышав его голос, догадалась, что он только проснулся.
— Привет. Как дела?
— Нормально. Поговорил с Альбиной, заехал в клинику, приехал домой и отключился на несколько часов. Проснулся, уже вечер, — дал он полный отчет. — А ты чем занималась?
— А я учу оперативную хирургию, — притворно вздохнула.
— Мелкая, пытаешься давить на совесть? Не получится?
— Неужели у тебя поднимется рука поставить мне неуд?
— Узнаешь на экзамене, — тихо засмеялся он в трубку.
— Коршун!
— Ворон, Мелкая. Еще раз обзовешь, сразу придумывай себе наказание, — его хриплый голос даже через трубку поднял волну желания.
— Я бы прямо сейчас это сделала, но наказания придется слишком долго ждать.
— Е-е-ва-а, — сквозь зубы процедил он. — Как бы ты хотела, чтобы я тебя наказал?
— Я могу выбирать? — включилась в игру.
— Да. Что тебе нравится?
— Не знаю, — засмущалась я, говорить о своих сексуальных фантазиях или желаниях даже с ним мне было неудобно.
— Мелкая, не зажимайся, говори открыто. Я тебе тоже расскажу, чего бы мне хотелось. Ну!
— Мне нравится, когда твой рот ласкает мою грудь, а потом ты спускаешься вниз и ласкаешь меня между ног, — закрыв глаза, произнесла я.
— Дальше! — требовательно прозвучало.
— Мне нравится чувствовать на себе тяжесть твоего тела. Я теряю разум, когда ты проникаешь в меня. В этот момент мы будто одно целое. Но мне хочется попробовать и все остальное.
— Мелкая, мы за неделю изучим все позы, — прорычал он в трубку.
— Я не только об этом, — несмело произнесла.
— Что еще? — его голос звучал очень низко, складывалось ощущение, что ему говорить сложнее, чем мне. А ведь не ему приходилось откровенничать.
— У меня в голове засела картинка, как я ласкаю тебя ртом. Провожу кончиком языка по вздутым венам, смыкаю губы на головке члена, затем скольжу губами вниз, а он все глубже проникает мне в рот.
Игнат в голос застонал, сопровождая это матом. Я знала, что мои откровения не оставят его равнодушными. Чувствовала ли я себя развратницей? Нет. Я признавалась своему мужчине в тайных желаниях. Я любила Игната, а в своих чувствах не видела ничего пошлого.
— Не продолжай, Мелкая. А то я даже не буду тратить время на обувание, сейчас приеду и заберу тебя! — простонал он, будто испытывал боль.
— Значит, ты мне о своих фантазиях не расскажешь?
— Они совпадают с твоими!
— Ворон, ты рычишь, — смеясь произнесла я. Эти откровения и меня не оставили равнодушной, внизу живота все будто стянуло в тугой узел, но ему видать сложнее.
— Если бы ты была рядом, я бы не рычал. У меня колом стоит! И хрен я забуду, то, что ты мне сейчас сказала! Пока твои губы не окажутся на члене, я не успокоюсь!
— Слышала, что если представить всякие ужасы — это помогает.
— Какие, например? — все еще напряженно говорил он.
— Ну, кишки, кровища…
— Мелкая, это не ужасы, это моя работа, — хмыкнул он громко в трубку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А чего ты боишься? — воодушевленно спросила, хотелось узнать его страхи.
— Ничего, наверное. Но, как и у всех, в моей жизни люди, которых я боюсь потерять.
Мне это чувство было знакомо. В разговоре образовалась небольшая пауза. В дверь моей спальне негромко постучались, я знала, что это папа и прежде чем он заговорил, отключила динамик, но от волнения еще и на громкую связь нажала.
