Интересно он это решение когда принял? Раньше всегда сам ездил или отправлял опытных коллег? Ехать не хотелось, но и обострять не стоило.
— А кто меня будет замещать, пока я буду в Лондоне?
Раскидаю между преподавателями твои часы. Это же ненадолго. Топографическую анатомию пусть тогда наш новый специалист ведет.
Мне не понравилось это решение. За эту должность я не держался, поэтому с легкостью заявил:
— Я могу и вовсе уйти из института. За науку я не цепляюсь. Мне работы в клинике и больнице хватает.
— Зачем же так горячиться, Игнат? — понял Борис, что перегибает палку. Этот предмет я хотел вести только из-за Мелкой. — Вернешься из Лондона, все обсудим. Это же временные меры, пока ты отсутствуешь. — Я не хочу терять своих лучших преподавателей. Да, вылетаешь в воскресенье днем.
— Хорошо. Я тоже обдумаю, как лучше будет поступить, — твердо произнес я. Прогибаться я не собирался.
— Не принимай поспешных решений, Игнат. — стукнул он меня по плечу. — Может все это и к лучшему. С Тополевым отношения наладите, не будет он теперь палки в колеса вставлять. А я застав тебя с Евой, грешным делом подумал что ты, таким образом, стараешься ему отомстить, но я рад, что ошибся и у вас с его дочерью все серьезно.
«Что он на хрен несет?!»
Глава 24
Ева
Меня трясло. Я шла и не могла поверить в то, что нас застукал Смолов. Хорошо, что он вошел пятью минутами ранее. Что теперь грозит Воронову? Неужели его из-за этого уволят?
В кармане заиграл знакомой мелодией телефон. Увидев, что звонил Лазарь, без особой радости приняла вызов.
— Да.
— Ты где? — он будто обвинял меня в чем-то.
— Сдавала Коршуну отработку, завтра у меня экзамен!
— Я жду тебя возле ворот.
Ничего не отвечая сбросила вызов.
— Что с тобой? — спросил брат.
— А что со мной?
— Ты вся потрепанная, раскрасневшаяся…
— Целовалась!
— С кем? — требовательно спросил Лазарь.
— Не твое дело. Я же в твою личную жизнь не лезу! — выплеснула на него свой негатив и страх.
— Да я просто спросил. — пожал он плечами и пошел к машине.
— В следующий раз выбирай тон, которым задаешь просто так вопросы, — прошла мимо него и направилась в сторону метро.
— Ева, давай довезу! — крикнул он мне в спину.
— Пройдусь! — ответила не оборачиваясь.
Настаивать Лазарь не стал. А мне хотелось побыть одной. Я несколько раз набирала Игнату, но он не брал трубку. Скорее всего, неприятный разговор окончен, и он принимает у студентов задолженности.
Добравшись до общежития, я перекусила и тут же села за книги. Сказывалось волнение, я не могла сосредоточиться. Набрала Игнату еще раз, он снова не ответил.
Я: Я переживаю. Что собирается делать Смолов?
Напечатала и отправила сообщение. До вечера проверяла телефон, но ответ на свое послание не получила. По возможности учила материал.
Я отправила еще с десяток сообщений, но ответа так и не последовало. Вся извелась. Хотелось спать, но заснуть не могла, а учить не было желания.
Перед сном я еще раз набрала Воронову. Трубку он не взял, но прислал сообщение.
В: Мелкая, ложись спать!
«И что все это значит?!»
Накручивала я себя долго и упорно. Ничего хорошего можно было не ждать. Воронову грозят какие-то неприятности на работе и сейчас, он во всем, наверное, обвиняет меня. Конечно, если бы я еще вначале наших отношений призналась, что являюсь его студенткой, между нами ничего бы не случилось, следовательно, и неприятностей на работе удалось избежать…
Под эти невеселые мысли я и уснула.
* * *
Хотела войти с первой пятеркой, чтобы увидеть Игната, посмотреть ему в глаза, но к началу экзамена я опоздала.
— Я следующая, — громко произнесла, подходя к двери.
— Коршун сказал, чтобы заходили по списку, — помахала перед моим лицом белым листом староста.
Наверное, это хорошо, у меня будет приблизительно полтора часа, чтобы еще хоть немного подготовиться. Однокурсники выглядели бледными, не выспавшимися и испуганными. На посторонние разговоры никто не отвлекался. В основном повторяли материал, закрепляли и перепроверяли свои знания перед тем, как войти в аудиторию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Коршун сегодня злой, — подойдя к нам, сообщил Федя.
— С чего ты взял? — спросила его Таня.
— Это все заметили, когда он пришел. Вы просто обе опоздали и не видели его.
«Злой…» — подумала я испытывая непонятные тревожные чувства.
— Наверное, поругался с невестой, — хмыкнула Таня. — А еще говорят, что в основе женской агрессивности лежит сексуальная неудовлетворенность.
— Эту теорию проверим, когда Мазурке будем терапию сдавать. Она уже несколько лет одна, — подхватил шутку Гайдуков. — Надо было скинуться и Коршуну вчера элитную проститутку заказать, взятки же он не берет, — продолжил Федя.
Меня от его шутки передернуло.
— Дурак! Коршун выяснил бы, кто ему такую свинью подложил и всех нас оставил на пересдачу! — заметив мою реакцию, оборвала однокурсника Таня.
Первой вышла Оля. Ее рука, в которой была зачетка, дрожала.
— Сдала? — кинулись все к ней. Она кивнула.
Таня вырвала из рук подруги зачетку, открыла на нужной странице. Мы все заглянули, обрадованно выдохнули. Стали обнимать и поздравлять Олю.
— Это самый трудный экзамен, который я сдавала! — придя немного в себя, сообщила нам подруга. — Коршун так смотрит… — помотала она головой. — Я вот уверена была, что отвечаю правильно, а ощущение от его взгляда такое, словно несу ахинею. А потом еще дополнительные вопросы, уже и не думала, что поставит.
— Молодец! — вновь обняла я ее. — Топографическую сдадим, можно будет немного расслабиться.
— Как только выйдете от Коршуна, пойдем отмечать! — твердо произнесла Оля.
— Согласен! — радостно воскликнул Федя.
— Тебя никто не приглашал, Гайдуков, — буркнула не совсем вежливо Таня. Она перечитывала лекции, а мы ее отвлекали. — Сначала сдадим, а потом будем строить планы, Оля.
Студенты народ суеверный, тут ничего не поделать. Оля не обиделась, она села на подоконник и больше ничего не говорила. Мы с Федей тоже уткнулись в тетради с лекциями.
Однокурсники выходили, словно вернулись с поля боя — на них не было лица. «Лютует Коршун. Блин, он озверел!» — выдавали студенты. Вышедшие были в ужасе, но пока все, хоть на тройку, но сдавали. Федя своей оценки «удовлетворительно» радовался, будто получил «отлично».
— Кузьмина! — крикнула староста. — Заходи.
Мое сердце пропустило удар, а затем отправилось вскачь. Я боялась не за экзамен, а за то, что увижу в его взгляде холод и пойму, что между нами все кончено.
— Кладите зачетку, тяните билет, — холодно прозвучал любимый голос. Ворон, словно отгородился от меня, ничего понять по выражению его глаз и лица я не смогла.
— Девятнадцатый, — мой голос дрогнул.
— Готовьтесь, — он уже не смотрел на меня, записывал в зачетке название предмета.
Села за парту и прочитала вопросы в билете. Вроде все учила, но ничего не могу вспомнить. Отвлекаюсь на Игната, пытаюсь поймать его взгляд — безрезультатно.
Пока отвечали другие, я смогла собраться и набросать что-то на листке.
Отвечала я неуверенно, потому что сейчас меня больше волновало, что происходит между нами. Смотря в его глаза, я видела бушующие эмоции, которые он старался не показывать. Эта неопределенность меня убивала. Я пыталась дать ему понять, что умираю от неизвестности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что происходит? — шепнула одними губами. По щеке покатилась слеза.
Лицо Игната изменилось. Он больше не прятал эмоции. Ворон дернулся в мою сторону, но осознав, что мы не одни в аудитории, взял зачетку и переда мне ее в руки.
