Глава 10
Пока бес пытался освободиться от душащего его ошейника, я, спокойно перевернув тело, нащупал нужные мне позвонки. Точным и выверенным ударом загнал остриё шила меж позвонков, парализуя Франса. Уложив неподвижное тело на спину, я снял уже начавший пропекать гортань ошейник.
— Жалкая отрыжка, ты познаешь, что такое боль и я стану твоим проводником по её бесконечному миру, — хрипло из-за повреждённого горла, проговорил бес.
— Ух, какой грозный. Ты так выразительно зрачками вертишь, что я практически тебе поверил. Что ручки, ножки не слушаются? Так как ты такой беспомощный собрался меня наказывать?
— Рик, сука! Это всё на что хватило твоей смелости? Напасть со спины на своего товарища. Думаешь, группа тебя поймёт? Я за вас жизнью рисковал и вот что получил взамен. Слушай, ну если я тебе не нужен в команде, так зачем сразу убивать? Дай мне одно из тел гоблинов, я восстановлю свою подвижность и уйду. Обещаю забыть всё, что здесь произошло.
— На совесть давить бесполезно, можешь даже не пытаться, — сказал я, освобождая его торс от брони и одежды.
— Убив тело, ты ничего не достигнешь, я уже в вашем мире, а сказку про то, что меня сдерживает класс, забудь, после смерти носителя не будет и класса, и ты трусливый человечишка будешь первым, кого я возьму под контроль.
— И с чего ты вообще взял, что я собираюсь тебя убить? Надоел ты мне своими страшилками. Помолчи лучше, а то рисунок может выйти кривым.
— Ты думаешь, перебил нервы, и Франс теперь ничего не почувствует? О, будь уверен, я передам всю гамму чувств, он познает каждое дуновение ветерка своим парализованным телом.
— Да пусть чувствует, немаленький потерпит. Слышишь меня Франс? Слышишь, по крайней мере должен. Ты уж извини, что так всё внезапно, но думаю, расскажи я тебе о своих планах, твой бес не дал бы себя так спокойно спеленать. В общем, твой контроль своего второго я полная херня. Твой класс слишком слабо развит, чтобы полностью его контролировать. Этот паразит, освоившись, в подходящей для него обстановке убьёт нас всех. Твоя якобы неприкосновенность защищает лишь от прямой атаки, не как не мешая подстроить такому человеку несчастный случай. По одному, пока никто не видит, или всех разом, я не знаю, но эта тварь не может не убивать это у неё в инстинктах. Ты слишком слаб и вряд ли сможешь ей воспрепятствовать. У тебя его даже наказать за содеянное не получиться. Как наказать того кто сидит в твоём теле? Ну не будешь же ты себя плетями хлестать, да и сомневаюсь, что от такой порки бесу станет плохо, он только посмеётся над твоими потугами. Ты друг опасен для окружающих, и я бы попросил тебя покинуть отряд после зачистки замка, но бес совершил ошибку. Он заключил с тобой договор, поставив тем самым на тебе свою печать.
Поднеся к глазам пентаграмму, выжженную на кисте Франса, начал внимательно её разглядывать. Бес на это лишь зло заклацал челюстью. Достав кинжал, я принялся выводить на груди одержимого ещё одну пентаграмму.
— Это его личная печать. Конечно, это неистинное имя беса и оно не даёт такой власти, но зная его, ты можешь сделать с ним многое. Конечно, если умудришься спеленать одержимого и провести нужный ритуал, — продолжил объяснять я. — Печати все одинаковые, отличаются лишь символы идущие по её кругу. Эти закорючки и есть письменность демонов. Увы, их язык мне неизвестен и прочесть написанное я не смогу, но кто мешает мне просто перерисовать?
— Ты не посмеешь, нанесение ещё одной печати может разрушить тело носителя, — бессильно зарычал бес.
— Ой, вот только не нужно мне лапшу на уши вешать. Видишь ли, в детстве мне подарили сторожевого пса, в котором был заключён бес, конечно, он был не настолько силён как ты, но всё же в столице из-за действия храма слишком слабый дух развоплотился бы. Так вот, я был маленький и очень любопытный. Как это беса смогли заставить слушаться, можно сказать, обычного ребёнка? И влекомый этим безудержным интересом, я прочёл немало книг о вас и экзорцизме, так что не волнуйся, ты в надёжных руках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Закончив выводить фигуру на груди Франса, нарезал его ладонь, обагрив и без того кровоточащую печать кровью. Завершив приготовления, начал произносить заученные когда-то в детства слова на демоническом языке. Горло драли гортанные фразы, одержимый пытался заорать, но я не дал, затолкав в распахнутый рот его же рубашку. Последние демонические слова сорвались с уст, закончив связывать истинной печатью беса и Франса.
— Сука, ты Рик! Правильно сделал, что в тёмные земли подался, таким как ты среди нормальных людей делать нечего. Тебя маньяка ещё в пелёнках следовало утопить, — прохрипел Франс, когда ритуал был закончен.
— Ой, вот кто бы говорил. Ты гоблину глаз высосать пытался, а я лишь порисовал немножко.
— Да не я это был, а бес. А вот ты всё это проделал в здравом уме и…
Договорить Франсу не дало тело гоблина, которое я притащил и бросил ему прямо налицо. Пусть немного помолчит и даст мне прийти в себя. У меня были огромные опасения, что знания, полученные благодаря детскому увлечению, помогут, но печать, которую я нанёс, сейчас напоминало давно выжженное клеймо, а это значит, всё получилось.
Видимо, процесс поглощения резко ускоряется, когда от этого зависит поступление кислорода. Франс рывком принял сидячее положение, сбрасывая с себя гоблина и начиная жадно глотать воздух. Отдышавшись, он принялся шевелить своими конечностями, проверяя вновь обретённую подвижность.
— Что за представление ты здесь устроил? Лавры Константина покоя не дают, и ты решил податься в экзорцисты? — спросил меня одержимый.
— До него мне ой как далеко, да и не моя специализация. Это так, детство решил вспомнить. А твой бес разве никак не прокомментировал случившееся?
— Удивительно, что ты с таким детством вообще дожил до своих лет, а бес молчит. Даже странно, обычно эту дрянь хрен заткнёшь, а сейчас я его даже не чувствую. Слушай, а ты его случаем не изгнал?
— Нет, это так просто из тебя не вынешь, — отрицательно покачал я головой.
— Ну и хорошо. Не пойми меня неправильно, я отношусь негативно к этой сущности, но если мыслить здраво без него моё выживание в тёмных землях будет под большим вопросом. Мои умения позволяют мне чувствовать себя комфортно в дебатах, нежели в кровавой сече, — повинился Франс. — Так ты мне расскажешь, по какой это надобности я обзавёлся ещё одной печатью? Если ты хочешь разукрасить моё тело так же, как и своё должен тебя заверить, что я категорически против.
— Не волнуйся, не в моих интересах делать из тебя такого же красавца. Я лишь укрепил вашу с бесом связь, теперь твоя смерть грозит ему развоплощением. Вся проблема твоего класса заключается в том, что ты можешь запретить бесу атаковать нас, но пока ты не разовьёшь свой класс твой запрет для него не более чем простая просьба.
— И эта печать даст мне возможность его лучше контролировать?
— Нет, с этим всё осталось по-прежнему. Видишь ли, если ты усилишь свои навыки, то сможешь оградить своих близких от проявлений беса, но вот себя от него ты оградить не в состоянии. В любой из битв он может подставить тебя под удар. Ты умрёшь, а он лишь последует в свой план, но теперь, когда гибель носителя грозит ему развоплощением, бес сделает всё возможное чтобы сберечь свою и твою жизнь.
— Почему же он до сих пор этого не сделал? С тем же вендиго у него была масса возможностей.
— У вас же договор. Он надеялся, что получит твоё тело в своё пользование. Да и не исключай тот факт, что ему пока с тобой просто интересно. Такой класс как у тебя редкость и бесам редко выдаётся шанс погулять в нашем мире.
— Получается, я всё так же должен предоставить девственницу, — печально произнёс Франс.
— Заключённый с бесом договор нельзя разорвать. По крайней мере, мне о таком неизвестно.
— В чём тогда твоя выгода? Если мои запреты о ненападении на группу так и остались пустым звуком. Да меня ты оградил от возможных безрассудных поступков беса, но он всё ещё способен навредить вам.
