вправо, с интересом посмотрел на Дмитрия.
– Что за чертовщина, – разозлился он и громко спросил у стоящего перед ним Петром Морозовым:
– Может и посоветуется, – раздался громкий, уверенный голос.
– Государь, так вот же они, – нарочито громко сказал Дмитрий.
– Хм, ты откуда взял такую гвардию?
Никита на большом серебряном подносе – еще одной трофей схватки с разбойниками – с поклоном поднес чарки царю.
Строй ответил громко, но не стройно. Пришлось повторить. Снова с ошибками. На двадцатый или тридцатый раз получилось, как положено и Дмитрий дал команду разойтись на обед. Благо деньги у всех были, столовались в ближайшем трактире.
– Рады стараться, государь, – дружно ответил строй.
– Богатыри, таких, как вы, я возьму любое количество.
– Хорошо служите, – не удержался он, подозвал одного из своих денщиков, что-то прошептал на ухо. Продолжил: – пока поставлю вас в четвертую и пятую роту. Но буду смотреть, вы у меня одни из кандидатов в первую, мою любимую роту.
Дмитрий был терпелив. Сказывалось, видимо, недолгое педагогическое прошлое. В самом деле, если великовозрастное дите не в состоянии что-то сделать, так надо не ругать несмышленыша, а обучить его. И процесс пойдет!
И он нетерпеливо стал оглядывать помещение в поисках новобранцев, а, точнее, кандидатов в новобранцы, которых царь только будет решать, брать ли в полк или отправить в солдаты.
К обеду все самостоятельно оделись и обулись, приняли оружие и встали в строй. Теперь они, хотя бы внешне, походили на настоящих преображенцев.
– Государь, прибыл третьего дня в команде новобранцев. В роту не распределен.
– Красавцы! – восхищенно сказал Дмитрий.
Петр внимательно осмотрел чарки – Дмитрий перестал дышать – внимательно оглядел – кивнул:
Царю явно показалось, что его дурят, а вместо новобранцев поставили бывалых преображенцев.
Начали с того, чем закончили вчера – строевой. Дмитрий видел, что дворянам это занятие навевает тоску, но сделать ничего не мог. Солдатами не рождаются – солдатами становятся. Он вот две учебки прошел и ничего!
– Какой роты?
Дмитрий хмыкнул:
– Да, государь, а мы ведь с подарком, – вспомнил Дмитрий. По его знаку, стоявший с краю одним из первых Никита незаметно испарился. – Жаловался ты, что чарки у тебя украли. Так эти молодцы помогли мне их найти.
Морозов не подвел:
Тот не успел разгладить физиономию, чем насмешил царя:
Дмитрий почесал тыковку. Звучит все разумно, только зачем в тюрьму. Вспомним прошло, в оздоровительном лагере они уже обучал пионеров ХХI века речевке и ходьбе. Теперь будем и этих учить до появления царя. Шмидт, узнав его планы, только руки развел:
– Для таких молодцев? Хватит! – уверенно сказал Шмидт. – Ветеранами не сделаю, но штатскую дурь и выправку выбью.
– Молодцы, дворяне!
Но все же ближе к обеду пришлось построить всех в одну шеренгу и толкнуть речь, объяснив особенности этого этапа и его обязательный характер. Только пройдя обучение можно попасть на войну.
– Пока герр Питер не осмотрит парней и не даст добро на принятие их в Преображенский полк, они останутся на тебе. Так что запри их в какой-нибудь дом, а лучше в тюрьму и держи там до появления государя.
Дмитрий требовательно посмотрел на парней.
– Те ли? Покажите-ка?
После обеда занялись любимым для каждого сержанта занятием – строевой. Парадный шаг, отработка приветствия, работа с оружием – к вечеру новобранцы валились с ног. Дмитрий решил в первый день их не загонять и разрешил отдохнуть, поужинать, почистить платье и спать.
– Красавцы!
– Теперь давай с тобой, Дмитрий Лексаныч, – поднял он чарку, – за тебя. Везде-то ты успеваешь – и с продовольствием, и с порохом, вон теперь с новобранцами.
Дмитрий немедленно скомандовал смирно и, развернувшись к Петру, застыл.
– Какой там, – махнул рукой Дмитрий, готовя антирекламную компанию, – ходить строем не умеют. Шаг так себе. Из пищалей лишь треть стреляла, фузеи второй день держат.
– Наливай.
Второй денщик по знаку царя понес поднос с чарками к строю новобранцев. Петр стал угощать дворян: сначала чарку с водкой, затем на закуску соленый огурец из другого бочонка, принесенного денщиком. По молодости лет некоторым чарка водки была слишком большой дозой, но отказывать царю никто не смел. Царь угощает, честь-то какая! В итоге строй разделился на две части – впереди стояли трезвые, пускающие слюни в ожидании угощения государи, позади хмельные и даже пьяные, покачивающиеся и сонные. Этим Дмитрий показывал кулак, демонстрируя сталинскую политику «правители приходят и уходят, а народ остается». И этот народ может хорошо получить по мягкому месту после ухода государя.
– Хвалю, – тепло сказал Петр Алексеевич, – не успел приехать, уже запрягли молодняк подковывать. Ладно пошли, покажешь, кого привез.
Оглядел строй:
Дмитрий только хмыкнул и предложил пойти в трактир – попить пиво.
– Господин сержант, а если война начнется, нас отправят недообученными?
Там они, конечно, засиделись, и утром Дмитрий имел некоторые признаки похмелья и одутловатое лицо.
– Рады стараться, государь, – слаженно прозвучало в ответ.
Дмитрий выпил чарку, не чувствуя водки. Государь не только назвал его по отчеству, что еще по старомосковскому обычаю означало великую честь (по отчеству поначалу назывались самые знатные. Позже, в ХVII веке, их круг расширился, но не сильно), но еще и выпил в его честь. А карьера-то круто пошла вверх!
Подскочил денщик с двумя бочонками. Петр самолично открыл один, кивнул денщику:
– Только я, государь, немного не выполнил твой приказ, – несколько виновато заговорил Дмитрий, – ты велел полусотню привезти, так я привел полусотню да дюжину.
Петр заинтересовался:
И опрокинул чарку, не дожидаясь ответных слов.
Царь посмотрел на него изучающе, – может и его подменили. Не нашел признаков подмены, покрутил головой.
– Ну, парень, судя по твоей хватке, тебе предстоит большая карьера. Бог на твоей стороне.
– Хорошие парни, – негромко сказал Шмидт, подойдя к Дмитрию. Тот только улыбнулся. Вчера он наивно попытался передать новобранцев сержанту. Тот только руками замахал.
В строю раздались смешки.
– Обучитесь вы в любом случае. Преображенец не может ходить, косолапя, или горбить спину. Что же касается войны, государь со мной не советуется. Мал я чином.
Пришлось Дмитрию прилюдно раздеться почти донага и каждую деталь туалета одевать по несколько раз. Даже короткие штаны вызывали затруднения, куда уж там чулки и галстук. Первое обряжение заняло почти полдня. Процесс затягивался еще и тем, что портные проводили подгонку обмундирования.
Шмидт, тоже получивший чарку водки, ухмыльнулся, дал команду и повел опьяневших новобранцев по плацу, оставив царя с денщиками и Дмитрия одних.
Петр прошел строй, посмотрел на недорослей, ухмыльнулся:
Строй загалдел и он немедленно нагнал на лицо каменно-холодное лицо.
– В Нижнем Новгороде, государь. Все дворяне, с детства
