Он пошел на кухню, чтобы взять бутылку воды, и, должно быть, забыл его там.
Она подошла к стойке, увидела на экране надпись: «Дасти».
Дасти.
Это имя парня или имя горячей красотки?
Прежде чем ее разум приказал ее руке не делать этого, она сделала то, хотя знала, что не должна была этого делать. Она сделала то, хотя знала, что отец очень разозлиться на нее, потому что ему звонили по работе на этот телефон. Она сделала то, на чем ее поймали бы, если бы отец когда-нибудь узнал, что она это сделала.
Сердце бешено колотилось, ладони внезапно вспотели, она нажала кнопку, чтобы ответить на звонок, и поднесла телефон к уху.
— Эм... привет, эм…папин телефон.
На том конце стояла тишина, а затем очень симпатичный, взрослый женский голос спросил:
— Кларисса?
Это была горячая красотка.
И она знала ее имя.
Кларисса не знала, что и думать.
— Э-э... да, — подтвердила Кларисса.
— Привет, дорогая. Это Дасти. Твой папа там?
— Уф... нет. Он, э-э... забыл свой телефон.
— О, — пробормотала женщина по имени Дасти, а затем сказала: — Хорошо, хорошо, не могла бы ты оказать мне услугу, передать ему, что я звонила? Скажи, что я потеряла свой сотовый, нигде не могу его найти, он должен позвонить мне домой или в сарай. Ты сможешь это сделать?
— Эм... конечно.
— Спасибо, Кларисса.
— Э-э... не за что.
— Ладно, береги себя. Ты слышишь?
— Эм... вы тоже.
— Пока, дорогая.
— Пока.
Кларисса услышала, как женщина по имени Дасти отключилась.
Она называла Клариссу «дорогая» точно так же, как ее отец называл ее «дорогая». Говорить «дорогая», естественно, труда не составляло, но, даже никогда не встречаясь с Клариссой, это звучало странно реально.
Она не знала, что об этом думать.
Затем, прежде чем ее разум приказал пальцам не делать этого, прежде чем она даже поняла, что сделала, большой палец начал нажимать на кнопки. Как и любой ребенок, родившийся в технический век, она была не знакома с интерфейсом телефона отца, но без особых усилий нашла то, что искала. Удалила звонок женщины по имени Дасти из истории звонков телефона.
Затем она облизнула губы и положила телефон на стойку, надеясь, что положила его именно там, где оставил его отец, она проявляла осторожность в таких вопросах. Он замечал детали. Она не могла сказать, может потому, что он был полицейским или просто был отцом. Она понятия не имела, может то и другое, а может первое.
И сейчас она стояла у столешницы, задаваясь вопросом, зачем стерла телефонный звонок от женщины по имени Дасти с телефона своего отца. Потом она пожалела, что это сделала. Потом действительно пожалела, что сделала это.
Она чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда услышала, как открылась входная дверь. Лейла, болтающаяся на кухне с Клариссой, бросилась к двери. Кларисса резко повернулась и увидела, входящего отца, Лейла следовала за ним по пятам.
Он улыбнулся ей и тихо сказал:
— Привет, дорогая.
— Привет, пап
— Забыл свой сотовый, — пробормотал он, подошел к стойке.
И что же она сделала? Во-первых, она ответила на звонок, отец серьезно бы разозлился. Затем она удалила звонок из истории на телефоне, не зная, почему она это сделала, поэтому не могла ему этого объяснить. А раз так, то она не могла передать ему сообщение от женщины по имени Дасти.
Ее отец забрал свой телефон и повернулся к ней.
— Ты делаешь домашнее задание? — спросил он.
— Решила подкрепиться, пищей для мозгов сначала, — солгала она.
Он ухмыльнулся, прежде чем схватил ее рукой за голову и дернул так, что она уткнулась лицом ему в грудь. Она почувствовала, как его тело изогнулось, когда он наклонился и поцеловал ее в макушку.
Ей нравилось, когда он так делал. Мама никогда не делала ничего подобного. Ноу не раз говорил Клариссе, что мама любила их так же сильно, как и папа, просто она не так хорошо это показывала. Кларисса в это не верила. Если любишь, то найдешь способ показать это, чтобы человек, которого любишь, знал об этом.
Ее отец отпустил ее и направился на выход, бормоча:
— Вернусь примерно в четверть шестого, в пять тридцать.
— Папа, — позвала она, он остановился в дверях кухни и посмотрел на нее.
Она не знала, что сказать. Если бы она призналась, он бы разозлился. Ей нравилось, когда отец любил ее, а не сердился.
— Ризи, дорогая, мне пора. Ты хочешь что-то сказать? — подсказал он.
— Э-э... что ты хочешь на ужин?
Его голова склонилась набок, а брови сошлись вместе.
— Ты решила приготовить ужин?
Она ненавидела готовить. Нет, ей нравилось готовить, но она устраивала такой беспорядок, который потом приходилось убирать, поэтому она ненавидела готовить.
Тем не менее, если ты любишь, то находишь способы показать свою любовь, отец, например, очень много работал. Она знала, что он часто работал сверхурочно, потому что им нужны были деньги, учитывая, что он сам воспитывал двоих детей. Но он всегда так делал. До того как он расстался с мамой, она не раз слышала, как ее мама и папа ссорились из-за денег. Мама кричала ему в лицо, что его никогда не бывает дома, а папа напоминал ей, что ему приходилось брать сверхурочную работу, от которой отказывались другие детективы, потому что ему нужно было оплачивать мамины счета. Кларисса не должна была слышать их ссор, но слышала, потому что выходила из своей комнаты, садилась в коридоре рядом с их комнатой и подслушивала. Было нетрудно услышать маму, даже когда она возвращалась в свою комнату. Мама кричала громко, она также много кричала. Но если Кларисса хотела услышать папу, ей приходилось сидеть у двери родительской спальни, так как он очень тихо говорил.
Он все еще работал сверхурочно. Не так много, но все же. Он не должен приходить домой и всю неделю готовить им ужин.
— Э-э... конечно, — ответила она папе.
Он ухмыльнулся.
Она поступила хорошо.
— Я и Ноу съедим все, что ты приготовишь, дорогая.
— Макароны с сыром и хот-доги? — поинтересовалась она.
— Звучит идеально, — тихо ответил он.
Она улыбнулась ему.
— Домашние задания, Риси, — напомнил он ей затем, — скоро увидимся.
— Пока, пап.
— Пока, красавица.
Он ушел. Она схватила еду для мозгов и газировку и отправилась прямо
