на свитке набрал нужное количество энергии и передал её в Камень Памяти. Тот тоже засиял, и вокруг Орталеона образовался узкий белый кантик, мгновенно прошедший вниз и вверх в виде яркой вспышки, а потом всё погасло.
– Почувствовал что-то? – спросил Бал, пристально наблюдая с искренним интересом и надеждой на нечто неожиданное.
– Хм… Нет вроде. Ничего, – задумчиво отозвался Орта.
– А посмотри, заклинание не раскодировалось? – подсказал Бал.
Высший проверил, но всё было напрасно: описание не изменилось.
– Странно. Ну, не знаю, как должно быть, так что ждём-с! Может, нужно больше времени, или требуется дополнительное действие. Узнаем потом, в гильдии есть несколько светлых голов, – пообещал Бал. – Ты, главное, кристаллом там особенно не свети: людей будет много, и не всем можно верить.
– Ну, ладно, – разочарованно кивнул Орта. Он расстроился, но ненадолго. Настроение выправилось почти мигом, потому что Орта вспомнил о своём новом увлечении. Ему чертовски понравилось ездить верхом, он готов был не вылезать из седла часами.
Солнце садилось, трапеза путников не интересовала. Они собрали пожитки и приготовились отправляться в дорогу.
Орта приподнял левый рукав и прикоснулся ладонью к тому месту на руке, где у него не так давно появился небольшой символ. Печать призыва – силовой знак, переносимый на тело в качестве тату по принципу всех символов, однако не одноразовый. Чёрная подкова, окружённая узором или магической вязью. Такая же печать стояла на лошади, но в качества клейма.
Принцип действия был прост. При активации «Призыва» ездовое животное почти немедленно переносилось к владельцу. Затем, после отмены призыва, перемещалось обратно в стойло и спокойно жило на свободном ранчо под контролем смотрителей, пока его вновь не призовут.
Глава 7.2
Скакали всю ночь, а к рассвету добрались до крупного озера подле холмов, где расположилась довольно большая деревня. Пристань, сотня домов и множество лодок.
Бал предложил переночевать, Орта не видел смысла спорить, оба порядком устали. Нашли гостиницу и шиканули, сняв по отдельной комнате. Ранее Бал, говоря о рейде, назвал более позднюю дату с разбегом в два дня, но руководство внесло корректировку, перенеся поход. Всех оповестили. Но так получилось, что, прочитав сообщение, Бал тут же забыл о нём. И Орте он ничего не сказал. А теперь вспомнил. Встреча планировалась уже на следующий вечер, но они успевали, до места оставалось меньше десяти километров.
– Орталеон! – резко вынырнув из сна, вскрикнул Высший.
Вся постель была мокрая, Орта тяжело дышал и никак не мог понять, где он находится и почему вокруг полная темнота. Шок не отпускал его ещё с минуту, и только потом, окончательно выдохнув, он собрался с мыслями, осознав, где он и что вообще происходит.
Много мыслей одновременно, будто калейдоскоп в голове, а затем – щелчок и резкая боль в области висков. Так прихватило, что Орта не на шутку струхнул, рухнув на подушку и схватившись за голову. Боль не стала долго терзать, пошла на спад. Он поднялся, попил воды и присел на кровать, пока височные доли пульсировали, будто по ним изнутри били маленькими молоточками.
– Что со мной? – озадаченно и боязливо размышлял он, но долго терзаться догадками ему не пришлось. – Нет. Кажется, я начал вспоминать! Орталеон – это моё имя. А это – Лимб! – резко прозревший Орта принял эти сведения за факт без сомнений, и тут случился новый приступ. Во второй раз боль оказалась ещё сильнее, но и короче, длиной всего в десять секунд. – Ещё разок, и точно сдохну… – пессимистично предположил мученик, корчась на постели и наблюдая у себя признаки надвигающегося инсульта.
Половина тела медленно немела, подтверждая его опасения.
Неожиданно его разум раскрылся, и терабайты памяти обрушились на него, подобно водопаду. Ему показалось, что в голове его звонит огромный колокол. Избыточность возвращающихся воспоминаний разрывала рассудок, но сделать он ничего не мог. В глазах всё плыло, в ушах звенело, тело сотрясала крупная дрожь – эти ощущения заставили Орту закрыть глаза. Никак не получалось сосредоточиться, тело вышло из-под контроля, и в конце концов он потерял сознание, отключившись до утра.
Громкий и настойчивый стук пробудил Орту примерно часов в десять утра. Проснуться оказалось тяжело. Голова продолжала гудеть, в глазах рябило, даже если не шевелиться. Десять секунд тишины, и началась очередная череда ударов о дверное полотно, приправленных недовольными криками Бала, который уже минут десять пытался докричаться до Орта.
А Орта пытался вспомнить, что же произошло этой ночью, но ничего не получалось. Мало ему было проблем, так ещё и стук мешал сконцентрироваться.
– Слышу… – произнёс Орта.
– Неужели! – выкрикнул из-за двери Бал.
Орта собрался духом, кое-как поднялся и побрёл открывать, дважды покачнувшись по пути, удержался он, только опершись на стену.
– Ну, ты дал! Минут двадцать стучусь, – приукрасил Паладин. – Ору, а толку ноль.
– Как это? Мы с тобой разговариваем, значит, толк есть, – возразил Орта, возвращаясь к кровати; он снова лёг, пытаясь понять, что с ним не так.
– Выглядишь каким-то мёртвым, – озадаченно проговорил Бал.
– Что-то хреново мне!
– Насколько? Прям ходить не можешь? Пойду пока вниз, пожру. А ты скоро догонишь? – готовый тут же уйти, затараторил Паладин, видимо, и не собираясь оказывать ему помощь.
– Да, сейчас немного в порядок себя приведу и спущусь.
– Хорошо, а то остыло уже всё. Заказал, а потом за тобой пришёл, – уходя, проворчал Бал, заставляя друга почувствовать себя виноватым.
Орта понимал: болеть нет времени. А в голове засела странная мысль о какой-то крайне важной для него девушке, но какой, вспомнить он никак не мог. Зато от ночного озарения ничего не осталось. Поднялся, похлопал себя по щекам и отправился в ванную. Умываясь, посмотрел на себя в зеркало – и испытал шок.
– Это ведь не моё лицо… – сам не ведая, отчего был настолько уверен в этом, Орталеон завис, тупо всматриваясь. А потом, пытаясь опровергнуть эту мысль, ощупал собственные скулы. – Точно не моё! Ну, форма и черты очень похожи, подборок, нос тоже вроде, а вот глаза и волосы… Мля, год за пять, оцифрованная вселенная… Твою же мать, я нахожусь в Лимбе!!! – осознавая все свои прошлые заблуждения, воскликнул Орта, несколько раз подряд резко поменявшись в лице. – Макош! Я ведь болван, не уложившийся в девять человеческих жизней, – он быстро вспоминал причины и цели своего появления в этом месте. – Вот же Странник! Мог бы и предупредить.
Вспомнились недавние бабы. Брезгливо передёрнулся и забыл, не испытав, однако, мук совести.
В течение следующих десяти минут Орта перезагружался, уставившись застывшим взглядом на собственное лицо. Воспоминаний становилось всё больше,
