— Конечно, не ведьма! Ты сам разве не видишь?
От бдительного ока замкового стража не ускользнули ни оккультные побрякушки, ни плащ, подбитый алым, ни дрожащие руки Маграт. Но самые тревожные чувства внушало ему лицо посетительницы. Дело все в том, что Маграт, желая придать себе загадочную бледность, умастила его толстенным слоем пудры, — сочетание последней с обильно наложенной тушью внушало стражнику впечатление, что он глазеет на двух раздавленных в сахарнице мух. Его пальцы непроизвольно шевельнулись, творя знаки, отгоняющие злой накрашенный сглаз.
— Так-так… — невразумительно заметил он.
Его разум усердно перемалывал вставшую перед ним проблему. Во первых, она ведьма. Во-вторых, совсем недавно прокатилась волна сплетен о том, что общение с ведьмами крайне вредно для здоровья. С другой стороны, ему строго-настрого было велено не пропускать ведьм во внутренние помещения замка, — однако никто и никогда не ущемлял в праве свободного прохода торговок яблоками. Значит, торговки яблоками проблему из себя не представляют. Проблему представляют только ведьмы, тогда как данная посетительница сказала, что ведьмой не является, к чему следует отнестись крайне серьезно, поскольку ведьмы слов на ветер не бросают.
Оставшись в восторге от изящной логической выкладки, стражник шагнул в сторону и размашистым жестом пригласил ведьму зайти в замок.
— Проходи, торговка яблоками.
— Спасибо, — ласково откликнулась Маграт. — Хочешь яблочко?
— Нет, нет, премного благодарен. У меня еще осталось то, которое подарила мне первая ведьма. — Он в отчаянии закатил глаза. — Вернее, не ведьма. Не ведьма, а торговка яблоками. Да-да, торговка яблоками. Она же знала, о чем говорит.
— И когда это случилось?
— Всего пару минут назад.
Матушка Ветровоск вовсе не заблудилась. Блуждание, как таковое, было ей вообще не свойственно. Однако, несмотря на то что матушка отдавала себе полный отчет в том, где именно в данный момент пребывает она сама, ей никак не удавалось взять в толк, куда запропастилось все остальное. Она уже второй раз вышла на кухню, вызвав тем самым настоящий нервный приступ у повара, чьи нервы и так были разболтаны попыткой поджарить сельдерей.
Настроение у матушки Ветровоск было не из лучших, несмотря на то что за время ее пребывания в замке уже несколько человек пытались купить у нее яблоки.
Маграт же сумела быстро разыскать Большую залу, в этот ранний час почти безлюдную — лишь пара стражников оживленно играла в кости. Впрочем, не успела она сделать и пару шагов, как воины, облаченные в накидки с эмблемами личной охраны герцога Флема, оторвались от игры.
— Вот это да, — проговорил один из них, облизывая губы. — Решила составить нам компанию, крошка?<Вряд ли кто способен в точности объяснить, что заставляет мужчин время от времени произносить подобные нелепости. Сейчас он еще брякнет, что ему-де «нравятся девушки с характером» >
— Не могли бы вы указать мне, где находится темница? — спросила Маграт, которая воспринимала словосочетание «домогательство на сексуальной почве» просто как некий сумбурный звукоряд.
— Ты мне не поверишь! — отозвался другой стражник, подмигивая товарищу. — Мы тебе не просто дорогу покажем, а еще и проводим.
Телохранители поднялись с мест и встали по обе стороны от гостьи. Маграт покосилась на их подбородки, о которые можно было зажигать спички, вдохнула ядреный аромат прокисшего пива. Леденящие душу сигналы, поступающие из пограничных районов сознания, впервые в жизни поколебали ее непререкаемую веру в то, что в скверные истории попадают только скверные люди.
Когда же незваные кавалеры спустились с ней по нескольким лестничным пролетам и препроводили ее в сырой, сводчатый лабиринт подземелья, распаленное сознание Маграт принялось отчаянно искать способ отделаться от навязчивых услуг.
— Хочу быть с вами откровенной, — сказала юная ведьма. — Видите ли, я не та, за кого себя выдаю. Вовсе не торговка яблоками…
— Подумать только!
— Понимаете, на самом деле я — ведьма. Откровенность не принесла ожидаемых результатов. Стражники быстро переглянулись.
— Ну и ничего, — высказался один из них. — Мне всегда хотелось узнать, каково это, целоваться с ведьмой. Ходит поверье, что вы после этого превращаетесь в лягушек.
Второй стражник подтолкнул товарища локтем.
— А мне почему-то кажется, — выговорил он медленно и с расстановкой, как человек, который вот-вот отпустит превеселую шутку, — что мы сейчас это проверим.
Приступ заливистого ржания быстро миновал. Маграт одним движением прижали к ближайшей стене. В следующий миг она узрела перед собой две раздувающиеся ноздри.
— А теперь слушай меня внимательно, козочка. Ведьма ты или нет, знай, что до тебя здесь уже много-много ведьм перебывало. Но если будешь с нами ласкова и приветлива, считай, у тебя есть надежда отсюда выбраться.
Где-то поблизости вдруг раздался короткий и пронзительный вопль.
— Слыхала? — поинтересовался стражник. — Той ведьме повезло меньше. Теперь понимаешь? Еще спасибо скажешь, что нас повстречала…
Внезапно его блуждающая рука остановилась, прервав свое увлекательное путешествие.
— Это еще что такое?! — выдохнул он в бледное лицо Маграт. — Никак нож? Нет, правда нож?! Я так полагаю, Хрон, что этот случай — крайне серьезный и требует к себе соответствующего отношения. Ты согласен?
— Слушай, связал бы ты ей руки да кляп в пасть вставил, — засуетился Хрон. — Без говорильни и размахивания лапами они не могут творить магию…
— Ты бы за своими лапами последил!
Все трое уставились на Шута, возникшего в конце коридора. В яростном перезвоне зашлись бубенцы.
— Отпусти ее сию же минуту! — вскричал он. — Или я немедленно доложу герцогу!
— Доложишь, значит? — переспросил Хрон. — И думаешь, тебе, образине плюгавой, кто-нибудь поверит?
— Мы задержали ведьму, она сама в этом призналась, — добавил второй стражник. — Поэтому отправляйся звенеть в другое место… — И вот тут-то, взглянув в лицо Маграт, он и брякнул: — А мне нравятся девушки с характером.
Суждение это на поверку оказалось ложным.
Шут подлетел к месту событий, уже не помня себя от сумасшедшей ярости.
— Руки прочь, я сказал! Немедленно! — прорычал он.
Хрон выхватил из ножен меч и весело подмигнул приятелю.
Но Маграт атаковала первой. Удар этот не планировался и был вызван к жизни душевным порывом — усиленный за счет массы колец и браслетов кулак описал плавную дугу, завершившуюся на челюсти злоумышленника. Тот, совершив двойной пируэт на месте и издав короткий вздох, рухнул как подкошенный. На щеке его запечатлелся ряд символов оккультного обихода.
Переваривая случившееся, Хрон некоторое время сохранял неподвижность, но потом перевел взгляд на Маграт. Меч он поднял в тот самый момент, когда в него со всего разбега врезался Шут. Схватка быстро превратилась в кучу малу. Шут, как всякий низкорослый боец, полагался на успех первых ошеломляющих секунд своего натиска, который должен был обеспечить ему необходимый задел для победного исхода поединка. Однако он не сумел сокрушить оборонительные порядки неприятеля. Дело грозило принять скверный оборот, если бы в самый ответственный миг боя Хрон не обнаружил приставленный к собственной гортани нож.
— А ну-ка выпусти его, — приказала Маграт, смахивая упавшую на глаза прядь. Хрон оцепенел.
— Тебя, наверное, гложет вопрос, перережу я тебе глотку или нет, — тяжело дыша, проговорила она. — Видишь ли, я и сама пока точно не знаю. Зато представь, сколько волнующих открытий ждет нас обоих…
Левой рукой Маграт ухватила за шиворот Шута и вернула ему стоячее положение.
— Кто это так жутко вопил минуту назад? — спросила она, не отрывая многозначительного взгляда от стражника.
— Это неслось оттуда, из того коридора. Они уединились с ней в камере для пыток, а мне это не понравилось, я в такие игры не играю. Поэтому я побежал звать кого-нибудь на помощь…
— И нашел меня, — заметила Маграт и продолжила, обращаясь к Хрону: — Тебе придется остаться здесь. Можешь, правда, удирать — меня это не волнует. Главное, не вздумай за нами увязаться.
Стражник ответил кивком и потом долго глядел в спины парочке, удаляющейся по коридору.
— Дверь заперта, — предупредил Шут. — Звуки проникают, но сама дверь заперта.
— Во всех порядочных тюрьмах заключенных держат взаперти.
— Да, только запирают их снаружи.
Дверь и в самом деле не спешила распахнуться. Тем временем внутри камеры воцарилась полнейшая тишина, насыщенная и деловитая, которая, проползая сквозь трещины в стенах и выплескиваясь в коридор, обволакивает сердца липкой пленкой ужаса.
Пока Маграт исследовала шероховатую поверхность дерева, Шут переминался с ноги на ногу.
