охоте, теперь их счёт сравнялся.
Со стороны ворот послышался шум, и внутрь ввалилась волчица с Хиной на спине. Они взахлёб обсуждали охоту, перебивая друг друга, но при этом умудряясь поддерживать разговор.
— Эй, детвора! — весело позвал их Нири. Маленькая волчица и её юная спутница-ворон повернулись к нему. Глаза Арухи вспыхнули, как два зелёных светляка. — Кого поймали?
Аруха опустила на землю мешок, который несла в зубах. Хина соскользнула с её спины. Опустившись рядом, вранолюдка распустила завязки мешка и раскрыла его пошире, чтобы все могли полюбоваться их добычей.
— Ба-а! Сколько наловили!
Аруха завиляла хвостом с таким воодушевлением, что Ханэ невольно вспомнил фразу “хвост виляет собакой”. Хина заново завязала мешок и перекинула через плечо.
— Теперь я понесу, — объявила она. — Тут недалеко уже. А вы что поймали?
Шиёки, с деланным безразличием изучавший узоры на дорожном фонаре, с тоской поправил пустой мешок, который свисал с его плеча, словно флаг позора.
Хина обошла брата кругом, но конечно, ничего не нашла и, хмурясь, остановилась перед ним.
— Видишь же, что ничего, — пробурчал Шиёки.
— Да ну быть не может, — Хина растерялась. Она потянула на себя мешок Шиёки, и не успел тот схватить своё “сокровище”, как девчонка уже принялась в нём рыться. Она залезла туда чуть ли не с головой, так стремилась найти хоть что-то. — Он совсем пустой?..
Хина вылезла из мешка, Шиёки протянул руку, чтобы его забрать.
— Всё, посмотрела? — резким тоном спросил он.
— Погоди, — Хина опрометью бросилась к их с Арухой мешку, рывком распустила узел, сунула туда руку и, вытащив наугад кроличью тушку, бросила её в мешок Шиёки. — Вот!
В мешок полетели ещё кролики. Встряхнув его, чтобы всё уложить, Хина затянула мешок брата и вручила ему.
— Это твоя добыча, — недовольно произнёс он, спрятав руки за спину.
— Дурак что ли? Тебе нельзя появляться совсем с пустыми руками.
Шиёки только больше нахмурился. Однако, он колебался. Ханэ разрывался между благодарностью к Хине и тревогой. Не ведая, что творит, девчонка спутала им с Казу все карты. И забрать мешок не выйдет. Странно это будет выглядеть, если взрослые вранолюды будут отбирать добычу у птенца.
Казу сдержанно улыбнулся, и Ханэ сразу успокоился. У него был план. Казу привык выкручиваться и не из таких ситуаций.
— Хина, ты прелестное дитя, вот только по Шиёки всё равно будет видно, что добыча не его. Так что нет нужды отрывать своих кроликов от сердца.
— Тогда это подарок, — выпалила она. — Шиёки, да забери ты его уже!
Он вздохнул так тяжело, словно делал огромное одолжение, и с кислой миной взял “подарок”. Хина, довольная своей щедростью, вернулась к подруге. Она даже не заметила, что своим подарком только больше унизила брата. Это он, как старший из детей и наследник Ёмори, должен был делиться с ней добычей, а не наоборот.
— Боги, Хина, какое изощрённое коварство, — едва слышно произнёс Казу. Его услышал только Ханэ и то лишь потому, что стоял в этот момент рядом. Покосившись на него, Казу хитро прищурился. — Знаешь, Ханэ, так даже лучше.
“Шиёки будет полностью раздавлен”, — читалось в его глазах.
Нири присел рядом с девочками. Он потрепал юную волчицу по ушам, и Хина сразу же бросила возиться с мешком. Схватив Нири за свободную руку, она положила его ладонь себе на голову. Волколюд послушно взъерошил её волосы.
— А знаешь, кого они поймали? — Нири говорил с такой гордостью, словно лично участвовал в охоте на ёкая. — Большого и страшного духа разрушения!
— Ой, правда?
— Ханэ! Я хочу посмотреть!
Девочки закричали в один голос, перебивая друг друга. Они галдели громче сорочьей стаи, и Ханэ пришлось согласиться показать им айянару, чтобы они прекратили так шуметь.
Аруха восторженно взвизгнула. Хина повторила за ней, только ещё громче. Даже Нири, которого дети до того слушались, не мог их угомонить. Шиёки нахохлился и отвернулся от всех, теребя в руках мешок с “подарком”. Наверняка он считал, что сегодня худший день в его жизни. Ханэ бы с ним поспорил. Обидно, конечно, но по крайней мере и Шиёки жив, и его брат с сестрой целы. Из клана его за такое тоже никто не изгонит, хотя серьёзного разговора с отцом ему точно не избежать.
До айянару они шли недолго. Пара поворотов — и на глаза показался изломанный силуэт. Выглядел ёкай, как хищный лесной зверь, если не смотреть на морду. Раздутая морда напоминала рыбу-удильщика, которая нарвалась на целый улей диких пчёл.
— У-ужас, — с благоговением прошептала Хина.
Арухе хватило беглого взгляда, чтобы закрыть морду лапами. Она тихо, стыдливо заскулила.
Ханэ запоздало вспомнил, что с недавних пор подобные твари разгуливали по одной из провинций Судза. Не надо было показывать айянару Арухе и напоминать об этом лишний раз.
— Ого, у него жабры есть! — Хина полезла щупать голову. Она села на айянару, как на лошадь, схватилась за одну из “удочек”, торчавших на затылке ёкая в таком количестве, в каком у других встречались усы. — Он хрипел и булькал вот так, да?
Хина задула в жабры, дёргая их туда-сюда. Звук получился тихий и совсем непохожий на то, что издавал айянару.
— Примерно, — ушёл от прямого ответа Ханэ.
— А такие в лесу ещё есть?
— Сомневаюсь. Да и этот только сегодня забрёл. Иначе вам бы даже приблизиться к лесу не позволили.
Хина похлопала айянару по морде, понюхала ладонь и скривилась.
— У него слизь воняет! — с этими словами вранолюдка спрыгнула на землю и принялась вытирать руки об траву. — Она у него на этих штуках-усиках! Аруха, Аруха, хочешь потрогать?
Аруха выглянула из-под лапы, спряталась обратно, снова глянула. Помедлив, волчица сделала пару несмелых шажков к айяанару. Хина фыркнула, и волчица резво отскочила в сторону.
— Ханэ, а можно я на нём в Белый Зал въеду? — спросила Хина, облокотившись на морду айянару.
— Не надо, он скользкий слишком.
— Я держаться буду, — пообещала она. — Ну, пожалуйста!
— Хина, если ты поранишься, в первую очередь прилетит за это мне.
Хина вцепилась в гребень айянару, надув щёки.
— Слезай. Нам его ещё в Белый Зал тащить.
Хина с неохотой спрыгнула со зверя. Вытерев руки об его чешую, девчонка умчалась к своей подружке. Аруха до сих пор не свернула акурэ, и у Ханэ мелькнуло подозрение, что она попросту не знает, как это сделать. Не так уж хороша она была в превращении, как он думал.
— Мы тогда пойдём? — оглянувшись на Ханэ, спросила Хина.
— Да, да, — рассеянно отозвался Ханэ, чьи мысли занимал важный вопрос: тащить айянару в одиночку снова, рискуя надорваться,
