— Смотрите, вот же я! — воскликнул Эней. — Я стою в боевой стойке против Ахилла. Я был почти готов метнуть в него камень, когда могучий Посейдон уволок меня с поля битвы.
— Как раз в тот момент, когда вы готовы были с ним покончить, — сказал Ахат.
— Да, к сожалению, это так. У старика, однако, были добрые намерения.
Они продолжали ходить по храму, восхищаясь украшениями, как это делают туристы, пришедшие на экскурсию в музей.
— Что-то я нигде больше себя не вижу, — разочарованно произнес Эней.
Снаружи донеслись звуки музыки. Невидимые музыканты играли на арфах, флейтах и цитрах; отбивая такт, мягко грохотали тамбурины. Ши высунулся в дверь и увидел процессию в ярких одеждах, двигавшуюся церемониальным маршем через рощу по широкой аллее в сторону храма.
— К нам скоро пожалует большая компания, господин мой, — объявил Ши. Эней тоже подошел к двери и стоявшему около нее Ши.
— Я думаю, сюда идет царица, а с ней — и весь двор, — сказал Эней. — Возможно, она хочет присутствовать на жертвоприношении, а может быть, просто решила вершить здесь суд, поскольку этот пышный храм соответствует царскому величию.
— К тому же он уже подведен под крышу. — Добавил Ши.
— Давайте отойдем в тот угол, — сказал Эней, — понаблюдаем, будучи незримыми, за царицей и определим, так же ли она умна, как и красива.
Ши еще не представил себе, какой может быть Дидона, но у Энея, казалось, не было никаких сомнений в том, что ей следует быть красивой. В эпоху героев царицы всегда были красивыми.
Музыканты первыми поднялись по ступеням и вошли в храм. Это были особого вида молодые люди, юноши и девушки, присутствие которых всегда оживляет подобного рода мероприятия и вносит в них веселье. Среди музыкантов никогда не встречаются люди средних лет, да еще и с брюшком. За ними вошли девушки, разбрасывавшие лепестки цветов. Затем в храм вступила царица в сопровождении двора. Она была почти одного роста с Энеем и излучала такое царственное величие, которое делало корону и другие символы царской власти излишними. Ее волосы были черны, как небо в безлунную ночь, а ее прелестное лицо было слегка смуглым. «Вот так, должно быть, — подумал Ши, — Вергилий изображал представителей тирианской правящей семьи». Позади царицы шествовал ее двор: по преимуществу это были темнокожие мужчины и женщины, одетые на восточный манер. Чалмерс открыл рот и сжал руку Ши.
— Да, она красавица, тут уж не поспоришь, — пробормотал Ши.
— Смотрите! — еле сдерживая волнение, прошептал Чалмерс и указал пальцем в направлении свиты царицы. Среди красивых фрейлин с печальными лицами выделялась тоненькая изящная брюнетка исключительной красоты, но миниатюрного сложения в сравнении с Красавицами героической эпохи.
— Флоримель, — произнес Ши.
— Тише! — зашикал Ахат.
— Но это же моя жена! — не унимался Чалмерс.
— Царица? — спросил Эней.
— Нет, бледнолицая фрейлина!
— Ффффуууу!
Некоторые придворные оглядывались по сторонам, пытаясь понять, откуда доносятся до них эти странные звуки. Рабы внесли переносной помост, поставили его посреди храма, а на него установили резной трон. Помост был покрыт огромным пурпурным покрывалом, украшенным золотым шитьем. Трон устилали рысьи и леопардовые шкуры. Дидона взошла на помост и села на трон, вокруг которого, согласно рангу и статусу, заняли места советники и придворные, а позади трона расположились фрейлины. Управляющий двором вышел вперед и провозгласил:
— Наиславнейшая, наипрекраснейшая и самая рассудительная и справедливая царица Карфагена Дидона вершит суд! Всем, у кого есть повод предстать перед царицей, дозволяется войти и быть выслушанным! — Он объявил об этом еще три раза.
Прежде чем кто-либо из просителей приблизился к трону царицы, Дидона развернула и быстро пробежала глазами свиток, на котором были расписаны все ее дела, назначенные на следующий день, связанные как со строительством, так и с сельским хозяйством; перечень дел был весьма обширным и содержал даже такие пункты, как наблюдение за замешиванием строительного раствора и контроль за вечерней уборкой мусора.
— Она ведь даже не пользуется записями, — сказал Ши. Чалмерс был слишком взволнован, чтобы заметить это.
Следующим пунктом был раздел собственности между знатью и вольными людьми; после этого она произвела военные назначения и утвердила расписание ратных занятий. Затем начался прием просителей. Первым, кто предстал перед царицей, был мужчина в дорогих одеждах и с напыщенными манерами. На его пальцах и запястьях сверкало золото и драгоценные камни.
— Наиславнейшая царица Дидона, — начал свою речь мужчина. — Я снова обращаюсь к вам с той же самой настоятельной просьбой моего высокородного господина царя Ярба, того самого прекрасного вождя племени, который был так поражен вашей красотой и величием, что его доброе сердце подсказало ему расстаться с частью своей земли, на которой сейчас во славу вашу поднимается создаваемый вами город. — С этими словами он низко поклонился царице.
— Уважение, которое я испытываю к царю Ярбу, — ответила Дидона, — столь безгранично, что даже бессмертные боги ничем не смогут ограничить его. Однако я подробно обсуждала эту проблему с моими авгурами[45], и они уверили меня в том, что время моего замужества еще не настало. Прошу тебя заверить твоего высокородного господина и моего друга, славного царя Ярба: когда я пойму, что время моей свадьбы пришло, его предложение будет в числе первых, которые я рассмотрю самым серьезным образом.
— Доброта вашего величества безгранична, — произнес посол, кланяясь и одаряя царицу самой лучезарной улыбкой, на какую только был способен. Не переставая кланяться, он попятился к выходу из храма.
— Я уж скорее предпочту оказаться в объятиях прокаженного, чем разделить ложе с этим старым козлом! — сказала Дидона. Придворные весело и от души засмеялись. — Кто следующий? — Вперед вышел один из чиновников.
— Ваше величество, у нас возникла небольшая проблема. Несколько кораблей с экипажами затерялись в море, отбившись от основной флотилии; теперь они пристали к нашему берегу. Мы пытались отправить их обратно, но они сбились в плотную группу и держатся, дрейфуя, вблизи наших берегов. Будь они морскими разбойниками, мы бы просто перебили их, но они уверяют, что ищут место, где бы могли остаться жить, поскольку, как они клянутся, их родной город был разрушен.
— Так они беженцы? — сердито спросила Дидона. — Я только что создала свое царство на голой земле, и что же, мне теперь надо еще давать и приют беженцам? Они думают, что у меня хватит земли на всех? А где они думают найти работу? — Она несколько мгновений гневно смотрела на лица окружавших ее людей, но никто не проронил ни слова. Тогда она спросила: — Откуда они прибыли?
— Из Трои, — ответил чиновник.
Дидона хлопнула себя рукой по лбу.
— Невероятно! Здорово! К моему берегу не только прибиваются беженцы, но и самые невероятные чудеса на всем Средиземноморье сейчас происходят здесь, у моего порога. Если я теперь прогоню их прочь, любой скажет, что бессердечная Дидона проявила жестокость к несчастным бездомным троянцам! — Она снова повела взглядом по лицам придворных. — Ладно, давайте лучше посмотрим на них.
Ряды придворных расступились, и большая группа оборванных, грязных людей, мужчин и женщин, вошла в храм. Они явно провели долгое время без пищи, но, несмотря на это, держались с достоинством.
Впереди выступали несколько мужчин, которых безошибочно можно было отнести к разряду героев.
— Антей! — прошептал Ахат. — И Сергест!
— И Клоант, и храбрый Илионес! — сказал Эней. — Наши пропавшие корабли спаслись!
Сердце Дидоны, казалось, оттаяло при виде столь доблестных скитальцев и женщин, которые держали на руках или вели за руку большеглазых детишек.
— Говорите, троянцы, — промолвила Дидона.
Один из мужчин вышел вперед.
— Царица, мое имя — Илионес. Несравненный город Приама пал из-за хитрости и вероломства коварного Улисса, и мы плывем по безбрежным владениям Посейдона в поисках нового дома, обещанного нам богами. Нашим предводителем был благородный Эней, но во время страшного шторма мы потеряли его. Мы теперь не знаем, живет ли он и все те, кто был с ним, на земле или под землей в царстве теней. Мы просим твоей милости, царица Дидона. Если нам не будет дозволено жить здесь, я прошу тебя, не принуждай нас незамедлительно покинуть твою страну. Позволь нам отремонтировать и привести в порядок корабли. Снабди нас запасом провизии, достаточным для поддержания жизни в телах наших, для того чтобы мы могли плыть в Италию и разыскать там благородного Энея. Если же его нет в живых, то, возможно, Асест, царь Сицилии, в жилах которого также течет троянская кровь, примет нас под свое покровительство.
