Я смаковал его неделями, обдумывал, когда начать игру, потому что важно не выступить раньше и не опоздать. Всегда важна «точка входа», почти так же важна, как и последнее «пока».
Вначале я не рассматривал эти планы всерьёз, так, разминка для ума. И всё же мне хотелось увидеть Вяземскую вживую, снова завлечь ей в свои сети, и на этот ей так просто будет не выбраться. Поломает крылья. Себе и отцу, который давно перестал опасаться меня, думая, что сможет откупиться.
Что уже откупился!
И вот это свершилось: у неё появился мужчина. Вероятно, отец поспособствовал. Старше её на лет семь, интеллигентный и сдержанный, выше на голову и совершенный ботаник. Программер из фирмы, где никогда не поднимется выше начальника филиала. Холеный и пресыщенный сукин сын. Вероятно, семья состоятельная, иногда мне докладывали, что видели его вечером в местах, где трахают стриптизёрш.
Она об этом знала?
Медлить было больше нельзя.
Когда я объявил Милане, что улетаю по делам, в её миндалевидных глазах замелькала паника. Эта сучка всегда чувствовала меня лучше, чем кто-либо.
— Скоро вернусь. Через две недели, — бросил я и посмотрел так, что охота спрашивать отпала. Она старалась в последние ночи больше обычного, и от этого стала меня напрягать. Будто играла на своей сцене, с надрывом, заламывая руки и выгибая спину, картинно царапая кожу во время секса и крича во время разрядки моё имя.
Она была хорошей актрисой, когда играла с холодной головой. Не стоит и начинать, если голова занята эмоциями.
— Ты в Москву? — как бы невзначай спросила она за день до отъезда. — У меня тоже там дела есть. Хотела успеть на неделю моды.
— Не успеешь, — ответил я и в тот день приказал ей меня больше не беспокоить.
На следующий поцеловал за завтраком и улетел.
Тем же вечером у меня забронирован билет в театральную ложу. Я выбрал места так, чтобы видеть их, а сам останусь в тени.
Пока не наступит время выйти под свет софитов. И мне, и ей.
Глава 11
Семён мне нравился, с ним был весело, но пока я не допускала его до тела.
С моего последнего секса с Ледовским прошло четыре месяца, а тело помнило те прикосновения. И когда Семён меня целовал, когда проводил рукой по талии, спускаясь к ягодице, это вызвало желание немедленно всё прекратить.
Ощущение неправильности происходящего. Треснувшего зеркала. Если им продолжать пользоваться, это приведёт к несчастью, так говорят.
И я мямлила, что пока не готова. Отец, который знал родителей Семёна, наверняка намекнул, что я ещё девственница, вот кавалер и не настаивал сильно.
Все как-то разом решили, что через полгода мы съедемся, а через год поженимся, и я засяду дома рожать детишек.
— Ты всё решил за меня, — говорила я каждый раз, и он каждый раз недоумённо поднимал брови.
— Я же мужчина, это моя роль, детка.
Это его «детка» выбешивало. Сам он мне не был противен, с ним было интересно, и целоваться умел, но всё же мне не хотелось бы пока сближаться. Просыпаться в одной постели. Быть привязанной к нему.
Впрочем, я уже решила, что пора переходить в другую плоскость. Сегодня после театра я приглашу его к себе на «чашку чая». Раздвину ноги и позволю себя трахнуть. Просто потому, что пора.
Потому что я устала от навязчивых воспоминаний. От иллюзий, что Ледовский всё время следит за мной, от надежды, что однажды он позвонит и спросит, как у меня дела.
Перевёл же мне деньги, которые отец отдал ему в качестве выкупа!
Я тешила себя мыслью, что между нами что-то промелькнула. Наивная дура! Меня просто использовали как подстилку и выбросили, вытерев ноги. Носовой платок, блин, вот кто я для Ледовского! Кем была!
Он уже и думать забыл обо мне. А мне пора сделать то же самое, а не хранить ему дурацкую верность!
Так я думала и, собираясь на вечер, надела красивое сексапильное бельё, надушилась особым парфюмом, выбрала белое узкое платье на тонких бретельках и пообещала себе, что буду давать авансы Семёну, чтобы вся затея не пошла прахом.
Хватит ему справлять нужду в ночных клубах, пора и мне доставить удовольствие.
А если не получится? Если тебе не понравится?
Тогда я найду третьего. Четвёртого, пятого, но изживу телесную память о прикосновении того, первого.
Увидев меня, Семён довольно улыбнулся.
— Может, не поедем никуда? — прошептал он, целуя меня в шею. Я чувствовала его возбуждение, но вот так сдаваться не хотелось. Я инстинктивно отодвигала тот момент, когда ломаться больше будет нельзя.
— Я так ждала этот спектакль. Ты обещал, — мурлыкала я ласковой кошечкой, и он снова принялся гладить меня по спине, спускаясь всё ниже. — Остановись!
Получилось слишком резко, согласна.
И всё же сработало. Семён хмыкнул и подал мне руку.
В театре для нас была заготовлена ложа на двоих. Я уже подозревала, что мне не дадут посмотреть представление на сцене, а будут лапать, и сразу сказала, что в таком случае просто уйду.
— Я понимаю. Ты боишься?
Намекает, что у меня впервые, и будет нежным.
И всё же это были слова. Я уже чувствовала, что должна этому мужчине. Пусть трахнет меня хотя бы раз, а там будет видно.
Прозвенел третий звонок, и свет в зале погас.
Тут же рука Семёна легла на моё колено, и я вздрогнула. В темноте так легко ошибиться. Закрыть глаза, представить, что это тот, другой, что нет никакого Семёна, которому я задолжала ночь любви, я уже перемотала это обратно и снова оказалась в комнате-клетке. И сейчас снова отдамся Ледовскому в первый раз.
Почувствую его запах и горячее дыхание возле шеи.
Нет, это не его запах и не его дыхание.
— Ты такая сладкая, Лиза! Так бы и проглотил целиком, — он коснулся языком кожи на шеи, и мне захотелось
