Марк закусил губу, когда маленькая ручка спустилась по его груди, нежно погладила живот и замерла, готовясь взять главный бастион. Мужчина издал громкий протяжный стон.
— Эвелин! Ты сводишь меня с ума! Эвелин… я хочу тебя, но, Бог свидетель, ты слишком молода.
Он хочет ее! Девушка взглянула на возлюбленного сквозь опущенные ресницы и поразилась — он был совершенно иным, незнакомым и волнующим.
Лицо покраснело и, казалось, кожа обтянула скулы. Глаза сверкали так, что Эвелин боялась, как бы этот взгляд не испепелил ее. Дыхание стало хриплым и прерывистым.
— Утром вы обо всем пожалеете. — Марк попытался освободиться от объятий, но девушка не отпускала, изгибалась всем телом в немом приглашении…
— Не уходите… Не оставляйте меня… — шептала Эвелин и услышала не то всхлип, не то вздох.
— Вы не понимаете, что говорите.
— Конечно, все понимаю, — почти сердито ответила девушка.
Она тоже покраснела, и голос срывался от напряжения.
— Я-женщина, а не дитя!
Она приникла к его губам и начала страстно целовать, и вскоре Марк, содрогаясь всем телом, стал возвращать поцелуи, жадно и неистово. Эвелин откинулась на подушки, увлекая Марка за собой. Их тела соприкоснулись, и, повинуясь первобытному инстинкту, она, насколько позволяла рубашка, раздвинула ноги. Девушке захотелось сорвать с себя покровы, потому что стало невыносимо терпеть толстый батистовый панцирь. Будто прочитав эти мысли, Марк прервал поцелуй и быстро и нежно раздел ее. Помедлив секунду, сбросил халат.
Эвелин бросило в жар.
Любимый предстал перед ней обнаженным, но наяву оказался еще прекраснее, чем в невинных девичьих мечтах. Восхищенным взглядом Эвелин обвела сильную широкую грудь, стройные бедра…
Марк смотрел на нее так, будто вот-вот умрет.
— Слушай… — хрипло сказал он наконец. — Я не могу этого сделать… Ты-девственница, правда, Эвелин?
Она заколебалась. Если сказать «да», он не будет заниматься с ней любовью, но если солгать, сразу обнаружит истину. Как же скрыть, что у нее никогда не было мужчины?
— Так или нет?
Его зрачки расширились, и глаза из синих стали пронзительно-черными. Тишину комнаты нарушало только хриплое дыхание Марка и бе-щеный стук двух сердец.
— Да, но… Я хочу тебя! Хочу, чтобы ты стал первым… Как ты не понимаешь?
— Выйдешь за меня замуж?
Эвелин так поразилась, что не сразу ответила.
— О… да… да, любимый. Конечно да, — сказала она дрожащим голосом.
Марк приблизился к девушке.
— Тогда ты — моя! И я сделаю тебя счастливой, Эвелин. Буду заботиться о тебе. Но хочу, чтобы бы абсолютно уверилась в своем решении, потому что когда мы поженимся, я никогда тебя от себя не отпущу. Я-страшный собственник. Никогда не заставляй меня ревновать, или ты пожалеешь о том, что родилась!
— Я уверена в своей любви, — начала протестовать Эвелин. — Никогда не взгляну ни на одного мужчину!
— Если ты это сделаешь, я тебя убью! — Марк был абсолютно серьезен, и девушке стало страшно.
Но поскольку Эвелин была уверена, что никогда и ни к кому не будет испытывать подобного чувства, она постаралась поскорее забыть об угрозе.
— Не следует ни в чем сомневаться. Я тебя люблю и хочу принадлежать только тебе.
— Прекрасно, дорогая, так оно и будет! Марк опустился на кровать и, взяв ее грудь, начал нежно ласкать ее языком, постепенно приближаясь к коричневому напрягшемуся соску. Стоная, он гладил, сосал, покусывал его, и Эвелин казалось, что набухшая грудь сейчас лопнет. Потом рука Марка скользнула по ее животу и осторожно раздвинула ноги.
— Я причиню тебе боль… А мне не хочется этого делать, — пробормотал Марк и попытался убрать руку, но Эвелин крепче притянула его к себе и обвила ногами.
— Пожалуйста… Можешь причинять мне боль, я хочу этого, — стонала Эвелин.
— Эвелин… — Казалось, Марк потрясен, даже шокирован ее словами. — Но останови меня, если будет слишком больно.
Языком он нежно раздвинул ее губы, его восставшая плоть проникла в нее, и разгоряченные тела слились воедино. Девушка постаралась сдержать вскрик, когда ощутила боль, но пробежавшая по телу судорога выдала ее.
Марк, словно извиняясь, шепнул:
— В следующий раз будет гораздо приятнее. Я буду очень нежным.
Сначала каждое его движение приносило боль, но потом Эвелин отдалась захлестнувшему ее чувству и хотела только одного — чтобы это длилось бесконечно. Тело сотрясалось от наслаждения; чтобы сдержать готовый вырваться крик, она уткнулась в плечо Марка и стала слегка покусывать его, когда накатывала очередная волна экстаза.
— Еще, пожалуйста, о, пожалуйста, — исступленно просила она.
Марк потерял контроль над собой и начал стонать. Рывки становились более сильными, он проникал все глубже, его горячее лицо лежало между грудей девушки, и их вскрики, всхлипы и стоны сливались в песню страсти. Когда стало казаться, что нельзя выдержать этот бешеный темп, Марк вдруг на секунду остановился, а потом словно бросился в омут.
Обессилев, Марк упал на Эвелин, которая обняла его, слушая, как выравнивается дыхание и вздрагивающее тело постепенно расслабляется.
Их тела переплелись — смуглое и кипенно-белое. Любовники лежали в полудреме и тишине, как это бывает после пика страсти. Им было очень уютно в преддверии сна.
Эвелин снился Марк — он снова и снова овладевал ею, и во сне она испытывала еще более острое удовольствие, чем наяву. Тело стало горячим и ждало ласки любимого. Оно открылось, как морской цветок, втягивающий его внутрь и не отпускающий от себя. Все повторялось много раз. То ли наяву, то ли во сне.
Глава седьмая
Марк проснулся первым. Эвелин в полусне почувствовала движение рядом, кто-то встал с постели. С ее постели.
Сначала подумала, что еще смотрит сон, но потом вдруг все прояснилось, и она покраснела, вспомнив, как молила не уходить, как обнимала за шею, как не хотела отпускать.
Эвелин почувствовала взгляд Марка и сделала вид, что продолжает спать.
Услышав шаги, приоткрыла глаза. В дверях ее спальни стоял мужчина, которого она желала больше всего на свете, Эвелин вновь восхитилась его наготой.
У него фигура атлета-девушка знала, что Марк любит теннис, несколько раз в неделю посещает гимнастический зал и бассейн.
Взгляд фиксировал глубокую впадину вдоль позвоночника, плотные ягодицы, длинные стройные ноги и черные волоски на них.
Дверь закрылась, и Эвелин вынырнула из-под одеяла. В комнате холодно — зуб на зуб не попадал. Приняв душ, она оделась, причесалась, слегка подкрасилась. Эвелин двигалась машинально, снова и снова вспоминая то, что случилось ночью. Он просил выйти за него замуж-это серьезное предложение? С другой стороны, зачем говорить, если он не имел этого в виду, спрашивала себя девушка, прекрасно зная ответ.
