бокал белого вина и во рту тарталетка, которую криво-косо заталкивает в мой рот Макс.
— Давай я его заберу? — переживает за мой рассудок Танька.
— Уйди, женщина. Что лезешь в мужские дела? — смеюсь я с набитым ртом.
— Так заведи себе свою ляльку и нянчись, — тянет Агата, жена Громова.
А я аж чуть не подавился от такой нелепости.
— Спятила?
— Я серьезно, — хохочет девушка, а я ей грожу кулаком.
— Серьезно она. У меня после таких серьезностей инфаркт миокарда случиться может.
— Ага, и воспаление правой пятки, — ржет Аринка, жена Гордеева.
— Не, пятка переживет, — бухчу я и покидаю их расчудесную компанию.
Ну а дальше было весело. Ведущий почти как на свадьбе развлекал нас конкурсами, шутками и прибаутками. А еще устроил угадайку по детским фотография всех присутствующих. И мою тоже где-то нарыл.
— Придушу! — орал я, когда увидел свою.
Мать моя женщина! Мне было пять, и я решил подстричься сам. Кривовато, конечно, и под горшок, но сам. А они угорают. Не друзья, а предатели, ну честное слово.
— Ромашка Милашка! — ржал Ян.
— Ромарио Великолепный! — ухахатывался Стас.
— Мечта любой девушки, — трясся в конвульсиях Демид.
— Это фотошоп, — пытался выкрутиться я, — и, вообще, кто вам ее дал?
— Отец твой.
— Еще один предатель, — фыркнул я и тоже сорвался в веселье.
И только когда уже начало смеркаться, мы, наконец-то, перешли к тому, зачем мы тут все собрались. Послышался гул, а потом мы увидели три небольших самолета, летящих на низкой высоте друг за другом.
И каждый из них шел с прикрепленным транспарантом, на котором была написана соответствующая фамилия.
И вот первый самолет Громовых пролетает над заводью мимо нас и выпускает дымовую шашку синего цвета.
— Пацан! — восторженно орет Демид и кружит свою Агату.
Слышатся радостные крики и поздравления. Родственники пары начинают украдкой вытирать с глаз слезы. И Танька рядом со мной тоже шмыгает носом. Макс восторженно хлопает в ладошки. Правильно, нечего реветь.
Второй самолет Авериных проносится следом за первым, и снова синий.
— Ура! Мужик! А-а-а, спасибо, родная! — сгребает в охапку Ян свою Яську.
Бля, а такой пацан был. Безотказный вообще. А теперь как псих молится на свою Заразу. Дела…
И, наконец-то, третий самолет Гордеевых промчался мимо нас, и третья дымовая шашка синего цвета ярким облаком разлетелась над заводью.
— Реально? Ариш? Ну что, правда, да? Малой будет? — бормочет Стас.
— Будет, — улыбается ему его жена.
Конечно, в эту ночь мы праздновали как никогда. Пацаны ухайдокались в нулину на радостях. Гости тоже. Даже Танька дала жару, когда уложила мелкого спать. Ну еще бы. Ведь в полку прибыло!
Сейчас родятся, подрастут мальчики, и прячьте мамы своих девочек. Потому как от осинки не родятся апельсинки.
М-да…
Ну, а я что? А я ничего. Все по плану: два раза подмигнул симпатичной певичке из джаз-бенда и вперед. Но то ли телка была неповоротлива, то ли я перепил. Короче, не зашло…
Со скрипом кончил и недовольный пошел спать.
Ну, че за херня?
Глава 16. Безотказный
POV Рома
Утром проснулся в отвратительном настроении. И черт его знает почему. Просто отчего-товсе бесило, и даже контрастный душ не привел меня в обычное беззаботное настроение. Да еще и тендер этот чертов был на носу. А я так и не решил, что же мне с ним делать.
Хотя нет, решил, конечно, но упорно откладывал дело в долгий ящик.
Собрал сумку и покинул свою комнату. Спустился на открытую террасу, куда подавали завтрак, и столкнулся с Таней, которая кормила сына.
— Доброе утро, Ромарио, — улыбнулась она мне.
— Утро. Просто утро, подруга, — потянулся я и забрал у нее ложку, пододвигая к себе стульчик малого.
— Что не так? — нахмурилась девушка.
— Да кто бы знал, — хмыкнул я, а затем скорчил рожицу и дурашливо показал Максу язык.
Малец захохотал, в ладошки захлопал, но замолчал, когда я впихнул ему в рот щедрую порцию наваристой молочной каши.
— Я не психоаналитик, но… Может, тебе куда-нибудь съездить?
— Очень смешно. Ха-ха…
И снова сосредоточился на Максе, который смешно таращил на меня глаза, когда я утрамбовал еду у него в рту. Капец, прикольный!
Но, может, она и права. Я не отдыхал последние три года. Вообще не брал отпуск, ведь отец сильно сдал, и я взвалил на себя управление всей компанией. Первый год сильно зашивался, но и сейчас легче не стало. Вот только родственник мой никогда не был дураком. Допусти я его сейчас до дел, и он уже через неделю будет знать, что Лена — крыса.
И тушите свет.
Но это все пустая демагогия.
А вот что со мной такое? Реально устал, что ли? Когда мозги совсем не отдыхают, то и тело расслабиться не может, вот и секс перестал быть в кайф. Не-не, мне так вообще нельзя. Да и какой сейчас отпуск, блин? Совсем мимо кассы.
Надо просто девочку позабористее найти. Вон, например, официантка ничего такая ходит. И ножки зачетные, и задница-орешек, и на мордашку прямо хорошая.
— Ты сына моего кормишь, Казанова, или по местным девицам прицеливаешься? — прищурилась Танька.
— А я как Юлий Цезарь, подруга, многозадачный, — хохотнул я и всунул последнюю ложку в рот мелкого.
— Ням! — проглотил мальчишка кашу и улыбнулся мне, протягивая обмусляканную корочку хлеба.
— Это мне?
— Дя!
— Вот спасибо, Макс! Это лучший подарок за всю мою жизнь! — сердечно выдал я, а Танька рассмеялась.
— Боже! Тебе надо было идти в актеры, Ромарио. Врать ты умеешь просто шедеврально.
— Долгие годы тренировок, — поиграл я бровями, а потом все-таки встал из-за стола и двинул в сторону симпатичной официантки.
Мое утро начинается не с кофе. Не сегодня так уж точно.
Изобразил, что споткнулся и совершенно нечаянно воткнулся в девушку. Поддержал, извинился, навешал какой-то лабуды с ходу. Снисходительно улыбнулся, увидев, как обещающе заблестели ее глазки.
— Ветров! — услышал окрик Гордеева.
— Иди сюда, дело есть на миллион, — а это уже Громов.
Миллионы подождут, я уже несколько дней не могу нормально спустить пар. А мне надо. Вот сейчас нагну эту красотку в какой-нибудь каморке, и будет мне счастье. А пока все тлен.
Слышу дружеское улюлюканье позади себя, свист и дикий ржач Аверина. Ну не козлы ли, а?
— Твои друзья? — смущенно хлопает глазами официантка. На бейджике значится «Марго».
— Согласен, я не очень фартовый парень. Но зато тебя встретил — уже радость.
— Они милые, — улыбается девчонка и уходит с террасы в сторону кухни, а я за ней.
— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе,
