Адам нащупал руку Лизы и сжал ее. Жест близости и единства. Другая рука Лизы, на пальце которой поблескивало обручальное кольцо, прикрывала ее живот.
И миру Барри пришел конец. Все надежды, которые Алекс поселила в его душе, умерли. Его тело превратилось просто в мешок без костей, мускулов или органов. У него не осталось ничего.
Алекс ошибалась.
Барри смотрел на них, стоящих рядом друг с другом. На своего брата, у которого было все, что когда-то принадлежало ему самому: его дом, семья, жена и дочь. Его брат-калека отобрал у него всю жизнь. Просто стер его с лица земли. Барри мог себе представить, как, лежа по вечерам в постели, они обсуждают его чувства по отношению к бывшей жене и смеются.
Знакомый красный туман заполнил его голову, и он обрадовался ему как старому другу. В течение многих лет Барри научился не пускать его в себя или, на худой конец, держать его под контролем. Но сейчас он принял его с распростертыми объятьями.
Все, что находилось за четырьмя стенами этой комнаты, перестало существовать. Здесь и сейчас – вот все, что у него осталось. Наступил момент уничтожения – это был конец. Барри медленно приблизился к ним, протягивая руку Адаму.
Он увидел, как верхняя половина тела брата расслабилась. Адам надеялся, что все закончилось. Барри это знал. Адам протянул руку для рукопожатия.
Одним быстрым и непрерывным движением, результатом тренировок у беспощадного тренера в ринге, правая рука Барри выдернула тело Адама из кресла и бросила его на пол. Хороший удар, который последовал за этим движением, лишил инвалида сознания.
– Ах ты, гребаный сукин сын, – Барри сплюнул.
Лиза едва успела вздохнуть, как его левая рука сомкнулась на ее горле, перекрывая все звуки.
– А ты, коварная тварь…
Барри прижал женщину к стене и заглянул ей в глаза. Как у человека, уходящего под воду, перед его глазами пронеслись все те годы, которые они прожили вместе.
У нее же в глазах появились страх и ненависть. Отлично!
Его ярость питалась ужасом, который охватил его бывшую жену. Каждый нерв на кончиках его пальцев требовал немедленного удовлетворения. Эти люди должны пережить те же страдания, что выпали на его долю. Руки Барри сомкнулись на теле, которое он когда-то целовал, ласкал и бил.
– Ты – лживая, отвратительная продажная тварь. Это все из-за тебя!
Он сжал нежную кожу, перекрывая дыхательную трубку, по которой воздух поступал и к Лизе, и к ее неродившемуся ребенку.
Ей не хватало воздуха, и она не могла даже пошевелить руками. В глазах женщины появилось отчаяние. Барри сжал пальцы сильнее, прожигая ее своим взглядом.
– Ба… Барри…
Звук его имени, которое она выдохнула, попал ему точно в сердце. Он помнил этот выдох, но при совсем других обстоятельствах.
Глаза Барри наполнились слезами, которые не позволяли ему ясно видеть черты лица Лизы. Его левая рука отпустила ее горло, а правая нанесла удар по голове.
– Сука гребаная…
Черт, он все еще ее любит!
Она закашлялась и стала отплевываться, держась рукой за горло.
– Аме…
Даже в этот момент Барри был готов все ей простить и забыть про ее ошибки, но она вдруг поползла. Ее ногти цеплялись за ворс ковра, и она старалась подтянуть себя к телу своего бездыханного мужа-инвалида.
– Ты больше никогда не увидишь нашего ребенка, – произнес Барри, нанося удар ей по затылку.
После этого он закрыл двери гостиной и крикнул в сторону второго этажа:
– Всё в порядке, Амелия! Ты можешь спускаться. Давай, иди к своему папочке!
Глава 35
Квартира находилась в здании, расположенном на клочке земли на периферии торгового комплекса «Мерри-Хилл». Трехэтажная недвижимость могла гордиться видом на вход в «фуд корт» на западе и на Педморское шоссе с интенсивным двусторонним движением на востоке.
Ким постоянно мучило любопытство – какой же должна быть маркетинговая стратегия, чтобы все это продать?!
– Это будет получше, чем многие дома, в которых нам довелось побывать, – заметил Брайант.
Любой подъезд без непристойностей на стенах и без запаха мочи был лучше, чем большинство многоквартирных домов, которые им приходилось посещать.
Брайант постучал в дверь.
Стоун услышала, как в квартире что-то ударилось в стену, а потом прозвучали проклятья.
Цепочку сняли, и дверь им открыл человек, которого Ким едва узнала.
Крис Дженкс был одет в тренировочные штаны цвета тины и в футболку с короткими рукавами и пятном справа от логотипа. При виде их на лице мужчины, заросшем темной густой щетиной, появилось выражение удивления.
– Мы можем?.. – Брайант наклонился вперед.
– Конечно… Конечно, – ответил, отступая, Дженкс и шире распахнул дверь.
Стоун вошла в узкий коридор, где двоим было не разойтись, не коснувшись друг друга. Отсутствие окна не могло компенсироваться приглушенным светом энергосберегающей лампы.
Две закрытых двери делали коридор абсолютно изолированным от остальной квартиры.
Ким осторожно перешагнула через игрушки, количество которых никак не вязалось с размерами самой квартиры. Инспектор направилась в ярко освещенную комнату в конце этого тоннеля, которую приняла за гостиную.
– Прошу вас, присаживайтесь, – предложил Дженкс, отодвигая в сторону две книжки-раскраски и коробку с фломастерами.
Ким заняла то место, которое он освободил для нее. Брайант уселся на противоположном конце дивана, но долго не мог устроиться, пытаясь достать пульт от телевизора, который оказался под ним. Дженкс взял у него пульт и остался стоять.
– Могу я предложить вам что-нибудь… кофе… чай?
Стоун покачала головой.
– Это что, по поводу дисциплинарной комиссии? – спросил полицейский, переплетая пальцы.
– Нет, у нас другой интерес, – ответил Брайант.
К дисциплинарной комиссии они не имели никакого отношения. И Дженкс, и Уайли были временно отстранены от работы, до окончания официального расследования, которое проводили их командиры.
– Вы приезжали в дом Леонарда Данна по вызову в связи с домашним насилием? – спросил сержант.
Дженкс уселся на самый краешек единственного свободного стула. Он кивнул, все еще держа в руках пульт управления.
– Ну да, это было пару месяцев назад. А в чем дело?
Ким была рада, что Брайант взял разговор на себя. Она стала осматривать комнату.
Это был дом, в котором дети появились, пожалуй, как гром среди ясного неба. Камин, выложенный булыжником, был закрыт крупноячеистой сеткой. Напольные вазы, которые когда-то, по-видимому, стояли по бокам от камина, на книжной полке выглядели слишком громоздкими. Между книгами и музыкальными дисками стояли пузырьки с «Калполом»,[42] лежали пакет с подгузниками и две погремушки.
– В развращении девочек Данн принимал участие еще кто-то.
У Дженкса отвалилась челюсть, и он молча переводил глаза с Ким на Брайанта и обратно.
– Мы пока не знаем, какую роль играл этот человек, – продолжил Брайант, – но мы знаем, что во время съемок фильмов присутствовал кто-то третий.
Дженкс провел рукой по волосам и потер лоб.
– Черт побери…
– Мы хотим знать, не видели ли вы той ночью что-то – не важно что, – что могло бы помочь нам в расследовании.
– Да там ничего особенного не было. – Дженкс уставился в пол и покачал головой. – То есть я хочу сказать, что это был обычный вызов… просто…
– Расскажите поподробнее, – предложила Стоун.
– Звонок поступил к нам где-то в половине восьмого, – согласно кивнул констебль. – Это была жалоба от соседа, которого беспокоил шум. Когда мы приехали, голос Данна был слышен от самых ворот. Мы постучали.
– А что он кричал? – спросила Ким.
Дженкс задумался.
– От ворот слышно было не очень хорошо, но мне кажется, что-то про школьную учительницу.
Ким кивнула и сделала ему знак продолжать. Наверное, это была первая попытка учительницы переговорить с Даннами о поведении Дейзи. Насколько помнила Стоун, женщина предприняла три такие попытки, прежде чем позвонила в полицию. После этого силами социальной службы было проведено соответствующее расследование, но арестовать мерзавца смогли только через пару месяцев.
– Данн впустил нас. Было видно, что он все еще кипит от гнева. А миссис Данн говорила с кем-то по телефону.
– А вы не знаете, с кем она разговаривала?
– С каким-то Робином, – кивнул полицейский. – Мне показалось, что это был ее брат. Уайли вытолкал Данна на кухню, а я вошел в гостиную, где находилась миссис Данн. Я заставил ее повесить трубку и поговорить со мной.
– И что же она сказала?
– Просто, что ее муж разозлен этой чрезмерно настойчивой учительницей.
Они действовали как по учебнику. Полицейские разделили участников ссоры, чтобы разрядить ситуацию.
– После того как мы прибыли, все довольно быстро успокоилось. Я спросил миссис Данн, применял ли кто-нибудь силу, и она уверенно ответила, что нет. Спросил, не хочет ли она заявить на своего супруга, но миссис Данн отказалась. Она настаивала на том, что это была просто ссора, которая слегка вышла за рамки.
