что это не леденцы, расстроилась и похоронила в песке весь сундучок. Мерзавочка наша.
— Вот именно. Так что лучше будем просто дружить, вы же не против? Мне у вас понравилось. Честно. Там ещё кофе в турке остался? Этот непоправимо закончился. Ужас какой! — ведьма игриво перевернула опустевшую чашку и несколько капель гущи выпало на пол, — ой, я случайно, сейчас вытру. Эрлик, где моя сумочка, там были салфетки.
— У тебя не плече, дорогая.
— Не стоит. Он сам… высохнет. Или давайте я вытру.
— Кофе! Мне необходим кофе для поддержания настроения. Черт, куда завалились эти салфетки?
— Держи мой платок.
— Не хочу, он с монограммой, если помнишь, я сама ее вышивала, исколола все пальцы. Кстати, о пальцах. Людовик, давайте я принесу вам кровавую клятву, да и муж тоже, что мы не замышляем дурного против вас и вашей семьи? О! Салфетки! Да ещё и так много! Муж, ты не знаешь, зачем мне в сумочке столько салфеток? Ими же тут можно вытереть весь пол и ещё хватит начистить паркет.
— Не надо! — только и успел прошипеть я с испуга, слабо себе представляя, как великая ведьма натирает в моем доме полы. Логика восприятия мира сделала кульбит в голове и выпорхнула в открытую форточку. Земных женщин мне похоже понять не дано. Драгоценные камни им не нужны, подавай кофе и пирожные из подвала. Зато пятно на полу стало трагедией. И ведь даже не кровь, и не моя, что радует. Можно было и не заметить.
— Давай я вытру, — забрал из рук ведьмы ее пухлый ридикюль Эрлик.
— Дай мне проявить хозяйственность. Лучше найди в этой сумке булавку.
Марцелла склонилась к полу, не слезая с подоконника, и начала скользить. Я замер, забыв как дышать. Благо Эрлик успел ухватить супругу за пояс штанов, вроде ведь и не смотрел на нее, а успел. Ведьма чуть-чуть не долетела до пола лбом, но успела вытереть его волосами. Надеюсь, локоны пострадали не слишком сильно. Все же пол был мыт и как будто недавно. Знал бы, натёр его сам лично! Вместо чтения книги с закладкой!
— Осторожнее. Слушай, а зачем тебе в сумке пассатижи?
— Кто?
— Тупые кусачки.
— Пузырек лака не хотел открываться, я их стащила у тебя со стола и забыла. Прости, пожалуйста.
— Ни за что. Я их вторую неделю ищу, уже успел надрать уши Мише.
— Лучше бы Гоше. Сигизмунду это никогда не повредит. Я вытерла, можешь меня поднимать. А куда девать салфетку?
— Давай, я спрячу в карман.
— Испачкаешь брюки, мы ещё по набережной погулять собирались, забыл? Ты хотел на Аврору посмотреть в сто первый раз. Заметь, я даже не сержусь.
— Позвольте, я выброшу это? — рискнул я приблизиться к ведьме. Не совсем понимая, что происходит в моем доме.
— Держите, — отдала мне салфетку девушка и тут же вскрикнула. Я чуть на пол не сел от этого вопля. Знал же, что рядом с ведьмой надо быть готовым ко всему, предупреждали.
— Прости, дорогая. Можешь шептать клятву. Сразу за двоих только нашепчи, ладно?
— Ау! Ты слишком сильно уколол! И это не та булавка! Ты испачкал мою любимую брошку! Клянёмся ни словом, ни делом, ни действием, ни бездействием не причинять вреда семейству дракона Людовика и ему самому, — кровь на пальцах заволокло дымом и я, наконец-то, смог спокойно дышать. Не враги. И врагами не будут, теперь уже никогда. Кофе, что ли, хлебнуть. Раз уж этот напиток способен творить настоящие чудеса. Ополоснул турку, подражая Эрлику, сыпанул от души перемолотых зёрен, подлил воды до самого верха. Плите я все же не рискну доверять. Лучше уж так. Собственное пламя вырвалось тоненькой струйкой, пена над джезвой мгновенно поднялась, перелилась через край и плюхнулась на пол. Что за черт! Что за день сегодня такой! И где в этом доме салфетки! Ну не у ведьмы же их просить? Раздражённо повернулся к окну. Нет, главы колдовского рода так себя вести просто не могут! Исключено! Может, мне это снится? Или того хуже, меня самого заморочил этот город, нависший над водой? Может, я каким-то образом пробрался в его отражение?
Марцелла и Эрлик целуются словно подростки, сидя все там же. Точнее теперь ведьма перебралась на колени к своему мужу. Чашка костяного фарфора пустая зависла в воздухе, выпав у девушки из руки и теперь, поддерживаемая лишь колдовством. Завидую Эрлику остро и горько. Иметь такую жену! Ту, что подарила ему четверых детей и до сих пор влюблена. Девушка порылась в сумочке и, не глядя, протянула мне стопку салфеток.
— Мы вас не слишком смущаем, барон? Вы так смотрите, — оторвалась она от мужа.
— Нет, я просто завидую.
— Это бывает, — хмыкнул Эрлик, — если вы не против, мы посмотрим вашу лестницу? Удивительная архитектура. Давно хотел рассмотреть ближе.
— Лестницу? Да, конечно. Если хотите, я сам вам ее покажу.
— Не стоит, — мурлыкнула девушка, — мы только на минутку поднимемся и сразу уйдем. До встречи, Людовик.
— Одну я тебя сюда не отпущу, дорогая.
— Кстати, Надя посоветовала мне съездить в отпуск.
— Только посмей! Мы ещё не отошли от прошлого раза!
— За пять лет могли бы и отойти. В этот раз я хочу поехать вместе с тобой. Дочку взять можем. Полетели во Францию на неделю?
— Лучше на пароме в Норвегию. Я давно хотел там побывать.
— Не люблю корабли, но если ты хочешь…
— Твоя мама туда ни за что не поедет. Там холодно.
— Это меняет дело. Это ты у нее "любимый сын", а я до сих пор "неблагодарная".
— У меня чудесная теща, — я чуть не уронил турку, вспомнив свою тещу, гадину крылатую. Чуть ведь не удавила меня, — Куплю им с отчимом билеты в Испанию. Дочку отправим с ними вместе.
— А сыновей оставим дома. Эмиль, если что, разберётся, — поднялся на ноги Эрлик и заботливо помог спрыгнуть на пол жене.
Я замер посреди кухни, не понимая, что делать. То ли идти проведать сына, о ли остаться и ждать у дверей, когда гости соберутся, наконец, покинуть мой дом. Но вроде бы это не слишком учтиво. Да и потом, Эрлик просил оставить их наедине, хотел бы я знать, с какой целью? Уж не собрались ли они стащить что-то у меня из дому. Глупость, конечно, но не целоваться же они собрались по углам? Все-таки знать, хоть и родом из этого мира. Вышел в столовую, погасил большой свет и замер рядом с портьерой. Меня здесь видно не будет, а надо, так успею проводить дорогих друзей. Заодно послушаю
